Любовь в прямом эфире
Шрифт:
— А потом мы передумали, потому что забеременели, — выплюнула мне в лицо Ника.
— Ника, закрой рот! Успокойся! — рявкнул мужчина.
Она вырвалась из объятий Льва и посмотрела на стол, где все еще лежал мой тест.
— Ты я смотрю тоже времени зря не теряла. Ты, шлюха, мужа моего не получишь. Желаю тебе и твоему выродку сдохнуть!
Эта фраза подействовала на меня как красная тряпка на быка. Я схватила графин и выплеснула лимонад на Нику. Оранжевая жидкость стекала по ее волосам и белоснежной шубе.
— Еще одно слово, и я не посмотрю, что
— Тварь, я убью тебя! — она хотела наброситься на меня, но Лев схватил ее за талию. В этот момент их дочь Алиса начала задыхаться.
— Ма…ма, — еле выдавила девочка и сильно закашляла. Я вспомнила, что у нее астма. — Па…па.
— Она задыхается, Лев, — закричала Ника, сев на корточки рядом с Алисой.
— Зачем ты вообще ее сюда привела?! — процедил сквозь зубы мужчина. Подхватив дочку и посадив к себе на колени, он одним движением расстегнул ее пуховик. — Дай ингалятор! Быстрее!
— Сейчас! Сейчас! — Ника нервно зашарила по сумке и найдя то, что нужно, и протянула Льву. Он несколько раз нажал на него и со злостью посмотрел на жену.
— Он пустой! Ника, почему ты не проверила? Твою мать, — выругался мужчина. — Все хорошо, Лисенок. Я с тобой.
Лев подозвал официантку, вложил ей в ладонь крупную купюру и ингалятор, и попросил купить такой же в ближайшей аптеке.
— Спокойно, Лисенок, дыши. Вот так. Вдох-выдох, вдох-выдох, — Лев дышал вместе с ней, а я смотрела на них как завороженная.
Он не мой. И никогда не был моим. И его дочь сейчас страдает из-за меня. Из-за нас. Я видела в ней себя в десять лет, когда узнала, что мой отец жив, но я ему не нужна.
Схватив пальто и шарф, я убежала из ресторана. Внимание Льва было приковано к ребенку и мой уход он не заметил, что к лучшему. На ходу надев верхнюю одежду и повязав вязаный шарф, я подбежала к дороге и подняла руку, чтобы поймать попутку. Остановилась старенькая иномарка и я быстро запрыгнула в салон. Назвав адрес, откинулась на сидении и тихо заплакала, прикрыв рот ладонью.
Все было ложью. Вся моя любовь и нежность. Его слова о разводе. И сразу все встало на свои места: его просьба о доверии, задумчивость, серьезность. Он как паук сплел свою паутину лжи и утащил в нее меня. А я…Господи, какая я дура! Я поверила в любовь с первого взгляда и думала, она взаимна. Но ведь если любят, так не предают?
Я проплакала весь день и весь вечер. Я не хотела никого ни видеть, ни слышать. Лев звонил, не переставая и я просто его заблокировала. Он приехал к вечеру, звонил в девяти, стучал кулаком в дверь.
— Соня, открой дверь! Я все объясню. Пожалуйста, прости меня! Я могу все объяснить.
— Уходи, — набравшись храбрости, попросила я. — Я больше не хочу тебя видеть. Просто исчезни из моей жизни.
И вновь я плакала навзрыд и он все это слышал. Какая нестерпимая боль.
— Я люблю тебя, Соня! Только тебя! — громко признался Лев. — Так получилось. Нас должны были развести
— Я тебе не верю.
Дверь соседней квартиры открылась и из нее высунулся муж Эльвиры Вениаминовны.
— Молодой человек! Я сейчас вызову полицию! Прекратите орать!
Лев ушёл, а я вздохнула с облегчением. Боль и разочарование разрывали сердце, скручивали внутренности, затуманивали рассудок. Но я понимала, что надо жить ради новой жизни, которая зародилась во мне. Но как это сделать, пока даже не представляла.
Глава 15
На следующее утро я не смогла поднять голову с подушки и разлепить веки. Глаза опухли, нос покраснел и в целом я выглядела, как женщина, не выходящая из запоя. Я знаю, снимала таких, заливающих боль алкоголем. Сердце все еще ныло, но меня сейчас заботило другое. Низ живот немного тянуло и я подумала, что во всем виноваты нервы. Решила не ходить сегодня на работу, сделаться больной и провести весь день в кровати. Но прежде надо было отпроситься у Вадика.
— Вадь, привет. Прости, можно я сегодня не приду? Плохо себя чувствую.
— Мать, а что с голосом? Я слышал тебя больную и пьяную. Это что-то другое, — настороженно предположил друг.
— Ты как всегда прав, — всхлипнула я, — Это Лев. Он женат.
— Бля-я-ядь, — протянул он гласную с нужной интонацией. — Как так-то?
— Вот так. Подал на развод, а их не развели, потому что она беременна.
— Справишься до вечера? Я подъеду после выпуска, побуду с тобой, — сочувственно предложил Вадим.
— Справлюсь, — тяжело вздохнула я, — надеюсь.
— Я еще позвоню. И не волнуйся о работе. Не думай вообще.
— Спасибо, друг.
Время застыло. Я то лежала, то ходила по квартире как сомнамбула. Растрепанная, опухшая, в пижаме и тапочках, я была сама на себя не похожа. Воспоминания о нашем красивом, но недолгом романе преследовали меня, и я все пыталась зацепиться за какой-нибудь эпизод, где поведение Левы показалось бы мне подозрительным и странным. Но — ничего, ни одного тревожного звоночка. Я помню, что с декабря он стал задумчивым, серьезным и молчаливым, но я думала, что все дело в работе. А еще Лев, конечно, переживал за свою дочь. Ни намека на жену, развод и суд.
В рот ничего не лезло кроме кофе, а на последней кружке я задумалась, не вредно ли это ребенку. Я погладила плоский живот и представила, как через несколько месяцев он будет расти. Мальчик или девочка — неважно. Главное — мой малыш, от человека, которого я любила, ведь как бы то ни было, зачат он был в любви — большой, безумной, первой. Ничего, я справлюсь. Ведь моя мама тоже справилась и стала только сильнее.
Встав из-за стола, чтобы убрать чашку в раковину, я вдруг почувствовала тянущую боль внизу живота. Она нарастала. А затем мне показалось, что по внутренней стороне бедра что-то течет. Опустила голову и увидела красное расплывающееся пятно на серой штанине.