Любовь священна
Шрифт:
— Это долгая история, и не думаю, что она тебя заинтересует, — ответил герцог. — Расскажи лучше о себе. Что ты пишешь?
Не дожидаясь ответа, он задал второй вопрос:
— Вы счастливы?
Госпожа Власова положила руку на руку герцога.
— Мы живем как в раю, — сказала она. — Трудно даже выразить словами, насколько нам хорошо вместе.
Она была красива редкой русской красотой, и герцог, поднеся ее длинные тонкие пальцы к губам, произнес:
— Николай очень счастливый человек.
— Я постараюсь найти тебе такую же очаровательную жену, — улыбнулся Николай Власов.
Герцог сложил руки в притворном ужасе.
— Нет, нет! — сказал он. — Я не хочу больше авантюристок и интриганок! Если честно, то именно поэтому я здесь!
— Я почти угадал это, увидев, что ты приехал один, — сказал его друг.
Ему, может быть, лучше других было известно, сколько неприятностей доставляли герцогу женщины. В свое время друзья хорошо повеселились в Лондоне и Париже. Иногда только чисто русская находчивость Власова спасала герцога от неминуемого скандала.
— Я хочу немного пожить в Африке, — сказал герцог. — Найдутся ли здесь какие-нибудь свежие развлечения, способные усладить изможденного человека, пресыщенного удовольствиями европейской жизни?
Николай Власов, запрокинул голову, рассмеялся.
— Тебе надо написать книгу, такой образный язык сразу сделал бы ее бестселлером!
— Возьму пример с тебя! — ответил герцог.
— У него огромный успех, — гордо сказала госпожа Власова своим мягким мелодичным голосом. — Он переведен почти на все языки мира и получает столь лестные рецензии, что я боюсь, как бы он не возгордился!
— С такой женой, как ты, это невозможно, — произнес Николай Власов. — Ты мой самый строгий критик. Ты всегда ограждаешь меня от малейших ошибок и не даешь мне потерять голову!
Она засмеялась, и глаза ее были полны нежности и любви.
— Я могу критиковать тебя, но ты прекрасно знаешь, что я восхищаюсь тобой.
На минуту герцогу показалось, что эта пара забыла о его существовании.
Они смотрели друг на друга с таким взаимопониманием, что все остальное для них не имело значения.
«Как мне хочется такой любви, — подумал герцог. — Это то, о чем я мечтал всю жизнь».
Внезапно он вспомнил прекрасное лицо Милли, но выражение ее глаз было совершенно иным. В них читались не только желание физической любви, жажды страсти, но и стремление одержать верх над ним — словом то, чего он не мог терпеть в женщине.
— Что же нам с тобой делать? — задумался Николай Власов. — Алжир, как ты знаешь, полон достопримечательностей.
— Я не хочу снова видеть танцы Аиссавы, — сказал герцог. — Одного раза мне вполне достаточно.
Николай Власов рассмеялся. Его славянская кровь не бунтовала против этих фантастических религиозных танцев, зачастую сопровождающихся
— Я вас понимаю, такие ужасные вещи не могут понравиться, — заметила госпожа Власова. — Но Николай часто посещает подобные представления, и я только прошу его, чтобы он мне об этом не рассказывал!
— Да! — согласился герцог. — О таком зрелище женщине не надо даже слышать, а тем более видеть его!
Госпожа Власова встала.
— Вы можете продолжить разговор о местных варварских обычаях, которые вас интересуют, — сказала она, — а я пойду в дом и подумаю о чем-нибудь прекрасном!
— И будь в это время сама столь же прекрасна! — ответил ее муж. — Ты права, дорогая, этот разговор не для тебя.
— Рада, что мы всегда находим общий язык, — улыбнулась госпожа Власова и оставила мужчин одних.
— Она очаровательна! — заметил герцог.
— Я счастливейший человек на свете! — ответил Николай Власов.
— И ты никогда ни о чем не жалел? — поинтересовался герцог. — Вы же здесь совершенно изолированы от мира. Неужели ты никогда не скучаешь по политическим страстям и дипломатическим интригам, по обществу, которому до сих пор не хватает вас обоих?
— Я тебе всегда говорил правду. Клянусь, я никогда не знал, что смогу быть так безмерно счастлив, и каждый день благодарю Бога за то, что он послал мне существо, ставшее моим вторым «я», — признался Николай. — Мы думаем одинаково, дышим одним воздухом, говорим на одном языке. Она принадлежит мне, а я ей. Трудно сказать, где кончается один из нас и начинается другой!
— Я счастлив за вас!
— Желаю тебе того же, но вряд ли ты будешь счастлив вдали от своего мира: своего общества, спорта, блестящих подсвечников, шампанского и голосов красивых женщин!
— Я сам задавал себе этот вопрос, — задумчиво произнес герцог, — но мне трудно ответить на него, пока я не встретил свою судьбу, и этого, думаю, не будет никогда!
— Вероятно, ты уже имеешь очень много, и мечтать о большем было бы неблагодарностью. И все же, — продолжил он, улыбнувшись, — ищущий обрящет.
Герцог долго молчал, и его друг забеспокоился:
— Скажи мне, что тебя угнетает?
— Не сейчас, — ответил герцог, — Может быть позже. Я хочу обо всем забыть. Я хочу отвлечься, Мне не хочется сейчас думать о серьезных вещах.
— В таком случае, я буду гостеприимным хозяином, — сказал Николай Власов, — и вечером покажу тебе то, чего ты никогда не видел раньше и, думаю, больше никогда не увидишь.
— Что же? — спросил герцог, недоверчиво глядя на друга. Ему казалось, что его уже ничем нельзя удивить.