Любящий Вас Сергей Есенин
Шрифт:
Странное письмо, вот вроде как понимаешь, что у человека душа кровью обливается, но как же тогда прикажете относиться к ее же тексту, который Бениславская написала на смерть Есенина:
Помню, осенней ночью шли мы по Тверской к Александровскому вокзалу. Так как Сергей Александрович тянул нас в ночную чайную, то, естественно, разговор зашел о его болезни (Есенин и Вержбицкий [133] шли впереди). Это был период, когда Сергей Александрович был на краю, когда он иногда сам говорил, что теперь уже ничто не поможет, и когда он тут же просил помочь выкарабкаться из этого состояния и помочь кончить с Дункан. Говорил, что если я и Аня его бросим, то тогда некому помочь и тогда будет конец.
133
Вержбицкий Николай Константинович (1889–1973) – писатель.
Но, если она сама публикует это воспоминание, стало быть, понимает меру собственной ответственности. Он же ей ясно дал понять: с Айседорой необходимо расстаться, но при этом отмечал, что если его предаст Галина, тогда ему уже никто не поможет. Или она рассчитывала, что столь самолюбивый и ранимый человек сумеет простить ее?
Впрочем, мы слишком далеко забежали вперед, а пока, несмотря на измену «верной» Гали и подозрение, что та шпионит за ним, Есенин продолжает нуждаться в помощи последней. В помощи секретаря и поверенного. Никто из есенинского окружения реально не тянул на эту роль, Анна Абрамовна была и так невероятно занята, у Кати и Шуры ветер в голове. Так что на какое-то время Есенин счел возможным сделать вид, будто бы ничего не произошло.
17 октября 1924 года С. Есенин пишет из Тифлиса Бениславской:
Милая Галя! Привет Вам и Екатерине.
Сижу в Тифлисе. Дожидаюсь денег из Баку и поеду в Тегеран [134] . Первая попытка проехать через Тавриз не удалась.
С книгами делайте, что хотите. Доверенность прилагаю. Высылаю стихи. «Песнь о великом походе» исправлена. Дайте Анне Абрамовне и перешлите Эрлиху для Госиздата. Там пусть издадут «36» и ее вместе.
Опишите мне на Баку, что делается в Москве. Спросите Казина [135] , какие литературные новости. Приеду сам не знаю когда, вероятно, к морозам и снегу. С Вардиным я разъехался около месяца тому назад.
Напечатайте «36» в «Молодой гвардии» и получите деньги.
Мне важно, чтоб Вы собрали и подготовили к изданию мой том так, как я говорил с Анной Абрамовной, лирику отдельно и поэмы отдельно. Первым в поэмах «Пугачев», потом «36», потом «Страна негодяев» и под конец «Песнь». Мелкие же поэмы идут впереди всего.
Как живете? Здесь хоть не холодно, зато довольно тоскливо. Пишу мало. Думаю засесть писать в Тегеране. Зачем черт несет, не знаю.
Из Батума получил приглашение от Повицкого [136] . После Персии заеду [137] .
Как Орешин? Что Воронский и распущенный имажинизм? Есть ли что в таверне и кто там?
Эрлиху напишите, чтоб поэму пускал как «36», а не «26». Напишите ему, что я не пишу ему из-за того, что потерял адрес. Буду писать на Сашку.
Пришлите 2 книги «Москвы кабацкой». Из Персии напишу подробней.
Целую и жму руки. Сергей Есенин.
17/Х.24.
Пишите, пишите.
134
Поездка в Персию (Иран) не состоялась. В. И. Болдовкин, который в 1923 году работал в Персии, писал, что поэт задавал ему «множество вопросов о Персии. Я почувствовал, что Персия не дает ему покоя, тянет к себе» (газета «Молодежный курьер», Рязань, 1991, 26 дек., № 76; спец. вып. «Тропа к Есенину»; подробнее см. наст. изд., т. 1, с. 638–642). Есенин работал над «Персидскими мотивами».
135
Василий Васильевич Казин (25 июля (6 августа) 1898, Москва – 1 октября 1981) – русский поэт. Окончил реальное училище. Впервые напечатал свои стихи шестнадцатилетним юношей в 1914 году в газете.
136
Повицкий Лев Иосифович (1885–1974) – журналист, участник революционного движения. Познакомился с Есениным в 1918 году в Москве и поддерживал с ним дружеские отношения до конца жизни поэта. Особенно теплыми они были весной 1920 года в Харькове и в зимние месяцы 1924–1925 годов в Батуме.
137
Зимой 1924–1925 года Есенин жил в Батуми (Батуме) на квартире своего друга Л. И. Повицкого.
Таверной Есенин обозвал артистическое кафе «Стойло Пегаса».
В своем ответном письме от 15 декабря Бениславская ответила:
…Ну, теперь о новостях. «Таверна» закрыта – прогорела. Савкин затеял какой-то театр вместо «Таверны» – тоже прогорел в несколько дней, теперь не знает, как выпутаться. Жаль его – мальчишка ведь еще, потому и влип так. А Грузинов теперь руки умывает. Мариенгоф и К" молчат. Открыли новое кафе в Метрополе: «Калоша». Что там делается, не знаю…
– Дорогая Галя! Мне кажется, я приеду не очень скоро. Нескоро потому, что делать мне в Москве нечего. По кабакам ходить надоело, – откровенничает Есенин в письме к Бениславской от 20 октября 1924 года. Тифлис.
Несколько времени поживу в Тегеране, а потом поеду в Батум или в Баку
Составил Вам список для составления книги. Продайте ее в таком порядке под названием «Рябиновый костер», куда можно. Сперва поговорите с Ангарским [138] (Мосполиграф).
Воронскому я написал, чтоб он выдал на сестер 200 руб. На днях я пошлю им персидские стихи. Стихи, говорят, очень хорошие, дай я доволен ими.
Живу дьявольски скучно. Пишите хоть Вы мне чаще. Одно утешение нашел себе, играть в биллиард. Проигрываю все время. Недавно выиграл в карты 1000 руб., а после проиграл 1200 руб. Какая-то полоса невезения. Дороговизна здесь ужасная. Хуже, чем в Москве. Живу в отелях. Каждый день обходится в 20–25 руб. Гости, гости, гости, хоть бы кто меня спас от них. Главное, мешают работать.
Когда получите деньги за книгу, хорошо было бы, если б вы съездили в Питер и взяли мои вещи. У Ивана Ивановича мой шарф красно-черный, я его очень люблю. Потом пересчитайте белье.
20/Х. 24, Тифлис
У Сашки я жить не буду. Мне удобней будет жить у Соколова [139] , когда я буду в Питере. Жму руку. Любящий С. Е.
138
Николай Семенович Ангарский настоящая фамилия Клестов (6 декабря 1873, Смоленск – 27 июля 1941) – революционер, большевик, литературный критик, партийный литератор.
139
Соколова Константин Алексеевич (1887–1963) – художник друг Сергея Есенина.
Глава 29. Дорогие воспоминания
Не упоминая об Айседоре Дункан и недавнем разрыве с ней, Есенин стал рассказывать о европейских и американских впечатлениях, показывал привезенные оттуда вещи, при этом непременно называлась цена в долларах, франках или марках: «Плачено столько-то!» – пишет В. А. Мануилов. – В этом было какое-то наивное хвастовство, чуть-чуть высокомерное, пренебрежительное любование игрушками современной цивилизации Запада.
Все костюмы Есенина куплены и шиты на заказ Айседорой Дункан. В СССР ничего подобного не было. Поэтому не удивительно, что раздав по пьяному делу множество нужных ему вещей, он лелеет оставшееся. Ему приятно вспоминать о том, где и когда была приобретена та или иная вещь. Не удивительно, что почувствовав, что начал толстеть, Есенин вынужден распарывать белье и перешивать остальные вещи. Всю оставшуюся жизнь он будет ходить в этих импортных, подаренных любимой женщиной вещах, не забывая о ней ни на минуту.
Красно-черный шарф – когда-то поэту его подарила Айседора Дункан. Есенин даже зимой ходил в распахнутой шубе, «развевая за собой красный шелковый шарф». Может быть, поэтому «Ричиотти [140] звал Есенина райской птицей».
140
Ричиотти Владимир (настоящее имя Леонид Осипович Турутович) (31.3.(12.4).1899, Петербург – 21.8.1939, Кисловодск) – поэт, прозаик.
– Тебе нравится мой шарф? – спросил как-то Есенин у И. В. Евдокимова.
Он подкинул его на ладони, оттянул вперед и еще раз подкинул.
– Да, – говорю, – очень красивый у тебя шарф!
Действительно, шарф очень шел к нему, гармонично как-то доканчивая белое и бледное лицо поэта. Шарф кидался в глаза тончайшим соединением черного тона шелка с красными маками, спрятавшимися в складках, будто выставлявшими отдельные лепестки на волнистой линии концов. Я потрогал его рукой.
Продолжая радостно улыбаться, Есенин заметил:
– Это подарок Изадоры… Дункан. Она мне подарила.
Поэт скосил на меня глаза.
– Ты знаешь ее?
– Как же. Лет двенадцать назад я бывал на ее выступлениях здесь, в Москве.
– Эх, как эта старуха любила меня! – горько сказал Есенин. – Она мне и подарила шарф. Я вот ей напишу… позову… и она прискачет ко мне откуда угодно…
Он опять погладил шарф несколько раз.
– Я поеду совсем, совсем, навсегда в Ленинград, – твердил он дальше, – буду писать. Я еще напишу, напишу! Есть дураки… говорят… кончился Есенин! А я напишу… напишу-у!
Есенин по приезде в Батум остановился в местной гостинице, – рассказывает Лев Повицкий в своей работе «Есенин в жизни и творчестве. По личным воспоминаниям». – Через несколько дней я заехал за ним, чтобы перевезти его к себе. Я жил недалеко от моря, в небольшом домике, окруженном зеленью и фруктовым садом.
141
С. Есенин «Черный человек».
Шумная жизнь вечно праздничного Тифлиса, отголоски которой привезли «провожатые» Есенина – Вержбицкий и Соколов, – была уже не по душе ему. Он готовился к серьезной работе, и Батум дал ему такую возможность. Это видно из его деловой переписки с Галиной Бениславской, которая была все последние годы жизни Есенина как бы его «личным секретарем».
В первом же письме из Батума Есенин передал Галине Бениславской привет от меня. С нею я виделся в Москве один-два раза, но уже заочно числился в ее друзьях, и Есенин аккуратно передавал ей мои приветы. Ему понравился покой и неприхотливый уют моего жилища, и он пожертвовал ради него удобствами комфортабельного номера в гостинице. Он вынес свои чемоданы из номера, и мы собрались уже выйти, как вдруг на нас с громкой руганью накинулся заведующий гостиницей – старик армянин:
– Не пущу чемоданы, заплати деньги!
– Я вам объяснил, – ответил Есенин, – деньги я получу через два-три дня, тогда и заплачу!
– Ничего не знаю! Плати деньги! – кричал на всю гостиницу рассвирепевший старик.
Есенин тоже повысил голос:
– Я – Есенин! Понимаешь или нет? Я сказал – заплачу, значит, заплачу.
На шум вышел из соседнего номера какой-то гражданин. Постоял с минуту, слушая шумную перебранку, и подошел к заведующему:
– Сколько Есенин вам должен?
Тот назвал сумму.
– Получите! – И неизвестный отсчитал старику деньги.
Старик в изумлении только глаза вытаращил.
Есенин поблагодарил неизвестного и попросил у него адрес, по которому можно вернуть деньги. Тот ответил:
– Мне денег не нужно. Я редактор армянской газеты в Ереване. Пришлите нам в адрес газеты стихотворение, и мы будем в расчете.
– Появился и Паоло [142] , посмотрел на развеселившегося Есенина и хитро улыбнулся. Я поняла: сейчас Паоло что-то натворит, – пишет Н. А. Табидзе [143] . – И правда, он повернулся к Есенину и сказал:
– Знаешь, Сережа, я хочу тебя обрадовать. Приехала в Тбилиси Айседора Дункан, я ее встретил на Руставели, сказал ей, что ты здесь, и адрес дал. Она сюда скоро приедет.
Трудно описать, что произошло с Есениным, когда он услышал эти слова. Он побледнел. Он не мог произнести ни слова. Он стоял с минуту как громом пораженный, потом вбежал в свою комнату и стал, торопясь, укладывать вещи в чемодан. Махнув на все рукой, схватил свой чемодан и убежал. Паоло и Тициан бежали за ним и едва его догнали на улице. Паоло клялся, что он пошутил, что никакой Айседоры Дункан и в глаза не видел. Еле вернули его обратно. Есенин явно нервничал, каждый раз, когда открывали дверь, он вздрагивал и оборачивался: он все-таки боялся, что она появится. Он готов был бежать на край света, лишь бы не встретиться с ней…
Дункан действительно появилась в Тбилиси вскоре после отъезда Сережи. Мы встречались с ней и обедали в кафе «Париж» на Дворцовой улице. Она же была изумительная танцовщица, создавшая свою школу. Узнав, что Есенина нет в Тбилиси, она тоже уехала вскоре.
– Екатерина, пошли мне спешно письмо и опиши, что творится в Москве, – пишет Сергей сестре. – Получила ли ты деньги и устроил ли Эрлих то, о чем мы с ним говорили [144] . Уезжать отсюда мне пока очень не хочется. Я страшно хочу переждать дожди и слякоть. Здесь погода изумительная.
У меня к тебе просьба и наказ:
Скажи Сахарову, чтоб он в октябре дал мое зимнее пальто починить Ивану Ивановичу.
Как дома и сколько нужно денег еще для постройки. Посылаю тебе для них еще 10 червонцев. Больше 30 не давай, считая в сумме и то, что я дал.
Для тебя я скоро пришлю стихи, продашь их Казину или Флеровскому [145] , и с тебя пока хватит.
Скажи Сашке, чтоб он запер мой чемодан, а ключ отдаст пусть Анне Ивановне.
Эрлиху напиши письмо и пришли мне его адрес. Я второпях забыл его. Что нового? Как чувствуют себя и как ведут Мариенгоф с Ивневым [146] .
142
Паоло Джибраэлович Яшвили (Иашвили, 17 (29) июня 1895, Аргвети, Российская империя – 22 июля 1937, Тбилиси, СССР) – грузинский советский поэт и общественный деятель.
143
Табидзе (урожд. княжна Макашвили) Нина Александровна (1902–1965) – мемуаристка, жена поэта Т. Ю. Табидзе. Врач по специальности. Познакомилась с Есениным осенью 1924 года во время пребывания поэта в Тифлисе. Между ними установились теплые дружественные отношения.
144
Эрлих обещал помочь издать «Песни о великом походе» и «Поэмы о 36».
145
Иван Петрович Флеровский (19 января 1888, Катунки – 9 ноября 1959, Москва) – российский революционный деятель и журналист. Участник революции 1905–1907 годов. Член РСДРП с 1905 года.
146
Рюрик Ивнев (настоящее имя Михаил Александрович Ковалев; 11 февраля (23 февраля) 1891, Тифлис, Российская империя, – 19 февраля 1981, Москва, СССР) – русский поэт, прозаик, переводчик. Родился в революционно настроенной дворянской семье.
Вот тут я позволю себя вмешаться и объяснить, с чего это Есенину стало интересно, кто и как себя ведет.
А дело вот в чем: некоторое время до этого Есенин опубликовал в газете «Правда» открытое письмо, в котором заявил о роспуске группы имажинистов.
Разумеется, его интересовала ответная реакция, которая последовала только в середине октября 1824 года. Это было коллективное письмо-ответ.
«В “Правде” письмом в редакцию Сергей Есенин заявил, что он распускает группу имажинистов.
Развязность и безответственность этого заявления вынуждает нас опровергнуть это заявление. Хотя С. Есенин и был одним из подписавших первую декларацию имажинизма, но он никогда не являлся идеологом имажинизма, свидетельством чему является отсутствие у Есенина хотя бы одной теоретической статьи (странное заявление, но, должно быть, соратники не видели «Ключи Марии» и «Быт и искусство»).
Есенин примыкал к нашей идеологии, поскольку она ему была удобна, и мы никогда в нем, вечно отказывавшемся от своего слова, не были уверены как в соратнике.
Есенин в нашем представлении безнадежно болен физически и психически, и это единственное оправдание его поступков.
Таким образом, «роспуск» имажинизма является лишь лишним доказательством собственной распущенности Есенина.
Рюрик Ивнев, Анатолий Мариенгоф, Матвей Ройзман, Вадим Шершеневич, Николай Эрдман».
Ну вот, немного разобрались и с этим вопросом. Так что можно продолжать чтение письма С. Есенина к сестре Е. Есениной:
…Передай Савкину, – пишет С. Есенин, – что этих бездарностей я не боюсь, что бы они ни делали. Мышиными зубами горы не подточишь.
Узнай, как вышло дело с Воронским. Мне страшно будет неприятно, если напостовцы его съедят. Это значит, тогда бей в барабан и открывай лавочку.