Любовные драмы у трона Романовых
Шрифт:
Пален был уволен от должностей губернатора и шефа Рижского кирасирского полка и отправлен в отставку.
В наследии древнегреческого драматурга и поэта Еврипида (480–406 до н.) есть такая фраза, ставшая крылатой: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты».
Пален быстро нашёл себе подобного «друга». Проявив свойственную ему изворотливость, подмазался к «брадобрею» Кутайсову и заслужил прощение императора.
Ну а потом стал с помощью лжи и коварства расчищать себе дорогу. Не останавливался ни перед чем. Дважды с помощью клеветы добился опалы Аракчеева и Ростопчина, расправился с преданными императору офицерами полковником Грековым и братьями Грузиновыми.
Но ничего этого сёстры Мария и Екатерина не знали. Перед ними был бравый генерал Павел Пален, который ни в какие политические интриги, как истый военный, не вмешивался. В организованную преступную группу сановных уголовников входили великосветские отбросы, «умученные» императором в столичной роскоши, а не в захолустных гарнизонах.
Посягательства графа Литта были невыносимы, и, конечно, сёстры стремились к замужеству, чтобы избавиться от них. Но Павел Пален выбрал старшую сестру, чем нанёс страшный удар младшей. Выбор Павла Палена рассорил сестёр на всю оставшуюся жизнь…
Екатерина стала проявлять знаки внимания Багратиону, её мать действовала со своей стороны при дворе, ну и дело было сделано.
Екатерина Павловна вышла замуж за Багратиона, боевого генерала, приближённого к государю и способного защитить свою супругу. К тому же это делало её княгиней, что тоже, как уже упоминалось, для неё было немаловажно. Мы увидим в дальнейшем, как Екатерина Павловна дорожила этим титулом.
Ну а Багратиону супружество не мешало добросовестно исполнять свои обязанности в Гатчине, те более, что он видел, сколько необходим он осиротевшей императорской семье.
О том, как переживала своё горе вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, рассказал в своих «Записках» Николай Александрович Саблуков, который незадолго до трагедии 11 марта был назначен в Павловск в распоряжение князя Багратиона:
«Служба моя в Павловске при ея величестве продолжалась до отъезда всего двора в Москву на коронацию императора Александра. Каждую ночь я, подобно сторожу, обходил все ближайшие к дворцу сады и цветники, среди которых разбросаны были всевозможные памятники, воздвигнутые в память различных событий супружеской жизни покойного императора. Здесь, подобно печальной тени, удрученная горем, Мария Феодоровна, одетая в глубокий траур, бродила по ночам среди мраморных памятников и плакучих ив, проливая слёзы в течение долгих, бессонных ночей. Нервы ее были до того напряжены, что малейший шум пугал её и обращал в бегство. Вот почему моя караульная служба в Павловске сделалась для меня священной обязанностью, которую я исполнял с удовольствием.
Императрица… не искала в забвении облегчения своего горя: напротив, она как бы находила утешение, выпивая до дна горькую чашу душевных мук. Самая кровать, на которой Павел испустил последнее дыхание, с одеялами и подушками, окрашенными его кровью, была привезена в Павловск и помещена за ширмами, рядом с опочивальнею государыни, и в течение всей своей жизни вдовствующая императрица не переставала посещать эту комнату. Недавно мне передавали, что эту кровать, после смерти государыни, перевезли в Гатчину и поместили в маленькую комнату, в которой я так часто слышал молитвы Павла. Обе двери этой комнаты, говорят, были заколочены наглухо, равно как в Михайловском замке двери, ведущие в кабинет императора, где произошло убийство.
В заключение скажу, что император Павел, несмотря на необычайное увлечение некоторыми женщинами, был всегда нежным и любящим мужем для Марии Феодоровны…
Достойно внимания и то обстоятельство, что Екатерина Ивановна Нелидова, которою Павел так восторженно увлекался, сохранила дружбу и уважение императрицы Марии Феодоровны до последних дней ее жизни».
Веймар ждал «появления новой звезды с Востока» (счастливый брак Марии Павловны)
А между тем подошло время выдавать замуж третью дочь – великую княжну Марию Павловну, которая родилась 4 февраля 1786 года и была старше Катиш чуть более чем на два года.
Впервые заговорили о её замужестве в 1800 году, ещё при жизни отца, императора Павла Петровича. В женихи наметили старшего сына владетельного герцога Саксен-Веймарского герцогства – маленького государства, входящего в состав Священной Римской империи. Это небольшое герцогство к концу XVIII века управлялось Анной Амалией Брауншвейгской, назначенной императрицей Марией Терезией регентом при малолетнем принце Карле Августе. Анна Амалия оказалась весьма деятельной правительницей. Она значительно повысила роль герцогства на международной арене. Её сын Карл Август продолжил дело матери и, кроме того, сделался покровителем литературы и искусства. В герцогство потянулись ведущие художники, музыканты, литераторы. На всю Европу зазвучали имена Иоганна Вольфганга фон Гёте, Фридриха Шиллера и Иоганна Готфрида Гердера, нашедших приют в герцогстве и ставших основателями так называемого «Веймарского классицизма».
Сын Карла Августа Карл Фридрих и был избран в женихи великой княжны Марии Павловны. Такой брак мог принести пользу России.
Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна не пожелала менять волю покойного супруга и в 1803 году пригласила в Петербург наследного принц Карла Фридриха. Памятуя о трагической судьбе старшей дочери Александры Павловны (вторая дочь Елена Павловна была ещё жива), умершей в неласковой Венгрии, Мария Фёдоровна с особым вниманием подошла к замужеству великой княжны Марии Павловны. По её инициативе жених прогостил в России около года. Это было сделано для того, чтобы жених и невеста могли лучше узнать друг друга. Да и Марии Фёдоровне хотелось присмотреться к жениху. Карл Фридрих приходился родным племянником первой супруги Павла Петровича Наталии Алексеевны и двоюродным братом императрицы Елизаветы Алексеевны.
Великая княжна Мария Павловна с детства выделялась среди своих сестёр твердостью воли, прямотой и искренностью. За эти черты характера её очень любил отец, Павел Петрович.
Ну а бабушка императрица Екатерина II писала о ней:
«Вот этой нужно было родиться мальчиком… она сущий драгун, ничего не боится, все её склонности и игры мужские; не знаю, что из неё выйдет. Любимая её поза – упереться обоими кулаками в бока, и так она расхаживает».
И далее добавила после её болезни оспой уже с сожалением: «Третья внучка моя неузнаваема: она была хороша как ангел до прививания, теперь все её черты погрубели, и в эту минуту она далеко не хороша».
Да, оспа оставила некоторые следы на лице Марии Павловны, которые, кстати, со временем изгладились, и она стала, по отзыву современников, «жемчужиной семьи».
А вот в 1795 году державная бабушка отозвалась о Марии Павловне более определённо:
«…Сарти говорит, что у неё замечательный музыкальный талант, и кроме того, она очень умна, имеются способности ко всему и будет со временем преразумная девица. Она любит чтение и, как говорит генеральша Ливен, проводит за книгой целые часы… Притом она очень веселого, живого нрава и танцует как ангел».