Любовник королевы фей
Шрифт:
— Ты слышишь музыку? — спросила я, подходя к окну.
— Музыку?
— Кто-то играет на флейте…
— На флейте? — Лита встала рядом со мной и даже подняла края своего чепца, чтобы лучше слышать. — Да что вы, леди, — сказала она через минуту. — Куры квохчут, конюший ругается… И никто на флейте не играет. Это вам уже чудится, после того, как лорд Руперт пел песенки. Не думайте слишком много о мужчинах, сердце станет мягким, и дадите слабину. Как только девушка дает слабину…
— Она идет ко дну, — закончила я вместе с ней и гордо вскинула голову. — О чем ты?
Я —
— Вот это мне в вас и нравится, — сказала Лита, и в голосе ее послышалось явное благоговение. — У вас в крови это — мужиками вертеть. И правильно! Лучше вы ими вертите, чем они вами.
— У меня это в крови?! А как же мамушка-скромница? — А я не о ней, — нашлась Лита, сообразив, что сболтнула лишнего.
— Не о ней, — усмехнулась я и поставила локти на подоконник.
Теперь и мне казалось, что музыка всего лишь почудилась. Да и не могли долететь до Картехога колдовские песни эльфов. Слишком далеко мы находились друг от друга… Слишком далеко.
Но этим же вечером звуки флейты раздались снова.
Я же готовилась лечь в постель и стояла посреди спальни в ночной рубашке, пока Лита гасила свечи.
— Опять! — вскрикнула я, испугав Литу.
— Что это вы так кричите? — напустилась она на меня. — Как будто призрака увидели!
— Ты слышишь флейту? — я подбежала к окну, прислушиваясь. — Вот, она поет «пори-ру… пори-ру»…
— Да ничего я не слышу, — возмутилась Лита. — Кажется вам все. А может… — она схватилась за сердце. — Может, вы принесли с собой колдовство эльфов?
— Не говори глупостей, — я засмеялась, показывая, что ничуть не боюсь, хотя душа так и трепетала. — Гаси свет.
Уже лежа в постели, я пыталась поскорее уснуть, чтобы не слышать манящую, печальную песню, которая лилась над Картехогом. Я не могла избавиться от нее, даже когда спрятала голову под подушку, и забылась тяжелым сном лишь около полуночи. Наутро никакая мелодия не беспокоила меня, и все вчерашнее показалось бредом. Наверное, я слишком переволновалась, беседуя с лордом Рупертом, убеждала я себя.
Но в этот же вечер музыка зазвучала с новой силой. Чарующая мелодия вплеталась в сон, и я видела одно и то же — поляну с белыми розами, залитую лунным светом, и прекрасного черноволосого мужчину, играющего на флейте.
Несмотря на то, что ночи были теплыми, я попросила Литу закрыть окна ставнями. Служанку это повергло в изумление, но я очень уж просила, и она, ворча, выполняла мою просьбу. Но легче становилось лишь чуть-чуть.
Каждый вечер таинственная мелодия звала меня, упрашивала откликнуться, тревожила сердце. Иногда она замолкала, и я ловила себя на том, что прислушиваюсь, стараясь услышать звуки флейты в ночных звуках. Это было еще противнее, чем мучиться, слыша эльфийскую музыку, но избавиться от наваждения было выше моих сил.
Если день еще можно было пережить, отвлекаясь на дела по хозяйству, то ночь приносила одни только мучения. Но это были сладкие мучения. Каждую ночь колдовская флейта начинала свою мелодию, и как бы я не пыталась избавиться от нее — закрывала наглухо окна, пила сонный настой из семян мака, я все равно слышала эту музыку.
Часто по ночам я вставала, глядя на темную кромку Картехогского леса за светлым полем, потому что меня манило туда. Хотелось бросить все и умчаться на поляну роз в одной рубашке, босиком, как девчонка из простолюдинов.
Музыка бередила сердце, распаляла душу и тело. Я падала в постель и снова и снова вспоминала поцелуи эльфа, его руки на моем теле, его слова и прерывистое дыханье. Мне хотелось пережить это опять, опять почувствовать волнение от страсти, а если совсем потерять стыди честь — то представить, как я отдаюсь ему на поляне.
Я понимала, что виной всему не моя распущенная натура, а колдовство эльфов.
Ведь именно об этом говорили все баллады — что невозможно противиться их чарам. Но я все равно противилась. И никогда еще в нашем замке меня не видели такой увлеченной вышиванием, ткачеством или работой на кухне. Мачеха не могла на меня нарадоваться и всячески намекала, что к осени точно будет свадьба, поскольку невеста уже повзрослела. Отец лишь ухмылялся в усы, но со мной о свадьбе не заговаривал, и я была благодарна ему за это. Никто ничего не подозревал, одна лишь Лита посматривала на меня с подозрением. Ее настораживало, как я в одно мгновенье превратилась из капризной дочери графа в примерную леди, которая не высовывает носа дальше отцовского порога. Но ей это нравилось больше, и она не расспрашивала меня не о чем.
Глава 9
На второй неделе моих мучений, отец позвал меня к себе в кабинет с самого утра.
Когда я вошла, он поднялся мне навстречу важный и торжественный. И я вздрогнула: неужели… договорился о свадьбе?
Не знаю, почему меня в тот момент так испугала возможная свадьба. Все девушки выходят замуж рано или поздно, и не все — за того, кто мил сердцу. Наоборот, это даже забавно — особенно когда выходишь замуж, не видя до венчания жениха.
Это как гадать, в каком кулаке засахаренный орех и не будет ли он прогорклым.
— Дженет! Нам с тобой предстоит небольшое путешествие, — начал отец.
Он никогда не говорил всего, как есть. Недаром он считался самым искусным послом в королевстве. Его речи были хитры, тонки, никогда — откровенны. Я все да восхищалась его умением, но сегодня почувствовала раздражение.
— Куда и надолго ли, милорд? — спросила я. — Какого рода будет путешествие?
Развлекательная прогулка или поручение короля?
— Мы поедем на встречу к эльфам, — сказал отец и опять замолчал.
Сердце мое оборвалось, а потом застучало с невероятной силой. К эльфам!
— В Картехогский лес? — спросила я осторожно.
Отец кивнул, но больше никаких пояснений не давал, и я чуть не топнула, досадуя на его медлительность.
— Это особое поручение, — сказал он. — Нам надо встретиться с ними, заручиться их согласием на поддержку, если случится война…
— Война? — спросила я, понимая, что мне нет никакого дела до того, будет ли война. Потому что все, что занимало мои мысли — это моя свадьба, мой будущий муж и… лес, де обитали эльфы.