Любовь в мегабайтах
Шрифт:
— Хорошо. Будем жить как соседи. Куплю квартиру с двумя спальнями.
— Станислас,…я устала спорить с тобой.
— Вот и хорошо, — он вскочил с тахты, взял меня за лодыжки, и положил их на свои колени и, поглаживая их, медовым голосом сказал, — ложись, отдыхай.
Я запротестовала, его настойчивость утомила меня. Я выторговала его согласие оставить сейчас меня в покое, на возможность навестить меня завтра. Станислас оделся, поцеловал меня в щеку и ушел, сказав «До завтра».
С тех пор так и повелось. Станислас приезжал в обеденное время, мы обедали в маленьком ресторанчике и немного гуляли по
Февральским утром, когда за окном стало светлеть и метель, казавшаяся желтой в свете уличных фонарей, приобрела свой естественный цвет, в мою дверь позвонили.
Я взглянула в глазок, но в подъездном полумраке, разглядела только женский силуэт.
— Почта, — сказали за дверью, чувствуя мою нерешительность.
Я открыла. Натали. Наталья Леонидовна. Она решительно вошла в мою квартиру и брезгливо огляделась. Коридор был неширок, узкий вишневого дерева шкаф, двухметровое зеркало, окруженное яркими круглыми светильниками, овальный ковер, привезенный мною из Китая. И я. На седьмом месяце мой живот значительно увеличился, и был направлен на Натали, как крупнокалиберное артиллерийское орудие. Она остановила на мне свой взгляд, и он застыл на выпирающей части моего тела.
— Какая же ты дрянь! — Натали кипела злобой.
— Наталья Леонидовна, вы явились в мой дом без приглашения и оскорбляете меня! — попыталась я осадить ее.
— Я ведь тебя предупреждала, предупреждала, тварь ты эдакая! Я ради него оставила Владимира, мне обратной дороги нет! Если ты попробуешь отнять у меня Станисласа, берегись, — она перешла на свистящий шепот, — я за твою жизнь и за жизнь твоего ублюдка не дам и ломаной полушки!
— Что вы так нервничаете, Наталья Леонидовна? Станислас живет с вами, не со мной.
Я вот сейчас разволнуюсь, — говоря это, я сняла чехол с мобильным телефоном с крючков для ключей, — да и позвоню ему, что бы он вас домой отвел, а то вы меня беспокоите своими угрозами.
— Этот негодяй не появляется дома, в офисе мне говорят, что он занят или вышел, все время врут! — она задохнулась, от злости и пожаловалась. — Владимир никогда не поступал со мной так!
— Трудно танцевать одной задницей на двух свадьбах?! — ввернула я, ничуть ее не жалея.
— Как ты можешь судить? — она презрительно, свысока смотрела на меня. — Ты любила когда-нибудь? А тебя кто-нибудь любил?
— Я женщина, вы никогда не замечали?
— Не замечала, тебя трудно заметить, — она радовалась, что может напомнить мне, что я не красавица. — Владимир все твердил «она умница!», не верю — ума хватило только залететь, а это и дурочка может!
— То, что так легко дается дурочкам, оказалось не по плечу вам. И дело тут вовсе не во Владимире Станисласовиче, — сказала я, готовая ответить на выпад, и, кивнув на свой живот, выпалила, — и как мы уже выяснили не в Станисласе. Это вы, Наталья Леонидовна, смоковница бесплодная.
Я знала, что вызываю огонь на себя, но остановиться уже не могла. Она назвала меня «дурочкой»! Натали утробно зарычала, я ударила по самому больному месту, и кинулась на меня. Я увернулась, бросилась в ванную комнату. Натали побежала за мной и зацепилась за дверной косяк, в надежде помешать мне, закрыть дверь ванной.
Я налегла плечом на дверь, Натали не выдержала боли прищемленной руки, выдернула ее, и я защелкнула дверь перед самым носом преследовательницы. Трясущимися руками я набирала номер Станисласа на, оставшимся чудом, в моих руках, мобильном.
Я слышала, как разъяренная Натали мечется по моей квартире, в поисках предмета, способного помочь ей открыть дверь ванной комнаты. «А если она найдет топор, справится ли она с дверью?» в тоске подумала я. Станислас приехал быстро. Я слышала, как он стучал во входную дверь, как Натали открыла ему, как они кричали друг на друга, как хлопнула дверь. Затем шум стих, Станислас прижался лбом к двери ванной комнаты и позвал:
— Саша! Сашенька, я отвезу ее домой. Не беспокойся, она никогда тебя не потревожит! Я отвезу и вернусь! Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно. Можешь не возвращаться. Кто следующий, Раиса?
— Саша!
— Я серьезно. Хватит мне на сегодня, Станислас.
— Саш, открой!
— Нет. Иди, она тебя ждет.
Станислас стукнул кулаком в дверь и, чертыхаясь, вышел из дома. Не завидую я Натали.
Два дня я не пускала Станисласа к себе. Для этого мне пришлось забросить прогулки. Подниматься в квартиру я ему запретила под страхом вызова милиции.
Станислас сидел в машине около моего подъезда и через час названивал мне на мобильный. Сначала я разговаривала с ним, увещевала, чтобы не занимался ерундой и уезжал на работу.
— Пусти меня, я должен объяснить — он не хотел ничего слушать и просил открыть ему дверь.
Тогда я отключила телефон.
Утром третьего дня осады, в мою квартиру позвонили. Я взглянула в глазок и снова увидела лишь женский силуэт. На этот раз я была осторожна. На мой вопрос, знакомый голос ответил:
— Варвара Хадраш.
Вот это да! Станислас решил надавить на меня и подбил на это свою тетку? Я открыла дверь и пригласила Барбару пройти в дом. Она вошла и дружелюбно прикоснулась уголком губ к моей щеке в подобии поцелуя. Я спросила ее, не будет ли она «против», если мы поговорим на кухне, я угощу ее чаем. Барбара «против» не была. Но полюбопытствовала расположением моих «комнат». Я провела ее в мою единственную комнату. Она похвалила ее светлость и уют. Но, заметила, что с прибавлением семейства, эта комната превращается в гостиную, спальню и детскую, одновременно.
— Александра, ты здравомыслящий человек, зачем с самого рожденья обрекать ребенка на жизнь в трудных условиях? И так в жизни он повстречает много сложностей.
Я проявила уважение и внимательно слушала Барбару.
— Купить достойную квартиру тебе может и под силу, — продолжала она, — но это истощит твой запас. Предоставь это мужчине, поверь, женщина всегда найдет, куда потратить деньги! А содержание ребенка?
Я кивнула в знак того, что понимаю как нелегко одинокой женщине.
— Ты же знаешь, сколько стоит достойное образование, твоя жизнь превратится в ежедневную добычу средств на существование.