Любовь заказывали? (сборник)
Шрифт:
Только и разницы, что жарились не сырники, а оладушки.
Точно как вчера, Сергей Петрович ел оладушки, хваля их великолепный вкус, хотя на самом деле не чувствовал никакого вкуса. Другие чувства, несравнимо более сильные, занимали его, не оставляя места ни на что другое.
Лидочка снова сидела напротив, подперев голову руками и глядя на жующего мужчину.
– Действительно вкусно? – спросила она.
– Не то слово, – ответил он.
– Подвезешь меня на вокзал?
У
– Как – на вокзал? На какой вокзал?
– На Московский, – улыбнулась Лидочка. – Я вообще-то в Москве живу.
– Что, работа? – упавшим голосом спросил Фролов.
– Да, – вздохнула она.
– А никак нельзя задержаться?
– Никак, – печально ответила Лидочка. И улыбнулась: – Нужно принимать жизнь такой, какая она есть.
– Я тогда тоже уеду, – сказал Сергей Петрович.
– А как же выставка? – укорила его девушка.
Это был удар ниже пояса. Работу теперь точно терять нельзя, после всего, что случилось. Найти новую может оказаться непросто – на эту-то уже с помощью Лехи устраивался.
– Не расстраивайся, – сказала Лидочка. И, как ночью, погладила Сергея Петровича по голове.
– Я приеду в пятницу и сразу тебе позвоню, – сказал он ей на перроне.
– Хорошо, – сказала она, подставила щеку для поцелуя и скрылась в синем вагоне.
На выставке было тихо и малолюдно: посетители еще не подошли, а многие стендисты после вчерашней прогулки на пароходике сегодня задерживались.
Сергей Петрович в одиночестве сидел на стенде, как-то слегка выпав из реально проистекающей действительности. Ему бы следовало все серьезно обдумать, но мысли струились по своим, ведомым только им направлениям и никак не хотели складываться в единое целое.
Вдруг зазвонил телефон.
Фролов было вскинулся, но по высветившемуся номеру сразу определил Леху.
Сергей Петрович всегда был рад старому дружку, однако сейчас бы он с несравнимо большим удовольствием пообщался с другим человеком.
Леха от себя и от Машки поздравил его с днем рождения, Фролов старательно изобразил в голосе радость и поблагодарил друга.
И снова замер в своем замороженном состоянии.
Один раз только пробил страх – что потерял Лидочкин номер. Но потрогал салфетку пальцами и опять затих.
Еще через четверть часа позвонил Паша.
– Здорово, старик! – энергично завибрировала мембрана. – Ну и как тебе предполтинник?
– Нормально, – оценил Сергей Петрович.
– А вообще как дела? – поинтересовался Кудряшов.
– Обалдеть! – честно ответил Фролов.
– А подарок мой тебя нашел? – спросил Паша. – Точнее, нашла ли тебя мой подарок? – весело хихикнул он в трубку. – Я же обещал.
Мир померк, закатился куда-то, перевернулся. И снова встал на место.
– Какой подарок? – еще на что-то надеясь, прошептал Сергей Петрович.
– Ты Ваньку-то не валяй! – уже в голос ржал Паша. – Давай колись, старый! Она уже мне отзвонила из поезда.
Фролов замолчал. И так надолго, что друг всерьез забеспокоился.
– Эй, да что там с тобой? – завопил он в трубку.
– Нет, ничего, – осипшим голосом ответил Сергей Петрович. – Все в порядке.
На том конце линии явно шла какая-то мыслительная работа.
Наконец уже другим, неуверенным голосом Паша задал вопрос:
– Слушай… Я там ничего не перемудрил? С подарком? Я не думал, что ты такой… – Какой, по его мнению, был Фролов, Паша так и не сформулировал.
– Нет-нет, все в порядке, спасибо, – быстро проговорил Сергей Петрович, мечтая только об одном – чтобы этот разговор кончился.
Потом он еще немного посидел на стуле.
Случайный посетитель задал ему какой-то вопрос и, не получив ответа, только покачал головой.
Сергей Петрович достал из кармана розовую салфетку, зачем-то тщательно прогладил ее по сгибам, после чего аккуратно разорвал пополам. Потом сложил половинки и еще раз разорвал. Пальцы Фролова были сильными, поэтому в корзинку для мусора посыпались совсем небольшие розовые кусочки.
Потом пришел его сосед слева, как говорится, усталый, но довольный.
Сергей Петрович отпросился на пятнадцать минут у доброго человека, и тот с удовольствием его отпустил: долг платежом красен.
Фролов вышел из павильона, подошел к краю пирса.
Здесь было глубоко сразу. Впрочем, он отметил это обстоятельство машинально, топиться Сергей Петрович не собирался.
Он посмотрел налево. В другое время картинка порадовала бы: за зданием морского вокзала стояло чудовищное по размерам – и грациозное одновременно – изделие финских корабелов, готовое поглотить в своем чреве несметное скопище автомобилей, уже выстроившихся на площади.
Направо, на мысу, за рукавом-проливом, стояло небольшое строение – бывший маячок – с высоким красным шпилем, каждый год все более ветшавшее, но все равно привлекающее взгляд.
Между ним и маяком, уже на выходе из пролива, бодро рассекал серую воду маленький буксир. В этот раз он никого не буксировал: вся поклажа – большой синий биотуалет-кабина – находилась прямо на его носу, вместо знамени. Наверное, вез обустраивать какой-то пляж.
Картину дополняли громко орущие чайки, пополнявшие свой рацион не столько балтийской рыбкой, сколько обильными пищевыми отходами с многочисленных судов, баров и ресторанов.