Любовные истории
Шрифт:
Да, Лариса безумно любила Николая, но на его предложение, как ни странно, ответила отказом. Возможно, она не хотела разрушать брак Николая с Анной Ахматовой, хотя супруги уже давно не жили вместе и решили оформить разрыв официально. Причина отказа Ларисы крылась в другом. Ведь любовники были так похожи друг на друга. Оба любили путешествия и острые ощущения, мечтали о славе. Это был бы брак двух безумцев, обреченных на гибель.
Со временем Лариса осознала правильность принятого тогда решения. Большим ударом для нее стало известие о том, что Гумилев одновременно встречается и с другой женщиной, а этого гордая полячка простить не могла. Хотя у нее тоже был сюрприз для Николая. Ведь когда он делал предложение, она уже была замужем.
Чтобы избавиться от боли, она с головой окунулась в пучину революции. Именно здесь ее пылкий темперамент мог по-настоящему себя проявить. Она не понимала тех людей, которые бежали от революции или смирились с ней как с чем-то неизбежным. В этом водовороте человеческих страстей она черпала силы. Лариса переоделась в мужской костюм и отправилась в Балтийский флот. Существует мнение, что именно по приказу Ларисы Рейснер был дан первый залп по Зимнему дворцу.
На фронте бесстрашная Лери познакомилась со своим мужем, Федором Раскольниковым. Они преследовали общие цели, у них были одни и те же идеалы, и казалось, что наконец-то Лариса нашла в своей жизни то, что давно искала. Однако в 1921 году Федор Раскольников из ярого революционера превратился в почтенного полпреда, которого отправили с важным поручением в Афганистан.
Супруги ехали в специальном правительственном вагоне в страну, где ничто не напоминало о грязном и голодном Петрограде. Но Лариса Рейснер не была бы самой собой, если бы ее привлекали солнце, фрукты и розы. Достаток и праздная жизнь быстро ей прискучили, и буквально через два месяца она бросила мужа и отправилась в обескровленную Россию.
За то время, пока Ларисы здесь не было, Петроград сильно изменился. Однако даже этот город-мертвец нравился ей больше, чем теплое южное солнце. Здесь она встретила свое новое увлечение, журналиста Карла Радека, который любил хороший табак и красивых женщин. Однако соединиться с возлюбленным Ларисе помешала судьба, которая приготовила для нее довольно банальный конец. В 1926 году Лариса заразилась брюшным тифом и вскоре скончалась. На тот момент легендарной валькирии революции исполнилось всего 30 лет. И только перед смертью Лариса поняла, что никого она так не любила, как Николая Гумилева, расстрелянного в 1921 году якобы за участие в контрреволюционном заговоре. Во всяком случае, никому из последующих своих возлюбленных она не смогла бы написать такие строки, как ему: «В случае моей смерти все мои письма вернутся к Вам. И с ними то странное чувство, которое нас связывало и такое похожее на любовь. И моя нежность – к людям, к уму, поэзии и некоторым вещам, которая благодаря Вам окрепла, отбросила свою собственную тень среди других людей – стала творчеством…»
Лариса Рейснер была из тех людей, которые предпочитают жизнь, полную опасностей и борьбы. Их жажда жизни, как правило, приводит к обратному. И смерть в таком случае становится платой за любовь и страсть.
Амадео Модильяни и Жанна Эбютерн
Талантливый итальянский художник и скульптор Амадео Модильяни и его муза, модель и жена Жанна Эбютерн, чувствовали друг к другу такую сильную любовь, что не могли жить друг без друга. После того как художник умер, его преданная жена, не захотев пережить разлуку с ним, покончила с собой.
Амадео Модильяни родился в Италии, в еврейской семье. В этой стране он провел свои детские и юношеские годы, учился живописи. В середине 1900-х годов 22-летний парень, испытывая жажду нового, непознанного, покинул родную страну и переехал в Париж. Он посчитал французскую столицу самым подходящим местом для поисков и открытия нового в современном художественном языке, и не ошибся: самые выдающиеся его полотна были написаны именно здесь. В этом же городе он испытал крайнюю нищету и встретил любовь всей своей жизни.
Однако произошло это почти через десятилетие. До тех пор он работал и общался с друзьями, которых у него сразу появилось очень много. Современники вспоминали, что Амадео был красив, элегантен, превосходно говорил по-французски, поражал всех своими аристократическими манерами, был неизменно вежлив, отзывчив, щедр. Все друзья любили его.
Как правило, он быстро сходился с людьми, даже с теми, с кем случайно знакомился на улице, и довольно быстро переводил разговор на тему искусства, из которого его наиболее интересовала литература. Он мог часами обсуждать творчество Фридриха Ницше, Перси Биши Шелли, Генрика Ибсена, Оскара Уайльда, Федора Достоевского. Нередко он цитировал по памяти стихи Франсуа Вийона, Артюра Рембо и других популярных поэтов.
Но, несмотря на всю его открытость и искренность, в Амадео всегда чувствовалась какая-то сдержанность, замкнутость. В свою душу он пускал только немногих, самых близких людей, и главной стала Жанна.
Одним из первых друзей Модильяни в незнакомом городе был живописец Морис Утрилло. Именно он должным образом оценил странную, непривычную, нарушающую все существующие традиции живопись Амадео, признал его талант. Они часто встречались в кабачках, вместе гуляли по Монмартру, иногда работали, однако Утрилло больше привлекали виды Парижа, Модильяни же больше нравилось писать портреты или заниматься скульптурой.
Скульптура увлекла Амадео еще в Италии. По приезде в Париж он записался в Академию живописи Коларосси и начал посещать мастерскую художника и скульптора Грановского. Его интересовали не маленькие статуэтки, а монументальная скульптура. Однако он не имел достаточных средств, чтобы найти подходящий материал для работы, и поэтому был вынужден использовать камень, который оказался совершенно неподходящим для занятий скульптурой. При его обработке образовывалось большое количество пыли, которая разъедала глаза, раздражала горло. Через некоторое время Амадео был вынужден отложить скульптуру до лучших времен, когда сможет разбогатеть и позволить себе мрамор. Пока же он решил сосредоточиться на живописи.
В свободное время Модильяни все чаще и чаще стал встречаться с Утрилло. Многие недоумевали, что между ними может быть общего. Амадео всегда был одет в изящный костюм с галстуком-бабочкой, тщательно выбрит, с уложенными волосами. Морис был его полной противоположностью: не брился, не следил за прической, был одет очень неряшливо. Однако изо дня в день они вместе входили в любимый кабачок на Монмартре и заказывали напитки.
И через некоторое время контраст между ними исчез: Амадео постепенно перестал следить за собой, его элегантный пиджак заменила старая и измятая вельветовая куртка, белые крахмальные воротнички – красный шарф. Изменилось и его выражение лица: если раньше оно было спокойным, то сейчас стало напряженным, растерянным, взгляд потяжелел. Причина была в том, что художник стал сильно пить, а вскоре пристрастился к гашишу.
Очень быстро закончились последние средства, и Амадео начал нищенствовать. Он брался за любую работу: копировал какие-то картинки, даже малевал вывески. Однако заработка не всегда хватало даже на хлеб, колбасу и табак. На спиртное денег уже не было, и художник на некоторое время прекратил посещать кабачки на Монмартре.
Наконец он нашел постоянную работу, его дела немного поправились, и он снял крошечную студию. Вся ее обстановка состояла из кровати, стола, двух стульев и чемодана, который служил для гостей диваном. Но гости здесь появлялись очень редко: Амадео жил уединенно и не приглашал к себе никого, за исключением натурщиц. В этой маленькой студии художник переживал настоящие муки творчества: он пытался выразить то, что чувствовал, и ему все время казалось, что его идеи ускользают от него, не воплощаясь на холстах. О своих работах он говорил так: «Все это ни черта не стоит. Это все мой проклятый итальянский глаз, который никак не может привыкнуть к парижскому освещению… Схвачу ли я его когда-нибудь?.. Сколько у меня задумано, в смысле нового выражения темы в фиолетовых, оранжевых тонах, в темной охре… Не знаю только, как сделать, чтобы все это запело…»