Любовь с изъяном
Шрифт:
Борис не зря заговорил о Лерином начальнике. Он чувствовал и понимал, что в этом «рабочем» союзе, есть что-то большее, чем совместный труд. Андрей Андреевич довольно-таки часто звонил его супруге в выходные дни и после работы. На все праздники делал ей дорогие подарки, на которые у Бориса не хватало денег. Он обижался на жену, что она принимает от чужого мужчины, такие вещи, как ювелирные украшения. Но Лера все время отшучивалась, говоря, что в этом ничего зазорного нет и отказываться глупо. Она же ничего лишнего не позволяет, потому что любит своего единственного на всю жизнь, мужа Бориса. А цепочки и колечки лишними не бывают. Они же такое не могут позволить, так пусть хоть от кого-то у нее будет та или иная безделушка. Хотя безделушками данные подарки назвать трудно, так как это были достаточно дорогие вещи. Однажды Борис не выдержал и приехал
– Что молчишь? Он? – смотрел он в глаза жене.
– Да, – без единого смущения ответила она. – Какой молодец. Как быстро догадался.
– Какая же ты сука… Вот и вали к нему! Что сюда приперлась?!
– За вещами пришла.
– А что, твой козел богатый, тебе новых не купит? Зачем тебе это барахло старое?
– Что правда, то правда, – задумчиво произнесла Лера, и уже было хотела подойти к двери, как вдруг посмотрела в окно, остановилась и лениво произнесла: – Нет, на ночь, глядя, не пойду. Я сегодня здесь останусь. Тебе же не жалко, правда?
– Ты совсем охренела что ли? – округлил от такой наглости Борис. – Еще как жалко! Пошла отсюда!!!
– Послушай Боря правду. Тебе все это время не жалко было, что твою жену чужой мужик трахает. Тебе не жалко было, что чужой мужик твоей жене ребенка заделал. Так что же ты куска кровати пожалел-то? А знаешь, почему так? Потому что ты, Боря, лох. Самый натуральный. От тебя все бабы, если они нормальные, сбегут. Либо такую же, как и ты сам чушку найдешь, вот с ней может и повезет.
– Я последний раз говорю тебе, уходи.
– А то что? – Лера села на кровать и стала стягивать с себя кеды. – Заплачешь? Или мамке побежишь жаловаться?
Борис больше не мог сдерживать себя и, схватив жену за шиворот, со всей силы стянул с дивана и отшвырнул в сторону. Лера не удержалась на ногах и, пошатнувшись, громко упала на пол, ударившись головой об угол стола.
– Давай поднимайся и вали отсюда, – процедил сквозь зубы освирепевший мужчина и подошел к лежащей жене. Но Лера не реагировала на его слова, а продолжала лежать. Борис подошел поближе к не движущийся девушке и, наклонившись, слегка потряс его за плечо. Не увидев реакции, он перевернул ее на спину и резко отдернул руку. Лера лежала с полуоткрытым ртом и смотрела на него широко раскрытыми безжизненными глазами, а из-под головы медленно растекалась лужа крови…
– Нет… Не может быть… – попятился назад Борис. – Как же так… Лера… Лера… Скажи, что-нибудь, не пугай меня, – судорожно бормотал он, пятясь назад. Наконец поняв, что произошло, он опрометью выбежал из дома и стал оглядываться по сторонам. Кого он сейчас боялся больше, понять было трудно. То ли, каких либо свидетелей произошедшего, то ли мертвую жену, то ли самого себя. Подбежав к гостевому домику, где поселилась его мама, чтобы не мешать молодым, а точнее, чтобы меньше видеть ненавистную невестку, Борис украдкой заглянул в окно. В доме никого. «Странно», подумал молодой человек, как вдруг услышал, какой-то шорох и притаился. За пышными кустами послышалось шевеление, а затем тихие приближающиеся шаги. У Бориса встал ком в горле, он пошатнулся в сторону, но увидев выходящую мать, выдохнул.
– Ты что, сынок, стоишь-то здесь?
Но Борис молчал, он смотрел на Марину Константиновну отрешенным взглядом и от страха не мог произнести ни слова.
– Ты чего молчишь? С Леркой, что ли своей поссорился?
Услышав имя мертвой жены, Борис почувствовал головокружение. Ощущая, что ему не хватает воздуха, он положил руку на грудь, а второй облокотился о ствол дерева.
– Сынок, тебе плохо? Что с тобой? Врача вызвать?
Борис отрицательно покачал головой:
– Нет. Все нормально. Сейчас отпустит.
– Пойдем на лавочку сядем, так полегче станет.
Мужчина слегка кивнул и, взяв мать под руку, отправился на стоящую возле дома скамейку. Присев на нее, и облокотившись о спинку, он почувствовал себя немного легче.
– Так что случилось? – не унималась взволнованная Марина Константиновна.
– Все нормально. Все хорошо.
– Я слышала, как она пришла. И как сорились, слышала. Гнал бы ты ее. Это где ж видано, что бы замужняя женщина по чужим мужикам ночевала.
– А с чего ты взяла, что она у мужиков была?
– А где ж еще? Не на поле, поди, пахала. А наверняка под мужиком стонала.
Борис понимал, что мать права. Ему вспомнился надменный тон Леры. Ее усмешки, издёвки и такое жестокое предательство. Как же она могла так с ним? А главное за что? Ведь он все это время, начиная со школы, искренне любил ее. Никогда не изменял и в принципе, забыл, что на свете существуют другие женщины. Она всегда для него была одна-единственная. А она его променяла… И на что? На деньги? Но ведь она тоже любила его. Он чувствовал это. В какой момент все прекратилось? В какой момент, она изменилась и вместо любящей жены, стала меркантильной шлюхой, которая ради денег, готова предать близких людей. Ему стало невыносимо больно от осознания всей жестокости. Слезы потекли из его глаз и, зажмурив глаза, не смотря на то, что он мужчина, Борис громко заплакал.
– Что ты! Что ты! – встревожилась обеспокоенная мать. – Было бы из-за кого слезы лить. Плюнь ты на нее. Ишь, нашлась какая краля!
– Не говори ничего, – всхлипывая, проговорил Борис, мотая головой из стороны в сторону. – И так тошно. Ничего не хочу слышать.
– Ну, давай, я с ней поговорю. Мозги на место вставлю.
Вспомнив окровавленное тело, Борис вздрогнул и замахал руками:
– Не надо с ней говорить… Она… Она… Она уехала.
– Куда это? И опять на ночь глядя?
– Мы расстались с ней. Я ее выгнал и она уехала.
– Куда? – не могла угомониться мать, – К любовнику что ли?
– Наверное. Я не спрашивал, – зло пробурчал он и процедил, что бы мама шла домой, так как он хочет побыть один. Марина Константиновна удалилась, а Борис, оставшись один, стал думать, что ему делать дальше. «Для начала, надо взять себя в руки», решил он и стал пробовать себя успокоить: «В том, что произошло, моей вины нет. Во-первых, это случайность. А во-вторых, она сама меня вывела, а это говорит о том, что я был в состоянии аффекта. Значит, самое лучшее решение, это пойти в полицию с чистосердечным признанием. Приду, все объясню, что надо подпишу и дадут мне условных пару лет. Хотя стоп… Мне же могут не поверить… Ведь надо будет, все рассказывать, и про хахаля ее тоже. Тогда они сочтут, что я вру. На самом деле психанул от ревности и специально убил. Сколько там за убийство? Лет десять? Да за что??? Она гуляла от меня, предавала, залетела от другого. Еще и беременность… Ведь это уже другая статья… Как-то звучит, что заведомо знал о том, что она в положении… И срок другой будет…» – Борис уткнулся лицом в ладони, сильно схватив себя за волосы. «Это кошмар. Зачем я ее пихнул? Зачем мы переехали сюда? Зачем я вообще с ней связался? Почему мать не послушал, ведь она меня предупреждала, что этот брак к хорошему не приведет. Что же теперь делать? Что делать? Нет, в полицию нельзя, закроют и все. Не будет там никто разбираться. Убийство – есть убийство. Хотя я бы на них посмотрел, если бы они подобное про себя услышали. Ведь я же просил ее уйти… Просил… Ну почему она не ушла? Зачем продолжила? Так. Надо успокаиваться и брать себя в руки». – При этом Борис встал и стал ходить кругами возле лавки. Потом опять сел, взялся за голову и стал ерошить и без того растрепанные волосы: «Если идти нельзя, то надо скрыть преступление. А значит, избавиться от трупа. Тем более, сейчас ночь и все соседи должны спать. Сложностей быть недолжно. Это не город, камер нет. Значит надо вытащить тело сегодня. Вопрос, как? Положить в мешок и оттащить отсюда? Нет, тяжелое. Пока буду тащить, утро наступит и все повылазят из своих домов. Да и следы останутся от волочения. Значит, отпадает. А может здесь, в огороде закопать? Цветами засадить и пусть лежит. Тоже опасно. Менты ко мне в первую очередь придут. Так-то оно как обычная грядка смотреться будет, не подкопаешься. Хотя, обратят внимания, что свежая. И если капнут, то еще и сокрытие преступления припишут. А еще они могут с собаками придти. И если сами не найдут, то животное точно учует. Так что этот вариант тоже отпадает. Но как незаметно вывезти? А что если по частям? Расчленить и распихать по пакетам?» – Борис испугался собственных мыслей, но все-таки поднялся и пошел к дому.