Любовь в мире мертвых
Шрифт:
– Что с тобой, дорогая, - забеспокоился Хершелл, - тебе плохо? Ты вся пылаешь.
Опять хмыканье с другого конца стола.
– Нет, папа, все хорошо, просто жарко что-то.- Бет ниже нагнула голову, закрылась волосами, продолжая торопливо есть.
– Так сними эту кофту, ты в ней как в скафандре, - не унимался Хершелл.
Услышав третий хмык, царапнувший ее так и не растаявший за ночь ком в груди, и заставивший низ живота сжаться, Бет отставила тарелку и, скомкано извинившись, вышла из-за стола.
Весь день она была занята с Джудит, которая, к счастью, капризничала меньше, чем до этого, возможно зубки стали проходить. Тем не менее, вымоталась
Мысли о Мерле и произошедшем она старательно гнала от себя, тем более, что он не обращал на нее внимания больше, после обеда вообще исчезнув из тюрьмы вместе с братом. Бет надеялась, что все уляжется как-нибудь, забудется. Она переживет, не сахарная принцесса, в конце концов. Конечно, он виноват, но и она хороша: могла бы прекратить это все сразу, закричав, или начав сопротивляться. Она же не сделала ни того, ни другого, а потом уже поздно было.
Бет беспокойно заворочалась в кровати, невольно вспомнив свои ощущения в финале, когда уже не было больно. В который раз за день дотронулась до губ, будто заново почувствовав его поцелуи … И то, как он трогал ее… С ужасом Бет поняла, что низ живота налился уже знакомым жаром и застонала. Что он сделал с ней? Она теперь испорченная, грязная, о чем она думает… Неимоверным усилием воли, девушка в очередной раз отогнала от себя пугающе-будоражащие воспоминания. Она это переживет. Все пройдет, все будет, как прежде. Больше просто этого не повторится, вот и все.
С такими мыслями Бет начала проваливаться в сон и встрепенулась, только услышав тихий скрип двери. Она совершенно точно помнила, что закрывала дверь на замок!
Ощутив легкое движение воздуха в камере, Бет отшатнулась в угол кровати, подальше от входа.
Щелкнул фонарик, ослепил.
– Кто здесь?- дрожа, шепнула Бет, хотя уже по запаху табака и хвои, заполнивших помещение, стало понятно, кто это.
– Тихо… Это я…- Мерл присел на край кровати.
– Ты… уходи…- лихорадочно зашептала Бет. Она ужаснулась от мысли, что кто-то его здесь застанет.
– Я… да не шарахайся ты!- он подсел ближе, ухватил ее за руку, подтягивая поближе.
– Я просто поговорить… -Раньше надо было…- начала Бет, но замолчала, буквально придавленная его взглядом .
Он смотрел на нее очень серьезно, покусывал губы, явно что-то для себя решая, не зная, как начать разговор.
Бет судорожно вздохнула, облизала пересохшие губы, не пытаясь высвободиться, поймала его взгляд, блуждающий от ее губ до тяжело дышащей груди.
– Да бл*дь… Че ты делаешь-то?- чуть ли не простонал Мерл.
Только Бет собралась возразить, что ничего такого она не делает, как он одним сильным движением притянул ее к себе, поцеловал, как прошлой ночью - жадно и нетерпеливо.
Бет беспомощно дернулась, чувствуя, как его язык проникает в ее рот, настойчиво, но не грубо, а практически с нежностью, не приказывая, а выпрашивая. Голова закружилась, ощущения были неожиданно новыми и приятными. Она не сдержалась, застонала от сладкого удовольствия, уже понимая, что будет дальше. От осознания этого, помимо воли девушки, в низу живота разлилась невероятная истома предвкушения.
Конечно, Бет изо всех сил гнала прочь приятные ощущения. Надо сопротивляться! Она больше такого не допустит! Надо хотя бы крикнуть, пусть его здесь найдут, пусть накажут! Но целовал он ее до того сладко, что, когда у Бет все же появилась возможность дышать, кричать не хотелось.
Хотелось, чтоб все повторилось, как в прошлую ночь.
И все повторялось. Снова.
Снова тихий хриплый голос, горячо шепчущий в ухо:
– Чшшшш, тихо… тихо… хорошая девочка….
Снова грубые, требующие беспрекословного подчинения пальцы, моментально сдирающие с нее незамысловатые майку и шорты, в которых она обычно спала.
За стеной, в соседней камере спал ее отец, с другой стороны - Гленн и Мегги.
Но его это не останавливало, было ощущение, что он наоборот заводился еще больше от того, что его в любой момент могут обнаружить.
Укладывая ее на кровать, он немного притормозил, как будто раздумывая, продолжать или нет. Бет, тяжело, с присвистом дыша, открыла глаза, чтобы тут же утонуть в его сумасшедшем взгляде и едва заметно потянуться к нему. Больше раздумий не было.
Секунда - и Мерл прижался еще теснее (хотя куда уж теснее!), яростно раздвинул ей ноги, резко вошел в нее. Мгновенная боль сменилась вязким, тянущим, жарким ощущением внизу живота, Бет начала неосознанно выгибаться под ним, опять закрыв глаза и закусив губу.
– Хорошая девочка… сладкая… - снова горячо в ухо, вместе с жарким выдохом.
Резкий рывок на себя, и вот она уже сидела на нем, прижималась к его телу, Мерл подбрасывал ее бедрами вверх, в своем ритме, она лишь следовала за ним, кошкой выгнув спину.
Одной рукой, той, что с протезом, Мерл прижал к себе, другой проник между их телами и нашел чувствительную точку в ее теле. Ритмичные уверенные движения. Он явно знал, что делает! Бет уже чувствовала приближение горячей волны, как в прошлый раз, и поймала его взгляд. Он все понял, резко подался вперед, обхватил ее губы своими, протолкнул язык ей в рот, продолжая двигаться и скользить пальцами по ее клитору. Бет билась в его руках, как птица в силке, не в силах контролировать себя, глухо стонала ему в рот и, наконец, достигнув пика удовольствия, обмякла, прижавшись к нему. Мерл резко перевернул ее на живот, вошел сзади и в несколько движений догнал ее, едва успевая выйти перед финалом.
Перед тем, как уснуть, прижав ее к себе на узкой кровати, опять прохрипел:
– Хорошая девочка… поговорили, бл*дь… Бет только вздохнула, не пытаясь высвободиться, и обессиленно заснула в его объятьях.
Утром его рядом не было. Бет не заметила, когда ушел, и, судя по тому, что все шло, как прежде, никто его тоже не заметил.
Это ночное происшествие открыло ей глаза на ситуацию: ничего не будет, как прежде, ничего не уляжется и не забудется. Он не позволит. Он уже понял, что ей понравилось, понял это раньше нее самой. Скорее всего, он с утра ждал, что к нему придут Рик и ее отец, что она все уже рассказала. Когда этого не произошло, Мерл сделал выводы. И теперь будет делать с ней все, что ему придет в голову, и остановить его она не сможет. Да и вряд ли захочет уже. Надо быть честной с собой. Она никому не расскажет - это глупо и бессмысленно теперь. Как объяснить то, что она не кричит и не сопротивляется, когда он это делает с ней? Что она испытывает невероятное возбуждение, когда он трогает ее? Она даже себе этого объяснить не может, а уж тем более другим. К тому же признаваться в подобном дико стыдно. Рассказать Рику? Отцу? Или кому-то из женщин? Что они сделают? Только то же, что и раньше: попробуют решить вопрос силой или изгнанием. К силе Мерлу не привыкать, будет драться как бешеный бык, но больше в клетку не пойдет. Изгнание? Вполне вероятно, что с ним уйдет и Дерил. Второй раз Рик такой ошибки не допустит. В любом случае, ситуация не стоит того развития, какое может быть.