Любовь в изгнании / Комитет

Тахер Баха

Но пошлые слова, но примитивные мелодии…

Знаменитый певец, кумир вот уже почти полвека трогает сердца слушателей своим мягким и проникновенным голосом, благополучно пережив все бури, опустошившие страну.

Мои друзья из музыкального мира рассказывали, кто является настоящим автором его хитов. От них я знал, кому и сколько отстегивается за рекламу «необычайного» и «редкого» дарования, знал, как безжалостно был раздавлен один «подающий большие надежды» молодой певец — возможный соперник на эстраде.

Кино- и телеэкраны забиты

толпой размалеванных и жеманных кукол. На то, чтобы разобраться с ними, ушло всего несколько минут, но и этого времени жалко.

В списке остались только танцовщицы. Лично меня они всем устраивали.

Во-первых, они известны. Фотографии красавиц печатают любые газеты, и поглазеть на своих любимиц собираются тысячи страстных поклонников со всего арабского мира.

Во-вторых, промысел их так далек от политики и идеологии, что конфликта с Комитетом просто не может быть.

В голове ожила и начала танцевать та, о которой газеты писали особенно восторженно. Я видел ее собственными глазами, когда однажды зашел в кабаре, и до сих пор не могу забыть стройное прекрасное тело. Блестящий полупрозрачный наряд при каждом повороте то открывал, то скрывал его, хотя сами движения, по правде говоря, показались мне несколько карикатурными. Зрители пришли в неистовство и осыпали ее подарками, в основном, в виде больших десятифунтовых купюр. Возникла проблема, как уместить подношения между пышными грудями, стянутыми узким блестящим лифчиком. Вскоре, впрочем, эта небольшая неувязка была устранена правительством, выпустившим в оборот стофунтовые банкноты малого формата.

Да, эту женщину трудно забыть. Достойный выбор, тем более, что под предлогом задания Комитета можно поближе познакомиться с ней… Тут, как раз вовремя, я вспомнил о «прекрасных» представительницах прекрасного пола, что восседали передо мной на собеседовании. Вряд ли эти дамы одобрят мой выбор, а их не так уж мало.

Прискорбно, но и от последнего кандидата приходится отказываться. Список исчерпан. Ни одного реального лидера, ни одной яркой звезды в том мире, где мы живем!

Зачем, ну зачем я связался с Комитетом? Прозябал бы и дальше, так нет, возомнил о себе неизвестно что! Аллаху известно, чем теперь кончатся заигрывания с НИМИ!

Как-то утром в уже привычном дурном настроении я просматривал газеты. На последней странице внимание привлекла большая фотография учредителей только что открывшегося, нового арабо-американского банка.

Наверняка, люди все известные и выдающиеся, хотя лиц разобрать невозможно. Вот только блестящий костюм одного из них получился превосходно. Кто же он? Так-так, это… Полное имя было непривычным, ибо вся страна называла его просто: «Доктор». Надо сказать, что тысячи людей носят такое же ученое звание, причем среди них множество достойных, однако, говоря о докторе без всякого добавления, все подразумевают только его, просто Доктора.

Весь день меня тревожило неясное предчувствие. Вспомнился единственный случай, когда я видел нашу

знаменитость воочию. Это было пять лет назад. Мое такси остановилось в числе прочих машин перед светофором на площади Рамзеса, и все сидящие в них увидели его, непринужденно развалившегося на заднем сидении роскошного «Мерседеса» последней марки. Самым потрясающим в этой картине было даже не то, что к уху героя была прижата телефонная трубка, а то, что телефон работал! И это почти сразу после Октябрьской войны, когда «двери еще были закрыты», а большинство даже стационарных аппаратов то и дело ломалось.

Спустя год мне по делам пришлось ехать в Ирак, в Багдад. Я шел со своим приятелем из местных по одной из центральных улиц, когда заметил на противоположной стороне двухэтажный особняк посреди небольшого тихого сада. Дом бдительно охраняли солдаты в маскировочных костюмах с автоматами. Довольно громко спросив имя хозяина виллы, я был поражен поведением спутника. Не поднимая глаз от земли и втянув голову в плечи, он прибавил шагу и свистящим шепотом одернул меня: «Смотри прямо перед собой. Не оборачивайся», а когда злополучный дом остался позади, пояснил: «Ты сошел с ума! Тебе жить надоело? Это же дом Доктора!!!»

До сих пор не знаю, о каком из «докторов» шла речь, — о нашем, египетском, или их, иракском, но, похоже, в каждой стране имеется свой Доктор. Необходимость таких персонажей для общества не только не умаляет их величия, но даже подчеркивает его. Конечно, Доктор не пользуется той громкой славой, какой окружены имена популярных певцов или танцовщиц, однако телевидение и пресса не дадут вам соскучиться без вестей об этом, «поистине славном», гражданине. Может ли кто-нибудь блестеть сильнее. Теперь я не сомневался, кто нужен мне для исследования.

Воодушевленный наконец-таки найденным решением, я бодро размышлял о плане работы.

Во-первых, необходимо заполучить все, что о нем напечатано, будь то книги, журнальные или газетные статьи. Работа титаническая, если учесть, как любят шуметь о Докторе.

Во-вторых, неплохо бы встретиться со своим героем лично, чтобы задать вопросы, на которые нет ответа в уже опубликованных материалах.

Тем прекрасным днем мне виделся блестящий итог всей работы — подробное и глубокое освещение феномена Деятеля, в данном случае, Доктора.

Я вообще склонен заблуждаться.

Встреча с реальностью в самом начале поисков изумила и заставила пересмотреть первоначальный план. Странно, но о таком незаурядном человеке вообще не было написано ни одной книги. Что это — непонимание его масштабности и выжидание смерти, после которой гораздо легче описать жизненный путь и дать ему подходящую оценку?

Как бы то ни было, я почувствовал себя открывателем интереснейшей темы.

Начну с интервью.

Я надел свой лучший костюм, положил в «Самсонайт» портативный японский магнитофон, блокнот, несколько ручек, листок с планом беседы и отправился на поиски Доктора.