Любовь в огне
Шрифт:
Рианнон опустила глаза, стараясь избежать его взгляда.
— Это настойка? Или чистый опий?
— Не ваше дело!
— Вы не можете без этого обходиться?
— Могу! — почти истерично вскричала она. — Господи, отдайте сейчас же… пожалуйста! Мне нужно, прошу вас!
У Джулиана волосы зашевелились на затылке. Он совершенно растерялся. Потом откупорил пузырек и проверил его содержимое. Настойка. Вполне легальный продукт. В мирное время его продавали почти в каждой аптеке, с его помощью лечили головные боли, колики, женские болезни и депрессию.
Во
Но опий опасен. Это Джулиану также было прекрасно известно. К нему чрезвычайно легко пристраститься, а при злоупотреблениях он приносит человеку только вред. И какой! Он на всю жизнь запомнил труп, увиденный еще в годы учебы в медицинской школе. Это была девушка. При жизни наверняка очень красивая, со светлыми золотистыми волосами и яркими голубыми глазами. Как куколка. Обнаженная, с пепельно-серым лицом, она лежала на резекционном столе перед вскрытием. Ее нашли в лесу и поначалу не смогли отыскать родственников, поэтому и доставили в медицинскую школу. Лишь много позже выяснилось, что она была дочерью очень богатого человека, но сбежала из отчего дома, пристрастившись к наркотику. И в конце концов это зелье убило ее.
— Полковник, прошу вас…
Его взбесили эти просительные нотки. Рианнон напоминала в эту минуту капризного ребенка, в котором говорит только упрямство.
Он покачал головой. Мало ей войны со всеми ее смертями и убийствами? Разве можно в такое время столь небрежно обращаться с собственной жизнью? Это просто преступление! Взбешенный, Джулиан схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Наркотик и вино — неплохая комбинация, ничего не скажешь.
— Да что с вами такое, леди?
Вся напряженная, она с запинкой произнесла:
— Вы все равно не поймете.
— Пойму.
— Отпустите меня наконец! — вдруг вновь возмутилась она.
— Вам это не нужно.
— Нужно! Только сегодня!
— Повторяю, вам это не нужно.
— Господи, кто вы такой, чтобы мне указывать?
Она все-таки вырвалась и отступила назад, в глазах ее горел упрямый огонь.
— Постарайтесь успокоиться. Возьмите себя в руки. Вы же взрослый человек.
— Какое вам дело до меня, до моей жизни? По какому праву вы пытаетесь диктовать здесь свои правила? Как хочу, так и живу!
— Это не жизнь.
— Не вам судить. Я знаю, что делаю!
— Знаете? Мне кажется, вы себя обманываете. Опий и спиртное в больших количествах. Это вы называете жизнью? А вам не приходит в голову, что сейчас и без того на земле хватает разных бед?
— Еще раз говорю вам, это не ваше дело. Верните мне пузырек и уходите отсюда! Сейчас же!
— Я не верну пузырек. Вам уже хватит.
Она как-то по-детски пыталась его обмануть. Но теперь он уже не сомневался, что она успела
— Нет, полковник, я сама решу, когда мне будет достаточно. Как вы не понимаете, у вас нет никаких прав, чтобы мне указывать!
Он сделал шаг вперед, и расстояние, которое их разделяло, сразу исчезло. Джулиан протянул руку, намереваясь вновь взять ее за плечо, но Рианнон, вскрикнув, отскочила. Тогда Джулиан сделал еще шаг вперед и прижал ее к стене.
— Я врач, мэм, и знаю, что вредно для вашего здоровья. Почему вы отказываетесь слушать, что вам говорят?
— Идите к чертовой матери! Оставьте меня в покое, оставьте, оставьте! Вы мне никто, и я не обязана вас слушать. Не смейте мне приказывать, я сама себе хозяйка. Еще раз прошу, верните пузырек и убирайтесь отсюда, ради Бога!
Тело ее напряглось, в лице было слепое упрямство, зрачки зловеще блестели. Она вновь попыталась вырваться и оттолкнуть его, но Джулиан даже не шевельнулся. Тогда она принялась стучать в его голую грудь своими маленькими кулачками. Джулиан приблизился к ней вплотную, и она лишилась своего последнего оружия.
— Вы всерьез полагаете, что можете со мной тягаться? — тихо произнес он. — Нетрезвое, слабое и жалкое создание.
— А вот мы сейчас посмотрим! — вскричала она, с новой силой возобновив попытки освободиться.
Он без труда перехватил ее руки возле запястий и с силой опустил их вниз. Рианнон устремила на него взгляд, исполненный ненависти.
— Вон отсюда!
— Ну-ну, деритесь. Деритесь же, я посмеюсь.
Вскоре она поняла, что ей не вырваться из его железных объятий.
— Вам не нужен опий. Хотите вы или нет, но вам придется меня выслушать. Этот пузырек запросто может вас убить. Полагаю, вы знаете это не хуже меня. Выходит, вы хотите покончить с собой? Но это же трусость!
Он понял, что этими словами задел ее за живое.
— Нет, это не трусость…
— Хуже трусости, это грех и преступление перед Богом.
— Вы просто не в состоянии меня понять. Мне больно. Эта боль разрывает меня на части. У меня нет сил ее вынести. Я вижу его.
Я вижу, как он умирает… И, умирая, он зовет меня. Я вижу кровь, вижу его глаза, в которые уже вошла смерть. Забыть это невозможно, потому что я вижу все это снова и снова. Я лежу здесь одна по ночам, и в ушах у меня стоит его крик. Это повторяется каждую ночь. Я не могу заснуть, я вижу…
— Перестаньте! Вы не можете это видеть, вас там не было!
— Но я вижу!
— Чепуха!
Она всхлипнула и обратила на него умоляющий взгляд, словно пытаясь достучаться до его сердца, вложить в него то, чего он пока не понимает. Но затем Рианнон опустила голову. Она устала с ним бороться. У нее больше не осталось сил.
Джулиана охватила жалость к этой женщине. Ему захотелось обнять ее, прижать к себе и утешить. Но она права, он ей никто. Ей неприятны его прикосновения, и он ничего не может с этим поделать. Но оставить ее сейчас тоже нельзя.