Любовные чары
Шрифт:
Она нахмурилась.
— Не умеешь острить — лежи у порога и сопи в тряпочку.
— Тогда вариант, — сказал я, — подстеречь счастливого покупателя, дать по башке и выхватить сумку?
— На улице? — спросила она с презрением. — Все фиксируется видеокамерами!
— А-а, — сказал я с облегчением, — а уж боялся, что скажешь, дескать, нехорошо грабить…
Она сказала раздраженно:
— Это само собой. Я напомнила, что все фиксируется.
— Камеры и отключить можно, — сказал я. — Если эту задачу возьму
— Законопослушность могу, — отрезала она, — а устои — нет. Тебя мама не учила, что воровать нехорошо?.. А вот меня учила.
— Представляю, — сказал я с уважением, — каким ты была ребенком. Моей такое и в голову не пришло бы… Ладно, а забраться тайком в их лабораторию?
— Не получится, — сказала она твердо.
— Почему? Ты ее охраняешь?
Она сказала с резкостью в голосе:
— Там тоже везде наблюдение. И охранные системы! Сразу поднимут тревогу, заблокируют входы-выходы.
Я, чтобы скоротать время до позднего вечера, серфил в Инете, рассматривал самые разные бриллианты. Как мне сообщил мой крайне благожелательный наниматель, алмазы в тысячи раз повышают качество луча, удлиняют его путь, усиливают его яркость, но самое главное, позволяют сосредоточить мощность лазерного луча на самой крохотной мишени.
Я полазил по всему Инету и убедился, сравнивая характеристики, что алмазы вообще в тысячи раз превосходят другие минералы по термическим свойствам, а «мой» алмаз, за которым была такая охота, превосходит остальные тоже в тысячи раз.
Я распечатал один для наглядности и повесил на стену над столом. Мариэтта подошла, фыркнула.
— Ты на что такое странное подсел? — спросила она с подозрением. — Надумал пол сменить? Ах, лазеры… Лузеры запали на лазеры?
— Зачем так неласково, — ответил я с достоинством. — А еще женщина… Лазеры уже вовсю для дома, для семьи… в военном деле.
Она отмахнулась.
— Неэкономичны. И слишком дорогие. Проще всего молотком по голове.
— Это да, — согласился я. — Но все-таки хотелось бы самому посмотреть устройство боевого лазера… Ну любопытный я, любопытный! Люблю все красивое.
Она поморщилась.
— Мужчины никогда не взрослеют. Хочешь, и трусики сниму?
— Снимай, — ответил я великодушно. — У меня в доме двадцать пять по Цельсию на первом этаже и на градус выше на втором по Кельвину.
— Грамотный, — сказала она язвительно. — А у нас в деревне все Фаренгейтом меряют. Даже давление.
— Артериальное или атмосферное?
— А что, — спросила она, — еще какое-то бывает?
— Бывает давление полиции, — сказал я с намеком, — на простых и простодушных, вот как я…
В распахнутую настежь дверь ворвался Яшка, перепачканный землей и с грязными лапами, ринулся ко мне, игнорируя Мариэтту. Я нагнулся, вытер ему конечности, сколько же нор нарыл, вытаскивая таких вкусных дождевых червяков, теперь точно не с чем идти на рыбалку… Правда, еще ни разу не ходил.
Мариэтта рассматривала нас с суровым неодобрением.
— Избаловал ты его, — сказала она сердито. — У твоей жабы должно быть свое запатентованное место!.. Почему лезет к нам?
— Ты сама приучила, — сказал я. — Кто чесал и гладил?
— Просто старалась подружиться.
— Ну вот теперь и терпи. Я же тебя терплю?
— Но-но, — сказала она грозно. — Я при исполнении. И все еще на службе. За это еще и отгулы истребую! Или прибавлю их к отпуску.
Я поинтересовался:
— А я могу пожаловаться на чрезмерное применение полицией силы?
— Можешь, — ответила она великодушно, — но не станешь.
— Почему?
— А не стыдно будет? — спросила она. — Что-то в тебе такое… пещерное, что ли. Мой анализатор твоего поведения твердит, что ты еще не до конца расстался с предрассудками прошлых веков о неравенстве полов. Да я и сама заметила, но рапорт напишу, когда соберу чуть больше данных.
— Что, полиция и этим занимается?
Она ответила с достоинством:
— Я не в полицию готовлю рапорт. Как социально адаптированный житель капну на тебя в Комитет социализации. У него прав, как ты знаешь, больше, чем было у НКВД и КГБ, вместе взятых.
— Жуть какая, — сказал я с содроганием. — Придется удавить тебя во сне. А где труп спрячу, сама увидишь, когда там окажешься. Я нарочито оставлю твои глаза открытыми, а язык высунутым.
Она поморщилась.
— А язык при чем?
— Так смешнее, — пояснил я.
Она вздохнула, красиво повернула руку, глядя на часики.
— Ого!.. Можно выезжать.
— Рановато, — сказал я. — Лучше в полночь.
— В полночь и прибудем, — отрезала она. — Если будем гнать на предельной скорости, нами заинтересуются. Лучше так, словно возвращаемся с вечеринки в коттедже…
Я вздохнул, поднялся.
— Умеешь испортить любое романтическое свидание. Ладно, как-нибудь отомщу страшным образом. Но сперва поедим, а то мне будет грустно.
— Это да, — согласилась она бодро. — Повеселиться ты умеешь.
Ночной город я вообще-то люблю, но только если освещен так, чтобы нигде ни темного пятнышка. Иначе для меня ночной город — это другой мир, я в нем должен ориентироваться как-то иначе. Даже когда здания освещают снизу вверх, я уже смотрю, как баран, для которого солнце светит только сверху, почему мир перевернулся…
Мариэтта вела автомобиль сама, нравится держать по-мужски руль в руках, я посматривал по сторонам, то и дело заныривая во Всемирную паутину, там постоянно сменяются новости науки и техники, впервые я начал просматривать их, а не кто сколько кому забил, и в каком составе «Грассхопперс» намерен выступить в нынешнем сезоне.