Любовь заказывали? (сборник)
Шрифт:
Петр поймал себя на том, что волнуется.
«Какая чепуха!» – устыдился он. Посмотрел на часы и, убедившись, что есть еще минут десять, спустился в туалетную комнату. Там умылся, причесался, придирчиво осмотрел себя в зеркале. С удовлетворением отметил, что дочка не льстила: очень даже ничего мужчина.
И, успокоенный, направился к месту встречи прилетевших.
3
Шасси мягко коснулось бетонки, и стихнувшие было двигатели гигантского «Боинга-747» снова взвыли: пилот включил реверс,
Лариса, уставшая от перелета, прижалась лбом к иллюминатору. Мимо нее проплывали расставленные вдоль полосы, неприметные днем фонарики. За краем бетонки из выжженной солнцем земли торчали иссохшие хвостики травы.
Микроклимат салона разительно отличался от того, что был за бортом, – безо всяких термометров зной там угадывался по дрожащему над бетонкой раскаленному воздуху. Впрочем, для человека, прожившего последние двадцать лет в Калифорнии, это не столь страшно.
Удивительно, но после детства, проведенного в Заполярье, и московской юности Лариса легко и естественно прижилась в жаре и полном беззимье. Наверное, в детстве отзимовала за всю жизнь.
Не дожидаясь полной остановки лайнера, она встала и собрала свои малые пожитки. Сейчас редко кто путешествует с огромными чемоданами: вещи во всех странах одни и те же, да и доллары (для тех, у кого они есть) при пересечении границ цвета тоже не меняют.
На улице – узнаваемый и теперь уже родной запах юга. Лариса с удовольствием прошлась, разминая затекшее от долгого перелета тело.
Таможенные привычности прошли быстро.
После дежурного шлепка в паспорт она двинулась по длинной галерее, мимо вереницы киосков, гарантировавших наилучшие варианты проката машин и съема апартаментов.
Последний поворот – и Лариса в зале прилета. За растянутым толстым бархатным канатом – толпа встречающих.
Судорожно осмотрела лица – его нет. Еще раз – нет! Направо, налево – вот он! Ну конечно! Разве Петр будет стоять в толпе?! Могла бы и сама догадаться. Пусть потом придется пробираться к узкому выходу, но смешиваться со всеми Петр Великий себе никогда не позволял.
Значит, он все такой же. Да и внешне не слишком изменился. Разве что поседел слегка. Ну да ведь и Лариса, если смыть краску, тоже далеко не истинная шатенка.
Петр наконец ее тоже увидел. Улыбнулся. Хоть бы руку поднял, помахал! Но нет. Соревнование продолжается. Что ж, она всегда уступала: Лариса подняла свободную руку, Петр немедленно с готовностью откликнулся и начал пробираться к выходу.
…Вот и встретились. Она, как всегда, уткнулась носом в верхнюю пуговицу его рубашки. Он обнял ее двумя руками, поцеловал в затылок. «Господи, поймет, что крашеная!» – мелькнула дурацкая мысль. Конечно, нет. Он такой же бесхитростный во всем, что не касается работы.
– Ты совсем не изменилась, – почти честно сказал Деникин. – А я вот седой весь.
– Седина украшает мужчину, – усмехнулась Лариса.
Деникина передернуло.
«Неужели помнит? И неужели это для него еще важно?» – удивилась она. И это было приятное удивление. А почему бы нет? Для нее ведь это оказалось важным. И она ведь помнит!
4
В машине некоторое время молчали.
– Ну, рассказывай! – не выдержала Лариса.
– Да ты и так все, наверное, знаешь.
– Кое-что знаю, – улыбнулась она. – Девчонки по мэйлу сообщают. Но все равно из первых уст интереснее.
– Мальчик и девочка. Сын – студент, дочка – в девятом классе.
– Из скольких?
– Что «из скольких»? – не понял Петр.
– Сколько сейчас классов в России? Вы всегда что-то меняете.
– «Вы…» – улыбнулся Деникин.
– А что поделаешь… Знаешь, я, когда в Москву приезжаю, чувствую себя в гостях.
– А я в гостях везде, кроме Москвы.
– Ты всегда был патриотом. Давай лучше про своих детей.
– А про детей особо пока и говорить нечего. Вот проявят себя…
– Надеешься?
– Какой же родитель не надеется?
– Я не надеюсь, – спокойно сказала Лариса.
Петр вздрогнул:
– Я уже отвык от тебя. Неужели все так плохо?
– Хуже некуда.
– Слушай, Лариска, у меня сейчас один доктор-фанат деньги просит. Под наркологический центр. Говорит, что с гарантией снимает с героина.
– Про героин – девчонки сказали?
– Не сердись на них.
– Не сержусь. Я знала, что скажут. Но иногда невозможно держать в себе.
– Ну так, может, попробуем? У него куча сертификатов, патенты. Лечит как-то ядрено: с помощью чистого ксенона снимает с наркотика. А к ксенону привыкания нет. Может, рискнем?
– Спасибо, Петенька. И закрываем тему. У Наташки еще AIDS и гепатит В.
– Что значит – AIDS?
– По-русски – СПИД. В стадии болезни. Так что с героина снимать ее уже не надо. – Лариса как-то судорожно кашлянула, потерла лоб рукой. – И хватит об этом. У тебя в машине можно курить?
– Можно.
Петр был ошарашен. Он слышал про Ларискину беду, но не знал, что все настолько безнадежно. Деникин искоса взглянул на нее.
Лариса достала зеркальце и подкрашивала губы. Абсолютно спокойная. Лишь левое веко слегка подрагивает.
Кто ее не знает – сочтет бесчувственной. Но Петр ее знает.
5
В городе Лариса наконец поинтересовалась:
– Куда ты меня везешь?
– Хороший вопрос! – засмеялся Петр. – Хоть и запоздалый. Уже привез.
Они и в самом деле уже въезжали на парковку крошечного отеля «Центрум». От парковки здесь, собственно, было только название: на маленьком пятачке столпилась кучка автомобилей, и Деникин сейчас как раз пытался пролезть в узкую щель между «Субару» и «Хендай». Со второго раза ему это удалось.