Любовник из фантазий
Шрифт:
— У тебя вполне милая грудь.
— Ну спасибо. — Этот сомнительный комплимент, как ни странно, заставил сильнее биться ее сердце. — А что у тебя?
— У меня грудей нет.
Грейс расхохоталась:
— Я не это имела в виду, и ты это прекрасно знаешь. Каким ты был в детстве?
— Я уже говорил тебе.
Она бросила на него недовольный взгляд:
— Я серьезно.
— Ну, я дрался, ел, пил, занимался сексом и принимал ванны. Обычно все происходило именно в такой последовательности.
— Надеюсь, мы по-прежнему придерживаемся договоренности
Вместо ответа Юлиан с сомнением хмыкнул.
— Ладно, расскажи мне лучше, как ты первый раз пошел в бой. Что ты тогда чувствовал?
— Ровным счетом ничего.
— И ты даже не боялся?
— Чего?
— Ну, смерти, увечий…
— Нет.
Искренность и простота этого признания поразили ее.
— Но разве можно не бояться?
— Зачем бояться смерти, когда нет причин, чтобы жить?
Ошеломленная его словами, Грейс заставила себя переключить внимание на дорогу и заехать на стоянку перед домом. Решив отложить до лучших времен такую непростую, как выяснилось, беседу, она вышла из машины, открыла багажник и передала Юлиану извлеченные оттуда пакеты.
Когда они поднялись наверх, Грейс выдвинула верхний ящик комода и достала оттуда двое джинсов, затем расчистила место на полке.
— Итак. — Она засунула пустые пакеты в мусорную корзину рядом с чуланом. — Сегодня вечер пятницы. Чем бы нам заняться? Может, проведем тихий вечер дома или отправимся прогуляться по городу?
Юлиан прошелся горячим взглядом по ее телу, и Грейс бросило в жар.
— Ты знаешь ответ.
— Итак, один голос за то, чтобы поваляться в постели с докторшей, и один голос против. Есть еще предложения?
— Ну, тогда тихий вечер дома.
— Ладно. — Грейс подошла к тумбочке, на которой стоял телефон. — Я проверю сообщения на автоответчике, а потом мы с тобой поужинаем.
Юлиан стал укладывать в комод свои вещи, как вдруг услышал встревоженный голос Грейс:
— А он не сказал, что ему нужно? — Зрачки Грейс слегка расширились, она крепко вцепилась побелевшими пальцами в трубку. — Зачем вы дали ему этот номер? Пациенты не должны звонить мне домой. Соедините меня, пожалуйста, со старшим смены.
Юлиан подошел к ней и встал рядом.
— Что-то случилось?
Грейс прижала палец к губам.
— Хорошо, — сказал она после длительной паузы. — Я сменю номер. Спасибо. — Она положила трубку, потом села и встревоженно сдвинула брови.
— Ну, что ты молчишь?
Грейс потерла шею и раздраженно фыркнула:
— В службе сервиса приняли на работу новую служащую, и она дала мой домашний номер одному из пациентов. Это нарушение инструкции. И вообще он не совсем мой пациент — я бы такого никогда не взялась лечить. Доктор Дженкинз не такая разборчивая, но она уехала на прошлой неделе по своим личным делам, а нам с Бет пришлось поделить ее пациентов. И все равно я не хотела брать этого парня, но Бет по пятницам не работает, а он приходит только по средам и пятницам, потому что эти дни предусматривает его программа по досрочному освобождению.
У Юлиана разболелась голова от обилия новой информации и той скорости, с которой Грейс ее сообщала.
— Так в чем, собственно, проблема?
— Мне страшно. — Руки Грейс внезапно задрожали. — Он преследовал людей до того, как его засадили в психиатрическую клинику.
— Что значит «преследовал людей» и что такое «психиатрическая клиника»?
После того как Грейс подробно объяснила Юлиану, о чем идет речь, он заметно напрягся.
— Неужели вы позволяете таким людям находиться на свободе?
— Ну, мы помогаем им.
Юлиан был ошеломлен. Что это за мир такой, если люди в нем отказываются защищать своих женщин и детей от подобных типов?
— Там, откуда я родом, мы не подпускали таких даже близко. И уж совершенно точно мы не позволяли им свободно бродить по улицам.
— Что ж, добро пожаловать в двадцать первый век. — Грейс беспомощно развела руками, давая понять, что изменить что-либо не в ее власти. — Здесь у нас все немного иначе.
Юлиан безнадежно вздохнул. Он никак не мог понять этих людей и то, как они живут.
— Еще одно подтверждение того, что мне здесь не место, — сказал он мрачно.
— Юлиан…
— Нет, подожди. Допустим, мы разрушим проклятие, и что хорошего мне это принесет? Что, по-твоему, я буду здесь делать? Я не умею читать на вашем языке, не умею водить ваши машины и не умею работать. Здесь слишком много того, чего я не понимаю.
Грейс покачала головой:
— Ты просто подавлен всем этим, но потихоньку, шаг за шагом, мы справимся. Я научу тебя читать и водить машину, а что до работы… Ты ведь многое умеешь делать.
— Например?
— Ну, не знаю. Что ты делал в Македонии, кроме того, что воевал?
— Я был командиром, Грейс. Все, что я умею, — это вести в бой древние армии. Это все.
Грейс осторожно прикоснулась к лицу Юлиана и заглянула в его глаза:
— Не смей сдаваться. Ты говорил, что не боялся идти в битву. Так чего же ты боишься сейчас?
— Не знаю, но отчего-то мне страшно.
Странно. Похоже, что-то случилось. Грейс задумалась и уже через мгновение поняла, что именно. Юлиан пустил ее внутрь, под скорлупу своей сущности. Еще не к самому сердцу, но она уже видела по его глазам, что теперь он уязвим и нуждается в поддержке.
— Я тебе помогу.
В его глазах тут же появилось сомнение.
— Почему?
— Разве мы не друзья? — Грейс погладила его щеку кончиками пальцев. — Ты сам сказал об этом Купидону.
— А ты слышала, что он ответил. Нет у меня никаких друзей.
— Теперь есть.
Юлиан наклонился и поцеловал Грейс в лоб, потом притянул ее к себе. Она слышала, как бешено бьется его сердце, слышала напряженное отрывистое дыхание, чувствовала сандаловый аромат его кожи. Это нежное объятие тронуло ее до глубины души.