Любовь всегда права

Картленд Барбара

– Я отказываюсь вести серьезные разговоры здесь, – заявила она в клубе «Сайро». – У тебя сегодня какой-то уж слишком напыщенный вид. Так и кажется, что ты вот-вот сделаешь какое-нибудь нудное заявление. Забудь об этом, давай веселиться. Будем наслаждаться счастьем, выбросим все неприятности из головы. Давай почувствуем себя даже немножко глупыми!

Сталкиваясь с любыми, хоть мало-мальски важными проблемами, Норман руководствовался каким-то шестым чувством. Это часто не раз выручало его. Вот и сейчас оно подсказало ему сдержать нетерпение, которое подстегивало, толкало выяснить раз и навсегда,

какие чувства испытывает к нему Карлотта. Уже несколько дней Норман искал удачный момент, чтобы застать ее в подходящем настроении. Он хотел узнать, проявляет ли Карлотта к нему интерес более глубокий, чем симпатия к приятному собеседнику, с которым она встречается за обедом или ужином. Ему не приходило в голову, что Карлотта как раз старательно избегает момента, которого он так ждет. Вчера вечером она спряталась за мнимое легкомыслие, потом отговорилась усталостью. Все время, пока они находились в ночном клубе «Сайро», Карлотта без умолку болтала. Она тащила Нормана танцевать, заставляла смеяться и подзывала как можно больше знакомых, оказавшихся в клубе. При иных обстоятельствах Карлотта удостоила бы их разве что улыбки или помахала бы рукой, однако в тот вечер она держала себя с ними так, будто это ее лучшие друзья. Она словно получила мощный заряд хорошего настроения, и оно передавалось окружающим. Но когда счет был наконец оплачен, кабаре закрылось, а ресторан начал пустеть, сев в машину Нормана, Карлотта устало откинулась на спинку сиденья.

– Я еле жива, – призналась она. – Вечер прошел великолепно, но теперь у меня ужасно разболелась голова. Пожалуйста, не говори со мной ни о чем, пока не доберемся до дома. Я хочу немного помолчать и отдохнуть.

В тусклом вечернем свете Карлотта выглядела необыкновенно привлекательно. Глаза ее были закрыты, руки с красивыми, покрытыми розовым лаком ногтями устало лежали на коленях. Норману хотелось взять эти руки и поцеловать их, а потом обнять Карлотту. Но он отвел от нее взгляд и уставился в окно, обиженно сжав губы.

Когда они остановились возле какого-то магазина, Карлотта открыла глаза.

– Уже приехали? – спросила она. – Я прямо засыпаю! Не выходи из машины, дорогой, умоляю! Не сомневаюсь, ты тоже очень устал.

Норман не послушался ее и первым выбрался из машины, а затем помог выйти ей. Дойдя до входной двери, Карлотта остановила его.

– Наверх я могу подняться сама, не надо меня провожать. Спокойной ночи, дорогой Норман! Спасибо за прекрасный вечер!

– Карлотта! – невольно вырвалось у него. Голос прозвучал почему-то хрипло и как-то болезненно. Это был крик души человека, доведенного до отчаяния.

Девушка остановилась.

– Увидимся завтра, – пообещала она. – Позвони утром, хорошо?

– Я прошу тебя завтра пообедать со мной, – умоляюще произнес Норман. – Я буду в Лондоне. Освобожусь скорее всего к половине второго. Давай встретимся в «Ритце» или в любом другом месте, где захочешь.

На завтра у Карлотты уже была назначена другая встреча, но она чувствовала себя виноватой за свое сегодняшнее поведение.

– С радостью принимаю твое предложение, – ответила она. – Хорошо, давай в «Ритце», в половине второго.

Послав ему воздушный поцелуй, Карлотта открыла дверь, после чего резко захлопнула ее за собой.

Оставшись одна в своей спальне и глядя на собственное отражение в зеркале, Карлотта подняла руки, чтобы снять с плеча орхидею. Только сейчас она решилась признаться самой себе.

– Я люблю Гектора, – прошептали ее губы.

До этого момента она не отваживалась признаться себе в своих чувствах к нему. Больше она притворяться не могла. Ей нравился Норман, она восхищалась им и с радостью принимала знаки внимания, которые он ей оказывал. Однако никаких более ярких, страстных чувств он у нее не вызывал.

Свое сердце она отдала Гектору – человеку, которого видела всего несколько раз в жизни и о котором не знала практически ничего. Стоило ей подумать о его стройном, сильном теле, умном лице, проницательных, живых глазах, как мысли эти затрагивали какие-то глубинные, потаенные струны ее души, о существовании которых она раньше даже не подозревала. Ей казалось, будто внутри у Гектора находится какой-то источник энергии, который постоянно подталкивает его вперед, к достижению поставленных целей.

Карлотта подумала, что в этом-то, возможно, и кроется различие между Гектором и Норманом. Норман тоже был человеком решительным и энергичным, однако главной его чертой был какой-то приземленный материализм, он сам называл себя убежденным реалистом.

Гектора же отличало обаяние, похожее на яркий солнечный свет. Он был из тех, кто смотрит на звезды и понимает, что по лежащей перед ним бесконечной дороге нужно идти потому, что она ведет к звездам.

Однако, кроме этого, ничего больше у него не было – ни положения в обществе, ни богатства – лишь сомнительное, пока еще неясное будущее.

– Я просто сошла с ума, – прошептала Карлотта. – Я сошла с ума и ничего не могу с этим поделать.

Всю последнюю неделю, когда Гектор уехал к родителям, ей казалось, что из жизни ее исчезло что-то очень важное. Она объясняла это усталостью, отказываясь смотреть правде в глаза.

Но теперь она уже не могла сопротивляться зову сердца. Не могла жить без Гектора, он был ей необходим. Ей хотелось снова видеть его, слышать его голос, ощущать волнующее смущение, которое она всегда испытывала в его присутствии.

Завтра он возвращается в Лондон. Именно поэтому Карлотта отсрочила предложение руки и сердца, которое собирался сделать ей Норман.

– Что же мне делать? – спросила она себя. Затем опустилась на стул возле туалетного столика и закрыла лицо руками. У нее возникло ощущение, будто она стоит на перекрестке судьбы. Что делать? Куда идти? С одной стороны ее жизни Норман – человек с деньгами и положением в обществе. С другой – Гектор, у которого ни гроша за душой, зато он обаятелен, решителен и уверен в себе.

– Какая я же дура! – прошептала Карлотта.

Она упала на кровать и зарыдала.

Карлотта не плакала уже много лет и сейчас дала волю слезам, чувствуя, что с ними освобождается от тревог и сомнений, которые так мучили ее в последние годы.

Проснувшись на следующее утро, она сказала себе, что так волноваться и расстраиваться просто глупо. Когда солнечный свет проник в окна ее спальни, Карлотта почувствовала, что новый день будет замечательным, потому что Гектор возвращается в Лондон.