Любовник Дженис Джоплин
Шрифт:
— Мне прямо, — ответила девушка с неприступным видом. Чоло продолжил было заигрывать с ней, но какое-то странное предчувствие заставило его остановиться. Что-то не так, но что, черт возьми? Ему даже захотелось высадить ее, хотя он сам не понимал почему. Он посмотрел на девушку повнимательнее: длинные кудрявые волосы, прекрасная косметика, но одета очень неряшливо. Наверно, из богатой семьи, но подалась в хиппи, решил Чоло. Не мылась уже не меньше полугода, вот влип, на кой черт я подцепил эту грязную телку? Надо избавиться от нее, иначе добром это не кончится! До бульвара Сапаты оставался один квартал. Девушка словно прочитала его мысли. — Остановите вот здесь, на углу, — показала она. Прежде
— Чертов Чато, — мысленно выругался Сантос, — опять его шуточки!
В письме Чато спрашивал, куда девался Давид, и просил подыскать ему другое жилье.
— Ничего не получится! — вслух сказал Сантос. — Как-нибудь в другой раз, сегодня я слишком занят. — Он несколько часов безвылазно проторчал у себя дома, ожидая звонка из картеля наркоторговцев Синалоа в ответ на свою просьбу встретиться с самым главным, и потому не отходил от телефона. Считанные минуты назад ему еще не были известны день, час и место встречи, но вот наконец соответствующие указания получены, и Чоло не собирался терять предоставленный ему шанс. Через два часа после получения письма Чато через его связную он выехал из города, следуя за белым пикапом. Прибыв в Альтату, обе машины свернули направо в сторону района, где располагались дома богачей, и остановились напротив виллы в колониальном стиле, окруженной оградой пятиметровой высоты. Дон Серхио Карвахаль Кинтеро встретил Чоло на террасе с видом на море. С ним были его доверенный человек Закариас и адвокат Угарте. Чоло пожаловался им на то, что до сих пор его усилия приносят незначительные результаты: он переправил поездом в Тихуану, Сан-Луис-Рио-Колорадо и Ногалес всего лишь несколько чемоданов марихуаны, закупленной в Бадирагуато. Сантос выразил пожелание и дальше сотрудничать с картелем, но на более высоком уровне, поскольку одинаково опасно попасться с чемоданом травки и с оптовой партией.
— А твой отец знает, чем ты занимаешься?
— Нет, даже не подозревает! Для него я по-прежнему учусь в университете.
— А что ты изучаешь?
— Вообще-то агрономию, но это лишь для видимости, я прихожу в университет только затем, чтобы поболтать с ребятами. Наследующей неделе начинаются курсовые экзамены, но я не пойду их сдавать. — Карвахаль Кинтеро слушал его с очень серьезным видом; он был знаком с отцом Сантоса и не желал ему неприятностей, но в то же время понимал, что если парень и дальше продолжит заниматься этим бизнесом, то ему понадобится зашита, иначе его может постигнуть гораздо более печальная участь. Полиция будет только рада заполучить очередного мальчика для битья; все перевозчики-одиночки берутся ею на заметку, особенно на стадии запроса американской визы.
Проницательный Карвахаль уже давно обратил внимание на Мохардина и возлагал на него большие надежды. За многие месяцы сотрудничества парень ни разу не попался, а это кое-что значит. Несомненно, такой способный юноша заслуживал большего, и глава картеля начал засыпать его вопросами личного характера. «Что за черт? — мысленно удивлялся Чоло. — Или в этом бизнесе так заведено?»
— Ты готов рассказать обо всем своему отцу? — задал очередной вопрос Карвахаль.
— А ему-то что за дело? Ответ прозвучал категорично:
— Запомни, мое предприятие семейное, в нем участвуют все мои родственники, за исключением женщин. И если я беру тебя на работу, то с твоей стороны все должно быть точно так же. Выражаясь терминологией присутствующего здесь адвоката Угарте, это наша концепция. Так что выбирай — да или нет!
— Да, сеньор!
— Тогда ты в деле. Закариас, проинструктируй его, и пусть начинает работать; у нас не хватает людей в Лас-Вегасе, а гринго за травку готовы горло перегрызть.
— Спасибо, — поблагодарил Сантос. — Обещаю, вы не пожалеете!
— А это уж не твое дело, пожалею я или нет! За работу, Закариас! Барроуз не примет от меня никаких оправданий по поводу дальнейшей задержки!
Адвокат Угарте в любой ситуации умел непринужденно улыбаться и этим нравился Сантосу. Глядя на него, никто не поверил бы, что он связан с торговлей наркотиками. На автостоянке перед домом они увидели светловолосую девушку, выгружающую из машины пакеты с продуктами из супермаркета.
— Закариас, вы мне поможете?
— Это Грасьела, — представил Закариас девушку Сантосу, — внучка дона Серхио. Он в ней души не чает! — Чоло окинул Грасьелу изучающим взглядом. Любая блондинка, пусть даже крашенная, неизменно привлекала его внимание.
— Очень приятно, Сантос Мохардин. По какому случаю так много покупок?
— В этом доме всего не хватает — от туалетной бумаги до еды!
— Но вы наведете в нем порядок, не правда ли?
— Надеюсь! — Все вместе отнесли пакеты на кухню. Чоло пришел к выводу, что внучка сеньора Карвахаля — девочка что надо, особенно ему понравились ее простота и раскованность в общении. Из магнитолы ее автомобиля звучала «Миссис Робинсон» в исполнении Саймона и Гарфанкла.
— Какая красивая песня! — похвалил Чоло.
— Осточертели уже эти частушки и страдания! — ответила девушка.
— Едем, Мохардин! — поторопил его Закариас. — У нас мало времени!
Человек, считающийся правой рукой главаря картеля Синалоа, отвез Чоло и Блонди в ресторан на краю пляжа. Там он заказал фаршированную рыбу, себиче из креветок и чичарроны из парго, морского леща, а затем вкратце растолковал Сантосу его задачу:
— Тебе придется пересечь пустыню Сонору, уложившись в жесткие временные рамки, и доставить груз в Лас-Вегас. — Потом уже более подробно Закариас остановился на вопросах безопасности: — Отныне ты не имеешь права действовать на свой страх и риск. Теперь мы все как одна семья и зависим друг от друга, а потому ты должен согласовывать каждый свой шаг с шефом или назначенным им человеком, в данном случае со мной или адвокатом Угарте. — О том, какое наказание ждет за предательство, Закариас не сказал ни слова, но Чоло и сам знал, что бывает с теми, кто пытается обмануть дона Серхио. Он не стал задавать лишних вопросов; перед ним открылась заветная дверь, и Сантос не собирался отступать именно сейчас, горя желанием бросить вызов всему свету, готовый дерьмо жрать, если понадобится, мать их…
Отец сначала раскричался:
— Ах ты, недоумок, не позволю, чтобы мой сын подался в гомеро!
— Все уже решено!
— Подожди хотя бы, когда я богу душу отдам, тогда и делай что хочешь! — Чоло стал объяснять отцу, что ему не нравится учиться, что братьям же лучше будет, больше земли в наследство достанется, что на обычной работе мало платят, а эта ставка беспроигрышная и упускать такую возможность нельзя.
— Дон Серхио отнесся ко мне очень хорошо, но велел заручиться твоим согласием. — После многочасовых препираний Мохардин-старший понял, что сына не переубедить.
— Ладно, но чтоб матери ни слова, нас в свои дела не впутывай и на наших глазах деньгами не сори!
Через неделю Сантоса было не узнать; он расстался со своими длинными волосами, купил себе соломенную панаму, сел за руль фуры, груженной десятью тоннами марихуаны, и помчался по шоссе, ведущему в Мехикали. На границе его встретил Закариас, проследил за перегрузкой товара в восемь туристических трейлеров и возглавил процессию, направляющуюся в Лас-Вегас. Доставив груз на место, Закариас представил новичка покупателю, мистеру Барроузу: