Любовники чертовой бабушки
Шрифт:
— Надо знать бабулю, — сказала я, из дружеских соображений стараясь открыть старикану глаза. — На девяносто процентов она состоит из достоинства. Я громко кричала, думаю, это ее оскорбило.
Себастьен схватил трубку, быстро набрал какой-то номер и долго молчал. Когда он прятал трубку в карман, глаза его наполнились светлой грустью.
— Давай напьемся, — предложил он любезно. Я согласилась и, громко икнув, испугалась:
— Кажется, уже напилась.
— Ерунда, это быстро пройдет.
Мы стали пить. Я не пыталась угнаться за Себастьеном, впрочем, он и не позволил бы. Чем больше мы пили, тем лучше нам становилось.
— Знаешь, чем человек отличается от животного? — вдруг спросил Себастьен.
— Тем, что ходит на двух ногах? Думаю, мы скоро встанем на четвереньки.
— Нет. Человек отличается от животного тем, что может пить водку. Именно водка делает человека человеком.
— Она же превращает его и в животное, — вставила я.
— Умная мысль, — похвалил меня Себастьен. — Во всем нужна мера. Человек должен пить до тех пор, пока ему не захочется открыть свою душу. Тебе хочется открыть свою душу?
— Себастьен, моя душа нараспашку! — с восторгом воскликнула я.
— Значит, тебе уже хватит, — заключил он. — Брось пить и пошли-ка пешком по ночному городу. Хочу слушать рассказ о твоей бабуле. Подходит такая программа?
Я взвизгнула от восторга.
— Подходит! Я обожаю свою бабулю! А кто будет о бабуле рассказывать?
— Ты, больше здесь некому.
С бутылкой шампанского мы покинули «Парти дэ плэзир». Себастьен нес бутылку непринужденно и очень красиво: зажав горлышко между указательным и средним пальцами. Я была горда тем, что иду рядом с ним. Он мною тоже гордился.
— А нас полиция не арестует? — на всякий случай спросила я.
Себастьен обиделся:
— Арестует? Меня? Героя? Мюз, ты спятила! Не бойся со мной ничего и рассказывай, — потребовал Себастьен, — рассказывай о мадам Бабуле.
И я с удовольствием начала рассказывать, потому что бабуля мой вечный кумир.
— Бабуля стремится к совершенству и превращает свою жизнь в сказку. Ей это удается, — начала я.
Цоканье лошадиных копыт раздалось у нас за спиной. Мы оглянулись и увидели настоящую карету с кучером на облучке.
— Поедем? — спросил Себастьен. — Я тоже хочу превратить жизнь в сказку!
— Наверное, дорого, — засомневалась я.
— Ерунда, я плачу, — крикнул Себастьен, на ходу заскакивая на подножку кареты и поражая меня своей прытью. — Франция хорошо обеспечивает национальных героев! — с гордостью просветил меня он.
Пристыженная за свою Родину, я уселась в карету. Мы неспешно поехали.
— А что любит твоя бабуля? — внезапно спросил Себастьен.
— Меня.
— Ты человек, а я спрашиваю о том, чем ей нравится заниматься.
— Много чем. Бабуля все любит, кроме работы. Бабуля говорит: если будешь работать, у тебя никогда не будет денег. Без денег счастливой быть трудно, потому что приходится себя ограничивать. Ограничивая себя в желаниях, унижаешь воображение. Человек с униженным воображением — раб. Так считает бабуля.
Себастьен восхитился:
— Гениально! А что еще она говорит?
— Что женщина вообще ничего не должна уметь делать: лишь сводить мужчину с ума.
— Гениально!
Пришлось согласиться:
— Да, но не у всех это получается. Во всяком случае, у бабули в восемьдесят шесть это выходит гораздо лучше, чем у меня в двадцать пять.
Себастьен радостно поразился:
— Так ей всего восемьдесят шесть?
Я уточнила:
— Еще не исполнилось.
— Да она же еще ребенок в сравнении со мной! Я сейчас!
Себастьен достал трубку, лихорадочно набрал номер и долго молчал в трубку. Потом он передал трубку мне и грустно сказал:
— Говори.
— Кто это? Немедленно признавайтесь или я рассержусь! — услышала я строгий голос бабули, впрочем, не лишенный кокетства.
— Бабулечка, это я.
— Муза? Ты?
В ее голосе было столько разочарования, что я едва не зарыдала.
— Да, бабуля, это я, твоя Муза.
— И хорошо, — сказала бабуля мстительным тоном, — а то я уже думала, что это опять сумасшедший, который звонит мне два года подряд.
Я прозрела:
— Себастьен, ты влюбился в мою бабулю?
— Да, — трагично кивнул он своей огромной лохматой головой. — Я безумно влюбился на старости лет.
— Муза! — тем временем возмутилась бабуля. — Чем ты там занимаешься?
— Слушаю объяснения в любви, — честно призналась я, потому что не научилась врать любимой бабуле.
Она ответила:
— Не буду тебе мешать, — и вновь повесила трубку.
Себастьен запаниковал:
— Она опять рассердилась?
— Нет, бабуля не привыкла мешать признаниям в любви. Но как ты мог безумно влюбиться в бабулю? — поразилась я. — Ты же ни разу ее не видел!
— Мне кажется, я знаю ее лучше себя. Я влюблен в ее голос, в ее речь, в воздух, которым дышит она. Надеюсь, это не слишком поэтично для твоих молодых ушей? — спохватился вдруг Себастьен.
Я его похвалила:
— Ты настоящий поэт. Жаль, не слышит бабуля. Но как тебе удалось так сильно влюбиться?
— Понимаешь, Мюз, я всю жизнь искал женщину, которая мечтает лишь об одном: как она будет кружить головы настоящим мужчинам. Я счастлив, что Казимеж тебя полюбил. Умер бы, не узнав, что есть на свете мадам Бабуля!
Я догадалась:
— Это Казимеж дал тебе номер телефона бабули?
— Да. Давай позвоним ей вдвоем.
— Когда?
— Завтра днем.
— Завтра днем я не смогу, снова пойду по магазинам. Позвоним ночью.