Любовные истории
Шрифт:
Сара была растрогана таким теплым приемом, но настоящее счастье ожидало ее в отеле, где она встречалась с Дамала. Ее не смущало даже то, что, не стесняясь ее, Жак время от времени раздраженно глядел на часы. У него было назначено на этот день не одно свидание. Их связь не осталась в секрете. По всему Петербургу распространились слухи о романе французской актрисы с дипломатическим представителем Греции. Однако буквально в шок повергло всю общественность известие, что Дамала решил бросить службу дипломата и стать актером в театральной труппе мадемуазель Бернар. Этот скучающий бездельник искал новых приключений, а размеренная жизнь уже успела порядком утомить его. Исполнителя главных ролей Сара немедленно отправила в Париж, заявив, что тому вредно находиться в холодном климате зимней
Сара обожала своего Жака, и только она одна не замечала, что ее возлюбленный бездарен как актер. Публика не могла оценить самодеятельную игру Дамала, к тому же его акцент буквально резал слух. Так прошел месяц, в течение которого влюбленные играли на сцене, посещали светские рауты, проводили безумные страстные ночи.
А потом наступил март. Сара и Жак отправились в Неаполь. Актриса понимала, что ее счастье никак нельзя назвать безоблачным. Она делала для Жака буквально все: дарила дорогие подарки, исполняла любой каприз, а он открыто затевал любовные игры с каждой мало-мальски симпатичной женщиной. Сара узнала, что такое ревность. Она буквально с ума сходила, узнавая в очередной раз, что Жак провел ночь в объятиях еще одной неаполитанской красавицы. Надо удержать его, любой ценой! Сара предложила ему жениться на ней. Жак согласился, но в Италии скрепить отношения было довольно сложно, поскольку влюбленные принадлежали к разным вероисповеданиям. Было решено заключить брак в Англии, где к подобным формальностям относились проще, тем более что в гастрольном графике Сары было как раз три свободных дня. Из-за безалаберности Жака и тут не обошлось без неприятностей. Он забыл свои документы, необходимые для церемонии, и брак был заключен позже, чем предполагалось. В итоге Сара опоздала на запланированное представление в Ницце, но она была счастлива и ее не смутило, что пришлось уплатить 25 тысяч франков неустойки.
Женитьба нисколько не исправила Жака в лучшую сторону. Он продолжал менять любовниц, как перчатки. Кроме того, он всерьез пристрастился к наркотикам. Сара пыталась бороться с пагубной привычкой супруга: она прятала морфий и кокаин, но Жак непременно находил их где-нибудь на стороне, а уж работа тем более не являлась для него препятствием к употреблению наркотиков.
Едва Дамала появлялся на сцене, в первые минуты зал стонал от восторга: действительно, красив он был несравненно. Но вот проходило полчаса, и зрители начинали скучать. Никакая красота не искупала непрофессионализма и откровенной бездарности. Критики упоенно громили игру супруга божественной Сары Бернар. Актриса утешала Жака, взбешенного подобными статьями, говорила, что поначалу журналисты относились к ней так же сурово. Наконец, она решила купить Жаку собственный театр и пьесу, благодаря которой его талант раскрылся бы в полной мере.
Сара действительно купила мужу театр «Амбигю», каждый день репетировала с ним, заставляла работать и, благодаря ее упорству, на премьере провала не произошло.
Это был первый шаг к успеху, а потому Бернар тешила себя надеждой, что, может быть, после этого Жак бросит принимать наркотики. Однако Жака это подобие успеха нисколько не радовало. Он видел, как принимает публика его и как она относится к игре Сары, но признаваться в своей бездарности он не желал. Когда Сара предложила ему отправиться вместе с ней на гастроли, Жака прорвало: «Ты хочешь, чтобы я ехал с тобой только потому, что ревнуешь к каждой встречной женщине! – орал он. – Ты считаешь, я должен быть счастлив, став твоим мужем? Ты – просто старая и похотливая идиотка, которая всеми силами тащила меня в свою постель». Он ушел от нее, и Сара от отчаяния едва не покончила с собой. В тот раз от рокового шага ее спасла только чистая и искренняя любовь молодого поэта. Она не любила его, но была благодарна за то, что он был рядом в эти страшные первые два месяца без Жака.
Но ей еще предстояло встретиться с мужем. Он вновь возник на ее пороге, сильно изменившийся и заметно подурневший. Особенно поразили Сару его глаза, странно блестевшие. Войдя в дом, Жак упал в кресло, без конца повторяя: «Спаси меня, Сара, я пропадаю». Его всего трясло. Дрожащими руками он достал из чемодана шприц и поспешно всадил его себе в ногу. После этого его тело обмякло, и он перестал воспринимать окружающее.
Сара в ужасе обследовала его чемоданы и нашла несколько десятков ампул с наркотиками. Все их она раздавила в раковине. Когда Жак очнулся, то пришел в неописуемую ярость. «Кто просил тебя делать это?» – закричал он. Потом Дамала схватил первое, что попалось ему на глаза – старинный меч. Он сорвал оружие со стены и начал крушить им все подряд – мебель, посуду, кромсал стены. Превратив квартиру в руины, он исчез. После этого Сара подала на развод, но еще долго оплачивала счета от кредиторов – деньги были взяты Жаком на подарки для случайных любовниц.
О дальнейшей жизни Жака Сара узнавала отрывочно. Говорили, что он пытался лечиться в клинике для наркоманов, но безуспешно. Дамала продолжал увеличивать дозу наркотиков, пока очередная не стала для него, наконец, роковой. Сара Бернар, узнав, что ее муж умирает, бросила все дела и пришла к нему в грязную убогую комнатенку, где не было ничего, кроме нищей пустой кровати. Жак ее не узнал: он глядел и видел перед собой ангела с золотым нимбом волос. Он смотрел на нее, а слезы сами собой текли по его лицу.
Сара забрала Дамала домой. По крайней мере, смерть он встретил спокойно, и простыни его благоухали ирисом и лавандой. Ему было только 34 года. Сара похоронила его на родине, в Греции, а на могиле установила его бюст, который лепила собственноручно.
Со смертью Дамала жизнь для Сары не закончилась, хотя так можно было бы подумать, поскольку со дня кончины мужа все документы она неизменно подписывала: «Сара Бернар-Дамала, вдова». Она, как и прежде, шокировала публику своими оригинальными выходками, приглашала гостей в собственный зверинец, где содержались диковинные животные. В газетах писали, что один из питомцев великой актрисы отравился шампанским, а крокодил съел собачку, за что пришлось его пристрелить. У нее всегда было множество любовников, причем совсем еще мальчиков. Бернар не смущало, что она выглядит смешной и годится этим юношам в бабушки.
Последней любовью Сары Бернар стал прекрасный голландец, актер Лу Теллеген. Именно с него лепил Роден свою знаменитую «Вечную весну». Лу был безумно красив, но так же неимоверно глуп. Сара, однако, глупости не замечала. Когда она любила, то мужская красота в чистом виде совершенно заменяла ей ум. Она каждый раз бесконечно баловала своих мужчин и страшно ревновала. Теллегена она не отпускала от себя ни на шаг. Он стал ее партнером не только в жизни, но и на сцене, хотя, как и Дамала, был исключительно бездарен. Вместе с ним она снялась в одном из первых немых фильмов в 1912 году.
В 1922 году Сара Бернар в последний раз вышла на сцену. Ей было уже под 80 лет, и она играла в «Даме с камелиями» с ампутированной ногой, сидя в кресле. Менее чем через полгода она умерла и была похоронена в розовом гробу, который купила себе, когда ей исполнилось 15 лет. Она искренне тогда полагала, что долго не проживет. Гроб с тех пор так и простоял в ее комнате. Она привыкла к нему, часто разучивала в нем роли и даже принимала любовников. Однажды она страшно напугала молоденькую служанку, которая утром обнаружила ее в этом гробу: просто Сара учила роль, а потом сама не заметила, как уснула… Теперь же даже вездесущие репортеры не смогли бы при всем желании обнаружить в этом гробу хоть что-то эксцентричное.
Майкл Дуглас и Кэтрин Зета-Джонс. Перераспределение ролей
Когда Майкл Дуглас, известнейший голливудский актер, пользующийся репутацией неисправимого сердцееда, впервые увидел свою неповторимую и самую прекрасную любовь – Кэтрин Зета-Джонс, все его мысли были заняты предстоящим бракоразводным процессом с супругой Диандрой Лакер. Аппетиты у бывшей жены были, мягко говоря, непомерными. Чтобы забыть горе, ей требовалось не менее ста миллионов долларов плюс квартира в Нью-Йорке и летний дом на Майами.