Любовные чары
Шрифт:
Она смерила меня злым взглядом.
— Это значит — по-дурацки?
— Точно, — согласился я. — Разве не дураки правят миром?.. И все делается для дураков, это не секрет. Даже Вселенная, говорят, устроена по-дурацки. Еще Альфонс Мудрый заметил и сказал, что если бы Господь, создавая мир, спросил у него совета, он бы подсказал, как сделать мир лучше.
Она покачала головой.
— Ты не сумеешь отключить всю сигнализацию.
— А если сумею?
— Не сумеешь!
— Тогда в чем дело? — спросил я бодро. — Ты увидишь мой позор, а это тебе как салом по… бедрам. К тому же сможешь меня арестовать за незаконное проникновение еще до прибытия полиции. Или посмотреть со стороны, как меня схватят и упекут. Как ты можешь отказаться от такого щастя?
Она подумала, морща лобик, посмотрела на меня испытующе.
— Это соблазн, — проговорила она, — отказаться трудно. Ладно, сегодня ночью?
— Да, — ответил я. — А вернемся ко мне, я тебя потренирую на кухне. Ужин должен быть таким, чтобы и в камере вспоминал! Ты сама в этом по своей злобности заинтересована, не так ли?
Глава 9
Через ворота поселка проехали уже молча, она что-то напряженно обдумывает, я так старательно собирал информацию, что мозг накалился, будто на горячей сковородке.
Когда приехали, я сел за комп, она отправилась программировать плиту на ужин, у меня же на кухне и в доме все не так и ужасно, сосредоточенно сопит и хмурит брови, настолько собранная, хотя это очень не по-женски на кухне думать о чем-то, кроме кухни.
Это мы, хоть и не признаемся, но даже в постели можем думать, как заменить с утра аккумуляторную батарею в старенькой «Тесле», а женщины есть женщины — существа прямые, отвлекаться не умеют, если сосредоточены, то сосредоточены…
— Знаешь, — сказала она вдруг, — нужно их предупредить об опасности этого препарата.
— Кого?
— Тех, кто приобретает.
— Думаешь, не знают? — спросил я. — Они пошли на риск по своей воле. Или, как говорят в полиции, добровольно.
— Все равно, — заявила она. — Они предполагали, что опасность тоже может быть, а вот мы это уже точно знаем.
— Еще нет, — сказал я и, наткнувшись на ее сердитый взгляд, пояснил: — Может быть, организм переборет, такое бывает. И тогда в самом деле обновление и омолаживание организма без всяких проблем!
Она покачала головой.
— Это противозаконно. Надо сказать…
— И спугнуть главную дичь? — спросил я. — Сперва арестуй, потом обнародуй уже для всех. Кто потребляет, кто купил, но еще не успел… Знаешь, а вот клиентов они находят старым проверенным способом.
— Как?
— По Инету, — пояснил я. — Хочешь, покажу? Есть сайт, где рассказывают о чудо-препарате, который дает молодость, рассказывают, как это действует. Потом в конце скромно сообщают, что по нашему законодательству он поступит в продажу, когда пройдет все клинические испытания.
Она кивнула.
— Кажется, начинаю догадываться.
— Вот-вот. Все заинтересованные в своем здоровье сразу горько вздыхают: мыши живут два года, на них опыты поставить легко, если мышь проживет четыре года, то и человек проживет двести лет… но проклятые бюрократы тормозят науку и прогресс в медицине, обрекая миллионы людей на смерть… Это, конечно, не так, но простому человеку не вдолбишь. Чем человек ограниченнее, тем увереннее в своей правоте. Ты вот сложная, сразу врубилась… Или не сразу?
— Хрюкай дальше, — велела она.
— Любому понятно, — сказал я со скукой в голосе, — что ждать придется много лет… Но в конце сообщения о чудо-препарате есть приписка, что клиника приглашает для тестирования добровольцев.
Она кивнула.
— И этим добровольцам впаривают…
— Точно, — сказал я. — Я же говорил, ты — сложная натура. Стоило семь раз повторить, сразу поняла. Прибывшим по адресу говорят, что набор добровольцев уже закончен, но…
— …могут негласно продать упаковку, — подхватила она, — чтобы расширить рамки эксперимента. В интересах науки, разумеется. Но рассказывать об этом не следует, а то начнутся бюрократические проверки, придирки, исследования замедлятся, препарат останется таким же дорогим и на следующий год…
— Хорошо, — согласился я. — Вот видишь, и ты не только стрелять умеешь.
Она отрезала задиристо:
— Я много чего умею!
— Проверим, — пообещал я. — При случае. А случай, конечно, найдем. Не найдем, так… ага, вот оно! Как только узнаем полный состав препарата, можно отследить по медицинским листам, кто его принимал… Даже тех отыщем, кто не признается.
Она фыркнула:
— А если у них все хорошо и в больницы не обращались?
— Это да, — согласился я. — Как-то не подумал… Когда все хорошо, кто из нас пойдет проверяться? Хотя да, из людей никто, но женщины — существа осторожные. Они хоть панически боятся старости, но купить купят, а потом после первой же дозы побегут сдавать анализы. Не все, но эти существа такие, верно?
Она пожала плечами.
— Я бы не пошла. Правда, я бы и не купила.
— Дорого, — согласился я.
Она поморщилась.
— Даже с миллионами не стала бы. Успею дожить до бессмертия, а там возьму себе молодое тело.
— Бери это, — сказал я, — у тебя все просто чудо. Что сиськи, что жопа…
Она кивнула с милостивым видом.
— Спасибо. Я тоже ими довольна. А что еще?
— А что, — изумился я, — у тебя что-то еще?.. Ах да, лицо… эта… глаза, ну да, глаза еще да…
— Хватит, — отрезала она. — Не поняла, как ты отследишь через медицинские карты?
Я посмотрел на нее в изумлении.
— Сейчас все в электронном виде, женщина. А не на камнях или папирусе. Даже не на пергаменте.
Она сказала ядовито:
— Вряд ли тебе дадут адреса тех, кто купил карельгедин. Думаю, это все осуществлялось негласно.
— Да ну? — изумился я. — Нелегально? Кто бы подумал… Тогда тебе придется как-то достать образец. Можно, например, купить одну упаковку. Что для вашей полиции пятьдесят тысяч долларов? У вас же там, судя по прессе, все взяточники и коррупционеры, на «Бентлях» простых нищебродов вроде меня давите.