Любовный «треугольник»
Шрифт:
— Во всяком случае, твой Лестер ничего не упускает из виду, чтобы вытащить Бэрнса.
— Да, именно так, — согласилась Дженика. — Поэтому процесс так и тянется. Правда, я совершенно не знаю, как Лестер собирается это сделать. Интуитивно я на стороне обвиняемого. Но доказательства против него очень весомые. Несмотря на это, Лестер еще не закончил с главным свидетелем обвинения. Я это чувствую.
— То, что этот Бэрнс, пусть и случайно, оказался в это время в Центральном парке, говорит против него.
— Да, —
— Постарайся не думать больше об этом, — посоветовала Вероника. — Давай пойдем куда-нибудь сегодня вечером. Мы можем посмотреть новый мюзикл на Бродвее. Я знаю кое-кого, кто имеет связи. Мы еще сумеем достать билеты. Что ты думаешь по этому поводу? А потом мы пошли бы в маленький бар и выпили там что-нибудь симпатичное. Ты же не можешь все вечера напролет сидеть дома.
— Я с ума схожу по Лестеру, — промолвила Дженика. — Я не выдержу без него. Он мне так нужен.
— Да, солнышко, я верю тебе. Но ты ведь знаешь, что сейчас не можешь видеть его. Ни в коем случае. Итак, что будем делать сегодня вечером?
Дженика покачала головой.
— Я не особенно рвусь посмотреть этот мюзикл, и у меня нет желания просто убить время. Я лучше сделаю себе дома пару сандвичей и лягу пораньше в кровать с книгой.
Вероника улыбнулась.
— И будешь несчастна, думая о своем Лестере. Отвлекись! Давай что-нибудь предпримем вместе. Это гораздо лучше для тебя.
— Если бы хоть Зорро был здесь! — вздохнула Дженика. — Я могла бы выводить его на прогулку. Думаю, это была не очень хорошая идея — отдать его в школу для собак.
— Но ты не можешь его забрать. Его там воспитывают, и это неплохо для него. Потом тебе будет с ним намного легче.
— Но мне так не хватает этого маленького сорванца. Конечно, он много натворил, но пес ведь все-таки мой.
— Выпей сегодня двойной бурбон перед сном, — посоветовала Вероника. — Иначе ты будешь только терзаться, а это ничего не дает. Выпьешь хорошую порцию и прекрасно заснешь.
— Я подумаю об этом, — пообещала Дженика.
Прошло уже четыре дня, как она в последний раз говорила с Лестером. Дженика в печали сидела в этот вечер в своей квартире. Все напоминало ей о Лестере и о маленьком Зорро.
Так много жизни было раньше в ее жилище, так много счастья, а теперь все стало пусто и тихо, как в могиле. Дженика выпила двойной бурбон, но это еще больше опечалило ее. Пить в одиночестве — плохая штука, и она вовсе не хотела, чтобы это вошло у нее в привычку.
Около девяти вечера она позвонила Лестеру. Дженика просто не могла больше быть одна, и ей очень хотелось услышать его голос. И к тому же Лестер предложил ей иногда перезваниваться. Он тотчас
— Ах, любимый! — промолвила Дженика. — Так ужасно без тебя. А что ты чувствуешь?
Она услышала, как Лестер тяжело вздохнул.
— Ты думаешь, что мне хорошо? Это очень действует на нервы: видеть тебя каждый день в зале суда и не иметь возможности заключить в объятия. Я безумно тоскую по тебе, любимая. — В этот вечер он опять занимался судебными актами. Но тоже чувствовал себя заброшенным и несчастным без Дженики. И все время порывался позвонить ей.
— Нельзя ли придумать какую-нибудь уловку, чтобы обойти этот дурацкий закон? Ведь никто не заметит, если мы встретимся, — продолжала Дженика.
Лестер тихо рассмеялся.
— Совершенно исключено, чтобы я тебя навестил, а также невозможен и твой приход ко мне. Вдруг кто-то случайно встретит нас. Некоторые люди уже знают тебя, видели на заседаниях, а обо мне и говорить нечего. Ты знаешь, что для меня на карту было бы поставлено слишком многое.
— Я знаю, — ответила Дженика. — И я понимаю тебя, Лестер. Но, если процесс продлится еще долго, я просто помешаюсь без тебя. Ты чертовски глубоко засел в моей душе.
— Со мной творится то же самое, — признался он. — Стоит мне только подумать о тебе, представить, что я тебя касаюсь… то буквально схожу с ума. О, Дженика, я так тебя люблю.
Теперь настал ее черед тяжело вздохнуть.
— Когда ты говоришь такое, я просто места себе не нахожу. Мы должны увидеться, разве ты этого не понимаешь? Нам нужно найти какой-то выход.
— Но не в Нью-Йорке, — ответил он. — Этого делать нельзя ни в коем случае. Риск слишком велик.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещала Дженика. — Значит, ты не отказываешься совсем?
— Ах, Дженика… — Такое огромное желание, такая нежность слышалась в его голосе, что она не могла спокойно сидеть у телефона.
— Я позвоню тебе снова завтра вечером, о'кей? И тогда скажу, как мы это сделаем. Совершенно точно, я что-нибудь придумаю, и это будет очень здорово, если мы где-то тайно встретимся. Мы будем любить друг друга, как в первый раз. Ах, Лестер…
— Ты настоящая искусительница, — промолвил он с тихим смехом. — Перед тобой трудно устоять. Бог мой, я ведь тоже очень хочу этого.
— До завтра, любимый, — буквально выдохнула в телефонную трубку Дженика. — Я найду выход, можешь быть уверен. И никто ничего не узнает. Никто не заметит, что мы тайно встретимся.
— Это, должно быть, прекрасный план, — сказал Лестер.
6
Когда на следующее утро Дженика увидела Лестера в суде, ей показалось, что он ей улыбнулся. Но, разумеется, она могла себе это просто вообразить, когда Лестер, по обыкновению, непосредственно обращался к присяжным.