Любовник

Шоун Робин

Суперинтендант возвратил обратно письмо, ночной колпак сбился на один бок.

— Не могу взять в толк, в чем тут срочность и почему вы ивились в такой неурочный час? Приходите утром в участок, сэр. И нечего будить людей по ночам.

Майкл принял письмо и свернул втрое.

— А что, могила матери мисс Эймс в самом деле обезображена?

— Насколько я знаю, нет.

— Вы ходили к нему? Сообщали об этом?

— Нет, однако я не понимаю…

— Он захватил Энн Эймс.

— Послушайте, уважаемый, лорд Грэнвилл — человек высокой морали. К тому же он пожилой джентльмен и прикован

к инвалидному креслу. Мисс Эймс наверняка находится в собственной постели, где в столь ранний час должно пребывать всем добропорядочным гражданам…

— Ее там нет, — перебил полицейского Майкл самым невежливым образом. — Она дала телеграмму в имение, сообщила, каким прибывает поездом. На вокзале ее встретил кучер и отвез в дом графа. Энн приказала забрать себя через час, но через час кучера не пустили в имение. И нет никаких сведений ни о графе, ни о мисс Эймс.

— Ее имение достаточно далеко от дома лорда Грэнвилла. — Бакенбарды суперинтенданта раздраженно топорщились. — Мисс Эймс наверняка заночевала у графа. Зайдите к нему утром и убедитесь во всем сами.

— Утром будет слишком поздно, — продолжал убеждать его Майкл. Полицейский подозрительно посмотрел на него,

— Каким образом письмо оказалось у вас, если оно адресовано мисс Эймс?

Майкл понимал, что правды говорить нельзя. Суперинтендант не поверил бы, скажи он, что старая дева заплатила ему. желая приобрести немного счастья, а вместо этого впуталась в кошмар двадцатидевятилетней давности.

— Мисс Эймс остановилась в Лондоне у наших общих друзей, — солгал он. — И когда уезжала, письмо с собой не взяла. Друзья прочитали письмо, решили, что текст довольно странный, и связались со мной. Суперинтендант Дрейк, я прошу вас об одном: чтобы вы и несколько ваших людей сопровождали меня в имение лорда Грэнвилла. Если мисс Эймс ничего не угрожает, ваша совесть будет чиста: вы сделали все от вас зависящее, чтобы отвести опасность от одинокой женщины.

— Здесь не Лондон, сэр! — проревел Дрейк. — Наши лорды не пристают к добропорядочным женщинам. Убирайтесь из нашего города, иначе я прикажу вышвырнуть вас вон!

Письмо не сработало, в правду редко верят. Майкл положил конверт обратно в сюртук, а вместо него вынул оружие, с которым невозможно спорить.

— Может быть, это вас убедит?

При виде револьвера у Дрейка отвисла челюсть.

— Послушайте…

Майкл взвел курок, и полицейский осекся. Майкл достаточно наслушался всякого и не мог позволить, чтобы граф одержал верх в очередной раз.

— Вы идете со мной. Это все.

Лицо Дрейка сделалось белее его седой шевелюры.

— Кто вы такой, что позволяете себе врьшаться в мой дом?

— Мертвец, — откровенно признался Майкл.

— Наверху спит моя жена.

— Тем больше причин для покладистости.

— Моя внучка готовится родить.

— Зачем же лишать новорожденного прадедушки?

Майкл внимательно следил за полицейским и заметил, что тот поглядывает на верхний ящик стола.

— Я не намерен причинять вреда ни вам, ни вашей жене. Все, что я от вас хочу, суперинтендант Дрейк, чтобы вы пошли со мной и убедились, что мисс Эймс ничего не угрожает. — Он обошел стол, открыл верхний ящик и извлек из него полицейский револьвер. Дрейк отвел глаза от его обезображенной шрамами руки. Майкл опустил найденный револьвер в левый карман сюртука. Металл звякнул о металл: орудие убийство натолкнулось на коробочку, которая хранила спасение старой девы и продажного мужчины. — Я позову слугу, который открыл мне дверь, пусть принесет вам одежду. А вы объясните, что у вас срочное дело.

— А почему бы вам самому не отправиться к графу и не убедиться, что с вашей мисс Эймс все в порядке? — из последних сил сопротивлялся полицейский.

Потому что именно на это и рассчитывал граф. Энн конец, если его тоже засветят.

— Терпение не входит в число моих добродетелей. — Револьвер не дрогнул в его руке. — Так что предлагаю поторопиться.

Дрейк еще долго сидел за столом, но он понимал, что без оружия ему не справиться с человеком, который на двадцать лет моложе его. Майкл это тоже понимал. Наконец полицейский встал. Майкл отступил в сторону.

— Никаких сюрпризов, суперинтендант Дрейк. Мне терять нечего.

Первый шаг полицейский сделал после того, как в его левую почку уткнулось дуло револьвера, но у дверей кабинета Майкл посторонился.

— Помните, что я вам сказал. Никто не пострадает, если вы будете вести себя разумно. И не открывайте широко дверь.

Дрейк нехотя повиновался и приоткрыл скрипучую дверь.

— Мейнард!

— Слушаю, сэр! — сразу же отозвался молодой лакей. Тот самый, что впустил Майкла в дом суперинтенданта. Неужели он подслушивал в замочную скважину?

— У нас в участке тревога. Будь добр, принеси мне что-нибудь из одежды.

— Прикажите разбудить камердинера?

— Нет, нет, давай быстрее. Нет времени.

— Слушаюсь, сэр.

— Да, Мейнард, вот еще что…

Майкл напрягся. Он почувствовал нерешительность суперинтенданта. Полицейский размышлял: если что, убьет его человек со шрамами или убежит? Придется ли увидеть внука или суждено умереть? Но он не был игроком и наконец сдался:

— …поосторожнее там, не разбуди миссис Дрейк, — и закрыл дверь. Он был бледен, но держал себя в руках. — И что теперь мы собираемся предпринять?

— Мы намереваемся взять ваших людей и навестить графа.

— Нет никакой необходимости вмешивать других в это недостойное дело.

— Напротив, суперинтендант, есть.

— Но к чему?

— К тому, что, я полагаю, старый джентльмен ценит жизнь полицейского не выше жизни юриста.

— Граф Грэнвилл — законопослушный гражданин! — вспыхнул Дрейк. — Это все, что я могу о нем сказать.

— Если он законопослушный гражданин, то простит нам наше вторжение, — сухо ответил Майкл.

— Вы нездешний. — Глаза суперинтенданта сузились и пристально смотрели из-под седых кустистых бровей. — Иначе бы я запомнил ваши шрамы.

Однако незваный гость не удостоил его ответом.

— Когда слуга постучит, откройте дверь ровно настолько, чтобы принять одежду. Слугу отпустите, а платье передайте мне.

Послышался звон: бледное подобие вестминстерских курантов отбило четверть часа.

Дрейк подскочил, когда постучал лакей — первое проявление нервозности, и резко толкнул дверь.