Любой ценой
Шрифт:
— Это может не значить ничего, — возразила Абрио. — Успешное проведения подобного мероприятия потребовало бы очень высокого уровня секретности. Кроме того, это было проделано правительством Высокого Хребта, а не теперешним. Так что к настоящему времени все участвовавшие в этом, вероятно, так или иначе оставил службу.
— Согласен. Однако люди, которые настолько убеждены в том, что в этом дельце повинны мы, это те, кто сменил приспешников Высокого Хребта. Все остальные сплетни, какие только донесли до нас источники Вильгельма, до последних мелочей подтверждают необычайное презрение, которое они испытывают к своим непосредственным предшественникам. Если бы была даже наималейшая возможность, что хоть кто-то из компании Высокого Хребта был причастен к подтасовкам, кто-нибудь к настоящему времени это бы уже откопал. Дэнни, ты ведь также как и я знаешь, что неизбежно незнамо из каких щелей вылезают любители
— Гммм… — Абрио пощипала свою нижнюю губу и пожала плечами. — Может и так. Но должна вам сказать, шеф, что это звучит чрезвычайно необоснованно.
— Я же сказал, что это только часть доводов, — напомнил ей Ушер. — Есть и другие факторы — можно сказать витают в воздухе. Одним из них является то, насколько хорошо я знаю наших собственных деятелей.
— Шеф, я и сама ненавижу Джанколу до глубины души. И что бы он ни натворил, я ничуть бы не удивлюсь. Но, как бы мне ни хотелось представить его в качестве виновника случившегося, я полагаю вы всё же преувеличиваете. Во-первых, он умён. Он должен осознавать, что рано или поздно победитель, кто бы им не оказался, наложит свои лапы на дипломатические архивы другой стороны. Во-вторых, как бы я его ни презирала и подозревала, я не могу представить себе его преднамеренно развязывающим войну только лишь для удовлетворения собственных политических амбиций. Особенно, когда нет возможности быть уверенным, что мы собираемся выиграть эту хрень. И, в третьих, каким таким образом он мог бы провернуть это так, чтобы больше никто в госдепе не понял, что Джанкола внёс правки в исходные тексты дипломатических нот?
— Я никогда не говорил, что Джанкола дурак, — спокойно ответил Ушер. — И, отвечая на твои первое и второе замечания, я никогда не утверждал, что он намеревался развязать войну. Если мои параноидальные подозрения верны, он намеревался создать кризис, который смог бы успешно «разрешить» в качестве демонстрации собственной компетентности и непоколебимости, чтобы усилить свои позиции к тому моменту, когда, несколько лет спустя, он выдвинет свою кандидатуру на президентский пост. Если бы он осуществил именно то, что, как я полагаю, планировал, войны бы не было и ни одна из сторон не получила бы доступа к архивам другой. Вероятно, прошли бы по меньшей мере десятки лет, прежде чем кто-либо получил возможность сравнить оригиналы.
— Может и так, но всё ещё остается вопрос, как он мог это провернуть. — покачала головой Абрио. — В любом случае он должен был подменить оригиналы нот манти после того, как они были получены и зарегистрированы. И, учитывая то, что манти опубликовали в качестве своей версии нашей корреспонденции, он должен был изменить и её по сравнению с теми вариантами, которые видели до отсылки президент и остальные члены кабинета.
— Фальсификация исходящей переписки не представляла бы затруднений, — ответил Ушер. — У него есть личный, прямой доступ к переписке. В конце концов, он же госсекретарь! Ещё у него есть доступ к внутреннему учёту госдепартамента, механизму уничтожения записей и системам безопасности. И, да, — Ушер взмахнул рукой, останавливая попытавшуюся перебить его Абрио, — я знаю, что Джанкола должен заламывать руки после того, как манти опубликовали свою версию документов. В конце концов, наш «специальный посланник» тоже имел доступ к документам, реально переданным Мантикоре. Он должен знать, на самом ли деле они опубликовали именно те документы, которые он передал. Однако мистер Гросклод не сказал ни единого слова в подтверждение. Это означает или что опубликованные манти документы на самом деле поддельные, или…
— Или что Гросклод тоже замешан. — Тёмные глаза Абрио задумчиво прищурились и Ушер кивнул.
— Именно так. А Ив Гросклод с Арнольдом Джанколой давно работают вместе. Несомненно, очень разумно, что госсекретарь выбрал в качестве специального посланника человека, пользующегося его полным доверием. Но что именно Джанкола доверил Гросклоду сделать для него?
— Господи Иисусе, — Абрио потерла руки, как будто ощутив внезапный озноб. Но затем она снова насупилась.
— Хорошо, представим себе, что Джанкола, возможно, сфальсифицировал исходящую переписку и, предполагая, что Гросклод действительно собирался пустить для него эту дезу в ход, он, возможно, в этой части преуспел. Но что насчет нот манти? Не подлежит сомнению, что они были защищены соответствующими идентификационными кодами!
— Именно поэтому я тебя и вызвал, — мрачно заявил Ушер. — Я должен был соблюдать крайнюю осторожность, однако на прошлой неделе я наконец-то добыл копию одной из исходных дипломатических нот манти.
— Минуточку, — Абрио воззрилась на него с настоящим смятением. — Добыли
— Будь серьёзней, Дэнни! — громоподобно фыркнул Ушер. — Элоиза — а также ЛеПик и Том Тейсман — абсолютно серьёзно относятся к «верховенству закона». Да и я тоже. Но оно у нас всё же ещё не совершенное. И задумайся о военной и дипломатической значимости того, о чём мы тут говорим. Если бы я попросил у Элоизы доступ к оригиналам дипломатической переписки, я должен был бы объяснить ей, зачем мне это надо. Скорее всего, она достаточно верит мне — и не верит Джанколе — чтобы дать мне доступ. Но в таком случае Элоиза должна официально узнать о моих подозрениях. И что, она преспокойно даст мне доступ, который я, как предполагается, не могу получить без ведома и одобрения госдепартамента или же контроля за соблюдением конституции со стороны Конгресса? Или она прикажет ЛеПику начать полномасштабное тайное расследование? И что произойдет, когда неизбежно просочится информация о том, что один из членов нашего собственного Кабинета на самом деле смог состряпать полностью сфальсифицированную дипломатическую переписку, которая подтолкнула нас к возобновлению войны с Мантикорой? Скорее всего, это, как абсолютный минимум, нанесло бы ущерб её администрации. И масштаб возможных неприятностей нарастает лавинообразно. В настоящее время всего лишь два человека знают о моих подозрениях и оба они сейчас находятся в этом кабинете. И пока я не смогу сказать Элоизе нечто конкретное, это останется совершенно неофициальным, не подлежащим огласке, совершенно «чёрным» расследованием. Это полностью понятно?
— Да, сэр, — с непривычной официальностью ответила Абрио. Суровые глаза Ушера несколько секунд сверлили её, затем Ушер удовлетворённо ухмыльнулся.
— Не хотел бы показаться упёртым, — заметил Ушер, — однако это такая операция, которую мы не можем позволить себе предать гласности до тех пор, пока не расставим все точки над i.
— Вижу, шеф, что вы не потеряли ваш дар к преуменьшению, — сухо ответила Абрио. — Однако вы собирались что-то сказать насчет идентификационных кодов манти.
— Я собирался сказать, что то, что депеши действительно имели соответствующие мантикорские коды идентификации, на самом деле лишь усиливает мои первоначальные подозрения.
Абрио казалась сбитой с толку и Ушер хихикнул. Звук был на редкость лишен какого-либо юмора.
— Дэнни, есть множество вещей, о которых, как предполагается, я официально не в курсе, — заявил он. — В особенности, президент — и конгресс — были предельно четки в отношении несокрушимого разделительного барьера, который они желают видеть между внутренними полицейскими учреждениями и разведывательной деятельностью. Учитывая мрачные примеры МВБ и госбезопасности, их трудно винить. И, в принципе, я не могу с ними не согласиться. Именно поэтому я так забочусь о создании официального прецедента уважения этого барьера. Кто бы ни занял после меня этот пост, он должен будет с ним считаться, и это только справедливо. Однако, учитывая ту массу невероятно запутанных проблем, которые нам оставила госбезопасность, совершенно невозможно так быстро провести четкие разделительные линии. Так что я неофициально и в частном порядке раскидываю свои разведывательные сети настолько широко, насколько только могу. Именно поэтому я и наткнулся на этот увлекательно лакомый кусочек информации.
— Какой именно? — с некоторым оттенком нетерпения потребовала продолжения Абрио, поскольку Ушер сделал паузу в повествовании.
— Незадолго до того, как гражданин председатель Сен-Жюст свёл столь неудачное знакомство с дротиком пульсера, госбезопасность ухитрилась украсть криптоключ мантикорского министерства иностранных дел. Не личный ключ министра, но служебный ключ министерства.
— Да вы шутите!
— Нет, не шучу. — Ушер покачал головой. — Я могу только строить предположения, так как не имею доступа ко всей информации об операции, однако подозреваю, что госбезопасность ещё много лет назад приставила кого-то к Декруа. Бог свидетель, она была настолько пронырлива, что возможно на самом деле сама позволила им сделать это, если считала, что сможет извлечь какое-то преимущество. Графиня Новый Киев могла быть идиоткой, но идиоткой с принципами, и я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из них мог настолько сильно втереться к ней в доверие, чтобы получить необходимый доступ. Однако, в то время, когда Высокий Хребет перетасовывал свой кабинет после заключения перемирия, человек, которого они имели в окружении Декруа, сумел достать физическую копию носителя с ключом.
— Который стал действующим рабочим ключом, — заметила Абрио.
— Именно. Манти сменили коды, когда Декруа принимала дела от Нового Киева. И если у Джанколы были нужные контакты, он мог узнать, что мы располагали криптоключом. Ты же знаешь, Дэнни, что наши системы безопасности всё ещё полны закладок. И никто не может сказать, кто мог получить эту информацию или, может быть, был способен её хакнуть для Джанколы.
— Шеф, но вы ведь не установили, что кто-то вообще сделал это?