Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)
Шрифт:
– Это вы Джон Матиас? – раздался из-за спины звонкий голосок.
Обернувшись, он увидел направлявшуюся к нему молодую женщину.
– Меня зовут Эви, – она протянула ему руку, – и сегодня я буду работать с вами.
На вид ей было около двадцати шести – двадцати семи. Синий спортивный костюм прекрасно сочетался с цветом глаз, а из-под шапочки выбивались белокурые локоны.
Присев рядом с Джоном на скамью, Эви сообщила, что она – местный терапевт. После этого она принялась расспрашивать его о травме, внимательно выслушивая ответы. Наконец
Внезапно рядом с ними появился темнокожий молодой парень.
– Это Лу, – сказала Эви. – Он будет вашим напарником.
– Смотрю, вы любите тренироваться, – промолвил Лу, обращаясь к Джону. Невзирая на толстый свитер, было видно, что Лу и сам регулярно посещает тренажерный зал. – Ну что, помочь вам перебраться на монолыжу?
– Думаю, сам справлюсь, – ответил Джон.
Лу и Эви подвинули монолыжу к его креслу, и Джон без труда перебрался в нее. После этого его пристегнули ремнями – плотно, но не туго.
– Вытяните руки вот так, – предложила Эви. – Проверьте равновесие.
Джон все выполнил, и Лу с Эви зааплодировали ему.
– Думаю, он откатается без проблем, – заметил Лу. Он объяснил Джону, как нужно забираться на подъемник и спускаться с него. Джон с легкостью управился с рычагом, и Лу, взглянув на Эви, промолвил: – Пойду-ка найду того, кому действительно нужна моя помощь.
Эви кивнула, а Джон довольно ухмыльнулся. До сих пор он с успехом справлялся со всеми трудностями.
Первый его спуск прошел на склоне для начинающих. Эви спускалась перед ним, разъясняя особенности трассы.
– Вот тут поверните направо, – кричала она. – Прекрасно! А теперь налево. А тут у нас целая серия поворотов.
Джон без труда справлялся с монолыжей. Она казалась ему продолжением собственного тела. Ему страшно хотелось увеличить скорость, чтобы скатиться по склону с ветерком, но Эви всякий раз останавливала его.
– Сначала нужно освоить основы, – заявляла она. Джон понял, что девушка права, когда не смог справиться с очередным поворотом и упал, потеряв равновесие.
Вместе они отправились на подъемнике обратно на гору.
– Вы здорово справляетесь, – заметила по пути Эви. – Наверняка вы до того, как получили травму, катались на лыжах.
– Родители купили мне лыжи чуть ли не раньше, чем ботинки, – сказал Джон. – Но все это было давным-давно. Ощущения просто фантастические.
– Подождите, сейчас будет еще лучше, – рассмеялась Эви.
Она оказалась права. Начав спуск с большого склона, Джон вдруг вновь почувствовал себя полноценным, физически здоровым человеком. Поначалу это ощущение было даже пугающим, однако Джон быстро поддался его очарованию. Мимо пролетали стволы деревьев, тогда как сам Джон уносился в мир эмоций, который ничем не отличался от его детских впечатлений. Эйфория оказалась столь сильна, что он напрочь забыл об осторожности и снова упал – на этот раз в самом низу. Однако Эви, поспешившая ему на помощь, обнаружила, что он безудержно смеется.
Они вместе
Джон расспрашивал Эви о том, откуда она и где заканчивала школу. Он с удовольствием наблюдал за тем, как она наносила бальзам на свои полные губы. Потом она расстегнула куртку, чтобы достать платок, и Джон увидел под футболкой очертания ее маленькой груди.
«Да она чуть постарше Сьюзан. Не будь идиотом, Джон». И все же он был счастлив. Сказочно, безудержно счастлив. Выбираясь из подъемника, он с трудом сдерживал улыбку. « Ты больше не нужна мне, Клэр».
Планируя этот отдых, он надеялся, что они с Пэт уедут домой пораньше, а остальные члены группы отправятся в близлежащий мотель. Но вышло так, что гору он покинул лишь после того, как на улице совсем стемнело. Пэт в это время уже грелась у камина, весело болтая с другими лыжниками. Пересаживаясь из монолыжи в кресло, Джон ощутил невосполнимую утрату: он вновь потерял свободу мыслей и передвижений.
На полпути домой они с Пэт остановились, чтобы поужинать в ресторане. Тогда же было решено, что сегодня уже нет смысла ехать дальше, поскольку оба сильно устали. Самым разумным было снять пару комнат в соседней гостинице.
– Если ты не против, мы могли бы снять один номер, – как бы между прочим заметила Пэт. – Так будет дешевле, – поспешно добавила она, поймав его взгляд. – К тому же в каждом номере наверняка по две кровати.
Из-за денег Джон не переживал, однако мысль снять общую комнату пришлась ему по душе. Он смертельно боялся той пустоты, которая ждала его после такого насыщенного дня.
– Но если ты предпочтешь два номера, пусть так и будет, – продолжила Пэт. – Не думай, будто я настаиваю на обратном.
Джон невольно рассмеялся.
– Думаю, нам вполне хватит одного номера на двоих, – заметил он. – Тем более что мне не хотелось бы оставаться сегодня одному.
Комната оказалась весьма просторной, хотя и была обставлена по-спартански. И в ней действительно стояли две широченные кровати. Джон и Пэт по очереди приняли душ. Джон собрался спать в трусах и футболке, а вот Пэт выехала из ванной в розовой ночной рубашке, на которой красовался зловещего вида черный кот. Ткань рубашки подчеркивала ее обширную грудь.
Потом каждый забрался к себе в постель и выключил лампу на ночном столике. Джон смотрел в потолок, размышляя о том, до чего же странно сложились обстоятельства. Вот он лежит один в чужой кровати, тогда как женщина, которую он знает не первый год, лежит по соседству – тоже совсем одна. А между ними, будто барьер, высятся два инвалидных кресла.
Какое-то время они говорили о лыжах. Стоило Джону закрыть глаза, и перед ним возникал белый склон горы, а в душе пробуждалось давно забытое чувство свободы.