Любовь стоит того, чтобы ждать
Шрифт:
Просто наши приборы не смогли уловить иную форму жизни… Крохотные сгустки энергии, образующие невидимые глазу и датчикам завихрения, прижившиеся на том полюсе, куда отправилась Аррина… и Нарр, женщина-ученый, которой не повезло оказаться в эпицентре этого самого вихря.
Они никак не проявляли себя, пока я не приказал задать первичную волну… И как любая полуразумная форма жизни отреагировали на эту агрессию единственным понятным им способом.
Мгновенно раздавшись в ослепительной вспышке.
Это спровоцировало
— Тридцать процентов приборов повреждено, — контроллер, наконец, появился в столовой и тяжело опустился на стул. Старшего механика все еще не было видно, и, похоже, его работа не скоро будет закончена.
Если бы не резервные приборы и копии, нам пришлось бы туго. А так… по сути, мы стали обычным кораблем.
И это плохо. Мы не имели права быть обычным кораблем… Не с нашей миссией и не на Краю, где в разы учащались несчастные случаи и любые проблемы. И это значило…
— Мы возвращаемся.
Удивились все.
— На… базу? — уточнил второй пилот.
Именно.
— Но мы не выполнили половину задач…
— И уже потеряли стража и фактически половину корабля. Хотите рисковать дальше?
— Разве не в этом наша работа? — усмехнулись парни из боевой четверки. Им лишь бы прободаться с чем-нибудь…Сохраняя уверенность в положительном исходе.
По большому счету я не обязан что-либо объяснять, слово капитана — закон. Но это были люди, которые всегда рисковали в той же мере, что и я… Потому я считал нужным договариваться.
— Мы не сможем повторить эксперимент ЕААН. И с такими приборами у нас уже не хватит мощностей для предпоследней планеты. Конечно, всегда остается возможность посмотреть самый грандиозный спектакль во Вселенной из первого ряда, но… В нашем случае даже это будет рискованно.
— Почему? — а это спросила Аррина. Девочка, которая играла со смертью и судьбой чаще, чем кто-либо из присутствующих.
— Мы понравились Бездне, — произнёс я то, что долго не мог сформулировать.
Но не стал сообщать, что на мгновение у меня мелькнула совершенно безумная мысль, что раз это так, то мы могли бы попробовать с ней договориться. На то она и безумная… чтобы не звучать и не выполняться.
И потому сказал лишь то, что стражи готовы были принять… И чему не могли возразить, самостоятельно домысливая, какие последствия могут быть у этой «любви».
— Четверть суток на восстановление. Спим по очереди — остальное время приводим в порядок приборы. А потом нырнем в сторону дома…
Теперь уже никто не возражал.
Я почти дошел до своей каюты — мне предстояло еще выводить корабль на край системы и в субпространство, потому нужно было отдохнуть, — когда меня догнала Аррина.
С той минуты в карантинной камере мы с ней
Со мной как будто играли, раз за разом на моих глазах разворачивая Аррину в сторону смерти, ради моего понимания — и я, похоже, действительно понял. Вот прямо сейчас, глядя в её встревоженные глаза и на полные губы, проговаривающие вопрос:
— Ты и правда думаешь, что мы ей… нужны?
Ей? Уже не так важно, потому что… ты нужна мне! Ты… И я, оказывается, готов принять любую правду. Любую тебя. Потому что суть не в том, кто ты и что ты делала когда-либо, а в том, что я люблю тебя настолько сильно, что готов наплевать даже на принципы, которые считал наиважнейшими. Ничего на самом деле не важно… кроме тебя и твоей жизни… Рядом со мной. Во мне. В моей голове и сердце… Потому что ты для меня оказалась пулей последнего поколения, вызывающей изменение сознания. Я изменился… Из-за, ради, для… И знаешь что? Мне плевать… Я не стану звать докторов.
Но я не смог произнести это вслух, только мысленно. Может, опять струсил? Может, потому что был уверен: она хоть что-то, но поймет и так? Не зря смотрит, широко раскрыв невероятные фиолетовые глаза… Или потому, что, произнесенное, это снова разделит нас и поставит по разные стороны стены, теперь уже состоящей не из лжи, а из правды?
— Знаешь, что по одной легенде, бездна — суть одиночество? — мои губы двигались будто независимо от меня.
— Нет… не знаю, — отвечает она мне… голосом.
Но её суть вопит: «Я чувствую! Я понимаю!»
— Значит ли это, что она поглощает из потребности стать ближе? — спрашивает, наконец, не дождавшись от меня ответов и сама поглощая меня космическим взглядом.
— Возможно… В конце концов, у кого-то же мы этому научились?
Сглотнула. Кивнула… и сделала шаг назад.
Я дернулся было за ней, но остановился почти тогда же, когда Аррина отрицательно помотала головой. Что-то происходило между нами… что-то, чему я не мог пока дать названия, но что точно делило время на «до» и «после».
Я зашел в свою каюту и, не раздеваясь, рухнул на кровать.
Как ни странно, заснул даже без препаратов… И проснулся от вызова по своему личному коду. Еще какое-то время осоловело смотрел на имя Левана, не понимая, какой норы ему понадобилось, а потом, осознав, быстро нажал кнопку.
Впрочем, я уже знал, что тот скажет.
Как и знал, что мне и правда все равно. Безусловная любовь открыла во мне что-то новое… возможно, то было доверие. Но не просто к человеку, к которому я испытываю эти чувства, а к себе самому. К тому, что происходило и происходит между нами… И моей оценке происходящего.