Любовь в мире мертвых

Зайцева Мария

– Ну? – усмешка в его голосе.

Бет молчала, пытаясь осознать, что происходит, почему она, в самом деле, не кричит? Почему медлит, словно… ждет продолжения?

– Да лааадно… - удивление в голосе мужчины.

Рывок к ее лицу, внимательный взгляд.

– Да лааадно… - опять хрипло, градус удивления выше.

Жесткие губы неожиданно аккуратно прижимаются к ее губам, открывают их, практически не встретив сопротивления, язык скользит, исследует ее рот, сначала неторопливо, потом все более жадно. Руки смыкаются вокруг ее тела, поднимают в воздух, несут.

Все происходит быстро. Минута – поцелуй углубляется, подчиняет, лишает воли. Минута –

Бет висит в его руках, ноги не достают до пола. По-прежнему никакого понимания о том, что происходит, что он с ней делает, руки вяло и беспомощно цепляются за его рубашку. Минута – замок на двери камеры с лязгом захлопывается, отдаваясь звоном в ушах. Секунда – ощущение сильного горячего тела на ней, пальцы, оставляющие обжигающие следы на коже, губы, грубо и умело скользящие по шее, груди, животу… Бет не пыталась сопротивляться. Она просто не осознавала до конца ситуацию, в ее, до этого вполне понятном и простом, несмотря на конец света, который все-таки случился, мире не было места подобным вещам. Ее никто никогда не целовал так жадно, не прижимал к себе так, словно она была чьей-то собственностью, не раздевал так быстро и грубо, просто разрывая мешающие добраться до ее тела вещи.

От боли, внезапно пронзившей ее, девушка выгнулась в пояснице, еще теснее прижимаясь к обнимающему ее мужчине и, наконец, все-таки закричала. Вернее, попыталась закричать, но Мерл просто закрыл ей рот ладонью, продолжая двигаться. Бет сдавленно застонала, укусила его, но он этого, казалось, не заметил. Лишь хрипло шептал, прижавшись к ее щеке, вбивая ее в тонкий матрас тюремной койки:

– Чшшшш, тихо, девочка, тихо… все хорошо… вот так… потерпи… Заметив, что Бет больше не пытается кричать, он убрал руку от ее губ, немного переменил позу, закинув ее безвольные ноги себе на плечи. Так проникновение стало еще глубже, но уже менее болезненно.

Бет не смотрела на него, отвернувшись и тихо плача. Боль была резкой, неожиданной и от этого еще более обидной. Особенно учитывая, что до этого момента она, хоть сумбурно и растерянно, но все же позволяла ему делать с ней то, что он хотел. Если б она знала, чем все закончится, то начала бы кричать еще в коридоре, перебудив всю тюрьму.

Мерл, не прекращая двигаться, наклонился к ее лицу и слизнул с мокрых щек слезы. Прикосновения его языка были почему- то приятны, успокаивали и одновременно будоражили, отвлекали от боли между ног. Жесткие пальцы, властно повернувшие ее лицо, глаза с огромными, во всю радужку зрачками, подчиняли, неосознанно заставляя двигать навстречу бедрами, цепляться руками за шею, плечи.

Он уловил эти робкие движения, усмехнулся и впился в ее искусанные губы грубым умелым поцелуем, увлекая за собой в темную бездну похоти.

Бет не помнила потом, что конкретно он с ней делал, что шептал горячими губами - все заполонило острое ощущение черноты, бездны, глубокой до головокружения. Она летела, летела, ощущая себя совсем невесомой, чувствуя его обжигающие прикосновения везде, в каждом сантиметре такого вдруг ставшего отзывчивым к нему тела.

Девушка не поняла, в какой момент его грубые ласки начали приносить удовольствие. Просто внезапно ощутила, как ее захлестывают горячие волны в низу живота, заставляя сильнее выгибаться в его руках, подаваться к нему, стремиться заполучить его все глубже, все сильнее.

Он это понял и начал двигаться еще жестче и грубее. Она сдавленно ахала, отзываясь на каждый толчок внутри нее, впивалась ногтями в его предплечья, оставляя глубокие царапины.

Внезапно волна с низа живота прокатилась до груди и заполонила шею и голову, Бет выгнулась еще сильнее и протяжно, низко застонала, тут же ощутив царапающий поцелуй на губах, заглушающий стон.

Мерл оторвался от ее губ:

– Вот так, девочка, - горячечный шепот, выдох в шею, - вот так… хорошая девочка… потерпи еще чуть-чуть… Вцепился зубами в бьющуюся жилку возле горла, куснул за плечо, ускорился и, резко выдохнув, вышел из нее и кончил на бедра. Полежал немного, придавив ее тяжелым горячим телом, потом откатился, насколько позволяла узкая койка, и лег рядом, все еще не выпуская ее из объятий.

Бет повернулась на бок, спиной к нему и подтянула ноги к груди, закрыв глаза. Возбуждение только начало отпускать ее, голова была пустая и легкая, а в груди, прямо в самом центре, горячей тяжестью обосновался ком, не дающий нормально дышать и думать.

Мерл убрал руку с ее талии, покопался немного, она услышала, как щелкнула зажигалка. Глубокая затяжка, выдох:

– Будешь?

Бет не сразу поняла, о чем он спрашивает, не ответила, все еще не осознав до конца произошедшее.

Потом села, поморщившись от боли в промежности, растерянно оглядела себя, поняв, что совсем голая, потянула с пола упавшее туда с кровати покрывало. Закуталась, и, не глядя на по-прежнему лежащего и курящего Мерла, пошатываясь, вышла из камеры. Он ее не окликнул и не стал догонять.

Бет добралась до своей камеры, кое-как вытерлась покрывалом и упала на койку. Она понимала, что должна была бы плакать, может, бежать к отцу или к сестре. Или сразу к Рику. Но слез не было, сил шевелиться тоже не было. Она закрыла глаза и провалилась в сон, без сновидений и кошмаров.

3.

Утром следующего дня она встала раньше всех, даже раньше Кэрол, тихонько помылась в душе. Смыть запах Мерла ей так и не удалось, казалось, он впитался в каждую ее пору. После произошедшего, она на удивление неплохо себя чувствовала физически, если не считать жжения между ног, но зеркало отразило другие видимые следы прошлой ночи. Губы исцелованы, искусаны, прикасаться к ним было неловко, щеки натерты как наждаком, жесткой щетиной, на шее и плечах кровоподтеки от поцелуев, на правой руке четкие отпечатки железной пятерни.

Бет судорожно вздохнула и принялась одеваться. Водолазка с высоким горлом и длинными рукавами, губы и щеки смазать кремом, что недавно притащила с вылазки Мишонн. Распустить волосы, чтоб не так было заметно. Длинная юбка. Не очень удобно, но зато комфортнее, чем в брюках.

Бет не собиралась ничего никому рассказывать, она была слишком стеснительна и напугана произошедшим.

Она даже не знала слов, которыми можно было бы описать то, что с нею сделал Мерл. Она не знала слов, которыми можно было бы описать то, что она чувствовала, когда он делал с нею это. Он причинил ей боль, сильную боль. Но вместе с тем она испытала нечто такое, чего никогда ранее не испытывала. Она была испугана этой реакцией своего тела, она не была уверена, что НЕ хочет все это повторить.

День прошел в заботах. Никто не заметил особенных изменений в поведении девушки, только во время обеда Рик удивился, что Бет надела длинную юбку, такого раньше не бывало.

– Знаешь, иногда хочется ощутить себя девушкой, - улыбнулась Бет в ответ на его замечание.

С другого конца стола, где сидели братья Диксоны, раздалось едва слышное хмыканье. На него внимания никто не обратил, только Дерил покосился на брата, продолжая увлеченно жевать.

Бет вспыхнула, не умея контролировать реакцию тела.