Любовь в изгнании / Комитет
Шрифт:
В первой же конторе, носящей его имя, дежурный клерк коротко сообщил, что у патрона нет установленных присутственных дней.
Я настаивал. Невозмутимо обыскав кейс (оружия и взрывчатки там не нашлось), он пропустил меня к одной из секретарш. Дама сухо объяснила, что Доктора в ближайшее время увидеть никак невозможно, так как неотложные дела вынуждают его постоянно разъезжать по столицам арабских стран, а, кроме того, существует длинная очередь записавшихся на прием много-много времени тому назад. Но, разумеется, если меня не останавливает сказанное, я могу подать отпечатанное на машинке прошение, в котором подробно и, главное, понятно изложу суть своего дела.
Кто бы мог подумать, что известный университетский профессор, предлагавший в 60-е годы проекты индустриализации, служит начальником канцелярии! Опять осечка — ссылаться на Комитет не принято, ибо многоликая и могущественная организация как бы и не существует вовсе. По крайней мере, официально. Разговаривая с Доктором наедине можно, конечно, намекнуть на настоящую причину моего интереса, но указывать ее в прошении — просто смешно. Еще глупее представить себя безвестным журналистом-одиночкой. Таких влечет к выдающимся современникам надежда получить деньги, место, известность.
Что же, придется снова изменить план и собрать то, что есть в прессе.
Скоро я входил в огромное здание самой популярной ежедневной газеты. В читальном зале я получил пыльные горы подшивок за последние 25 лет.
Мне открылся забытый мир воодушевлявших нас высоких целей и прекрасных планов, допотопных сенсаций и ушедших знаменитостей.
Перелистывая номера, я с трудом заставил себя торопиться, не в силах оторвать взгляда от потемневшей бумаги, то и дело забывая о цели поисков.
А фотографии тех лет! Ведь это мои детство и юность, мои мечты, мои надежды. До чего мерзко на душе, когда подумаю, что со всем этим сделали!
От мелькания страниц, заголовков, фотографий, от пыли, наконец, разболелась голова. Попробовал прикинуть: всего мне надо просмотреть по 365 газет за каждый год из 25 лет, а это 9125 номеров.
При самых благоприятных условиях (если я ни разу не заболею, не опоздаю, буду без отставания выполнять ежедневную норму) на одну только газету понадобится около трех лет. В этом флагмане официоза печатают, конечно же, все основные события политической жизни, но светскую и скандальную хронику лучше поискать в других местах, да еще не забыть издания остальных арабских стран. Итого, по самым приблизительным подсчетам, для выуживания сведений нужно не меньше 4-х лет, а сколько еще для анализа, для самого изложения и выводов! Похоже, я не рассчитал силы.
Библиотекарь выручил меня, объявив о конце рабочего дня. Подавленный, я вяло вышел.
У задачи должно быть решение — надо только сосредоточиться… Почему бы мне, например, не обратиться в одну ежедневную газету, которая страшно гордится своим архивом. По слухам, в нем имеются досье на всех более-менее «блестящих» арабов. Одно время поговаривали, что сам Комитет получал оттуда необходимые сведения. Вот бы попасть в это прекрасное местечко!
Только несведущему в архивной практике может показаться, что получить допуск к документам — дело пустяковое. После долгих поисков я, наконец, нашел ход к человеку, рекомендовавшему меня заведующему архивом.
Заветная папка в руках! Почему-то совсем не толстая, хотя на обложке выведено именно его имя, имя Доктора. Фу, как дрожат руки.
Я открыл ее. Чистый лист. И следующий тоже чистый, и все остальные. Больше ничего. Только даты в верхнем углу каждого и следы клея. Значит, вырезки были. Что же это творится? Вместе с запыхавшимся заведующим мы потрясенно
Стоп, остались даты. По ним я могу просмотреть указанные издания и таким способом восстановить досье. Кинувшись в соседний зал, я взял номера всех журналов и газет за нужные мне годы и числа.
Опять горы слежавшихся бумаг, и ни в одной из них ни слова о Докторе. Уму не постижимо!
Жутковатая реальность исчезновения материалов заставила меня просмотреть газеты по второму разу с тщательностью криминалиста — везде следы бритвы, аккуратно вырезавшей фрагменты страниц.
Большинство изъятий относилось как раз к разделам полицейской хроники и новостей кино.
Следующим утром меня поразил очередной сюрприз: читальный зал почему-то закрылся для посещения, так что воспользоваться его сокровищами больше не пришлось. В других редакциях и библиотеках все повторилось, начиная с бритвы и кончая приказами о запрещении работы в архивах, причем так однообразно, точно разыгрывался популярный в этом сезоне сценарий.
В публичной библиотеке меня просто-таки развеселили отказом выдать нужные номера под тем предлогом, что они находятся в переплете. Да-да, именно нужные мне номера и именно сейчас!
Сомнений не оставалось. Азарт влек меня вперед, как собаку, взявшую след. Неудачи только подстегивали и толкали к дальнейшим поискам. Я искал возможность решить задачу и, наконец, нашел.
В редакции женского журнала я затребовал номера, вышедшие неделей-двумя позже, чем мне было нужно (этот журнал обычно давал сводку событий за минувшую неделю). Библиотекарь вполне удовлетворился моим интересом к «самым нашумевшим» преступлениям в арабских странах за последние годы.
Подгоняемый страхом очередного запрета, я работал как проклятый. Наконец-то удача! Из номера, хронологически совпадающего с первой датой, на меня смотрел юный Доктор — актер комедийного жанра. Не большая статья была посвящена успеху фильма, в котором он дебютировал.
Через несколько дней после второй из записанных дат был опубликован материал о странном преступлении.
Некий «молодой человек» напал на «известного деятеля искусства», имевшего «большие заслуги перед родиной». Из туманного содержания все же неминуемо выходило, что «деятель» сожительствовал с сестрой «преступника», которая вдруг взяла и умерла при неясных обстоятельствах. Брат обвинил «деятеля» в причастности к смерти и кинулся к правосудию, но представленные им многочисленные доказательства решительно никого из стражей закона не взволновали. Вот тогда ему не оставалось ничего другого, как совершить возмездие самому. «К счастью», ранение оказалось легким.
Необычность этого обычного дела состояла в странном поведении персонажей. Пострадавший вдруг обвинил юношу в принадлежности к левым организациям и покушении по политическим мотивам, а потом они и вовсе помирились, словно забыв о несчастной девушке.
Совсем скоро бывшему преступнику было найдено неплохое место в компании, где директором процветала бывшая жертва. Вычислить имя «деятеля» оказалось совсем несложным, тем более, что в статье упоминались известные любому школьнику факты из его славной жизни. Дело в том, что до революции наш герой состоял в радикальной патриотической организации, немало сделавшей для победы над британскими колонизаторами. Героический эпизод биографии никогда не замалчивался, равно как и личное участие Доктора в боях 1947 года против «сионистских банд» на территории Палестины, да еще в качестве руководителя добровольческого отряда. Само собой разумеется, сражения шли не на жизнь, а на смерть.