Любовник королевы
Шрифт:
ЛЕТО 1559 ГОДА
В начале июня Роберт наконец-то приехал в Денчворт, улыбаясь и расточая извинения за свою непростительную задержку. Эми он объяснил, что чудом сумел вырваться на несколько дней. Ведь королева формально отказала эрцгерцогу Фердинанду, но сейчас почти все время проводит с австрийским послом. Она постоянно беседует с ним об эрцгерцоге и всячески показывает, что готова изменить первоначальное решение и выйти замуж за Фердинанда.
– Елизавета просто сводит с ума Сесила, – смеясь,
Эми, которую совсем не интересовали куртуазные нравы королевы и двора, весело кивала, слушая рассказы мужа и стараясь обратить его внимание на дом и земли, найденные ею. Погожим утром Эми с Робертом, а также Хайды и Лиззи Оддингселл верхом двинулись по сухой проселочной дороге в сторону усадьбы, которую миссис Дадли собиралась купить.
Уильям Хайд воспользовался возможностью поговорить со своим именитым родственником.
– Что слышно в королевстве? У нас тут ходят слухи, что епископы до сих пор не желают поддерживать королеву.
– Насколько я знаю, они не желают приносить клятву, признать в ней верховную правительницу церкви, – коротко ответил Роберт. – Как я и говорил Елизавете, они пошли на государственную измену. Но наша королева милосердна.
– А в чем проявится ее… милосердие к отступникам? – нервозно спросил мистер Хайд, слишком живо помнивший страшные дни правления Марии Тюдор.
– Королева отправит их за решетку, – без обиняков ответил Роберт. – Если среди католических епископов нет никого, кто способен понять смысл церковных реформ, то Елизавета заменит их протестантским духовенством. Католики упустили свой шанс. Если бы они воззвали к французам до коронации, возможно, им удалось бы поднять против нее значительную часть страны, но паписты промешкали. – Дадли улыбнулся. – Совет Сесила королеве оправдался. Он хорошо понял их тактику. Теперь всем им придется уступить требованиям Елизаветы либо попрощаться со своей должностью. У них не хватило смелости поднять против нее вооруженный мятеж. Их протест не выходил за рамки церковных вопросов. Так что Сесилу остается лишь выполоть сорняки на церковной ниве.
– Но ведь этим королева разрушит церковь, – произнес потрясенный Уильям Хайд.
Протестанта Дадли такие слова только позабавили.
– Да, разрушит и построит заново, – весело ответил он. – Королева оказалась перед жестким выбором: терпеть власть Папы Римского и упрямство католических епископов или самой возглавить церковь. Она выбрала второй вариант. Пусть попы не пеняют – у них было достаточно времени, чтобы определиться.
– Королеве хватит на это сил? – спросил Уильям, все еще не оправившийся от слов Роберта.
– Чтобы бросить в тюрьму строптивого епископа, много сил не требуется. – Дадли усмехнулся. – Половина епископов и так уже находятся под домашним арестом.
– Я имел в виду силу духа, – пояснил мистер Хайд. – Елизавета – всего лишь женщина, хотя и стала королевой. Хватит ли ей смелости идти против отцов церкви?
Дадли ответил не сразу. Подобные опасения он слышал не впервые. Почему-то
– У королевы опытные советники, – наконец сказал он. – Они достаточно искушены в таких вещах. Мы знаем, что надо делать, и стараемся, чтобы королева всегда поступала правильно.
– А ты сказал ее величеству, что едешь взглянуть на дом? – спросила приблизившаяся к ним Эми.
– Конечно, – убедительным тоном ответил Роберт, пуская свою лошадь вверх по склону очередного холма. – Очень давно у нас не было семейного гнезда. Я пытался выкупить замок Дадли у нашей дальней родни, но те и слышать не хотят. Мой брат Амброс тоже подыскивает себе новое место. Между прочим, он с семьей мог бы обосноваться и здесь. Величина дома позволяет это сделать?
– Его всегда можно расширить, – уклончиво ответила Эми.
– Ты не написала, какого рода это строение. Монастырское здание, аббатство или что-нибудь подобное? Я представлял себе замок с дюжиной башенок!
– Нет, дорогой, это не замок, – с улыбкой возразила Эми. – Но мне думается, величина дома нам подойдет. Угодья там в прекрасном состоянии. Их засевали по-старому, полосами, которые меняли осенью, в Михайлов день. Так что земля не истощилась. На верхних угодьях трава густая, почти по пояс. Лучшего места для овечьих пастбищ не найти. Еще – скоро увидишь – там дивный уголок леса. Совсем нетронутый. Можно будет устроить просеки для верховых прогулок. А какие заливные луга! Пожалуй, богаче я не видела. Должно быть, тамошние коровы дают жирные сливки. Конечно, существующий дом маловат… даже очень, но если мы пристроим к нему дополнительные помещения, то сможем принимать любых гостей.
Эми умолкла. Дорога, по которой они ехали, делала поворот, и надобность в рассказах отпадала. Пусть муж собственными глазами увидит и оценит ее выбор.
Дом, представший взору сэра Роберта, оказался длинным и приземистым. С западного края к нему примыкал хлев, сложенный из ветхого красного кирпича. Крыши обеих построек были соломенными. Скотину от людей отделяла тонкая стена. Дом и участок опоясывал низкий, наполовину обвалившийся каменный забор. Он продолжался и вовнутрь, отгораживая закуток, в котором сейчас усердно рылись куры. Должно быть, когда-то там были устроены грядки для разных съедобных трав, но сейчас росли только пыльные сорняки. Дом порядком обветшал и, судя по всему, давно не ремонтировался. Сбоку от него высилась навозная куча, от которой подымался пар. За ней находился фруктовый сад. Деревья стояли почти впритык, наклонив ветви к земле. Под ними, весело похрюкивая, рылись свиньи. За садом виднелся пруд, порядком заросший тиной. В нем шумно плескались утки. Между прудом и хлевом деловито порхали ласточки, занятые постройкой гнезд.
Входная дверь дома была открыта и подперта камнем. Роберт увидел низкий закопченный потолок и неровный каменный пол, покрытый жухлой соломой. Все остальное тонуло в сумраке, поскольку в доме почти не было окон. Не замечалось ни дымоходов, ни печных труб – только дыра в крыше, через которую уходил дым очага. Скорее всего, копоть лежала и на стенах.
Роберт повернулся к Эми, посмотрел на нее так, словно он был сквайром, а она – оплошавшей дурочкой служанкой, и недоверчиво спросил:
– Так ты думала, что мне захочется здесь жить?