Любящий Вас Сергей Есенин
Шрифт:
Тут необходимо пояснить: в предыдущем письме от 28 апреля 1924 года Галина жаловалась Сергею:
За это время я никого, кроме Риты, Кати и Приблудного, не видела (кстати, он, кажется, успел стянуть вашу гребенку, по крайней мере она исчезла, остальное я спасла – забрала к себе на Никитскую).
Да/ Со «Стойлом» дело не чисто. Мариенгоф едет в Париж. Я или вы делайте отсюда выводы. Сей вор хуже Приблудного. Мерзавец на пуговицах – опасней, так что напрасно – радуетесь – закрытию. А где мои деньги?
Последние строчки ответ – на письмо Г. Бениславской от 26 апреля 1924 года, где она сообщала:
С деньгами положение такое: «Стойло» прогорело, продается с торгов, денег нам так и не дали, пришлось тратить госиздатовские – нужно было Кате, мне и домой в Рязанскую послать и долги.
Я открывал Ассоциацию не для этих жуликов. Позвоните Воронскому и сговоритесь, чтоб он сделал распоряжение выдать мне аванс.
Звоните к нему на дом. 10 он уезжает на Кавказ.
Любящий вас С. Есенин.
Привет Жене, Рите, Берзиной и Вардину [112] .
112
Илларион Виссарионович
Отношение с Мариенгофом также подорвано. Допекли обиды за разрыв с Зинаидой, непрекращающиеся нападки на Дункан, наплевательское отношение к любимой сестре Есенина Кате. В тот год Мариенгоф был занят собственной женитьбой и проигнорировал просьбу друга помочь девушке. Наставал черед прекрасной Миклашевской узнать характер своего героя.
– Есенин позвонил мне и с журналом ждал меня в кафе, – рассказывает Августа Миклашевская.
Я опоздала на час, задержалась на работе. Когда я пришла, он впервые при мне был нетрезв. И впервые при мне был скандал.
Есенин торжественно подал мне журнал. Мы сели. За соседним столом что-то громко сказали по поводу нас. Поэт вскочил. Человек в кожаной куртке схватился за наган. К удовольствию окружающих, начался скандал…
Казалось, с каждым выкриком Есенин все больше пьянел. Вдруг появилась сестра его Катя. Мы обе взяли его за руки. Он посмотрел нам в глаза и улыбнулся. Мы увезли его и уложили в постель. Я была очень расстроена. Да что там! Есенин спал, а я сидела над ним и плакала. Мариенгоф «утешал» меня:
– Эх вы, гимназистка! Вообразили, что сможете его переделать! Это ему не нужно!
Я понимала, что переделывать его не нужно! Просто надо помочь ему быть самим собой. Я не могла этого сделать. Слишком много времени приходилось тратить, чтобы заработать на жизнь моего семейства.
О моих затруднениях Есенин ничего не знал. Я зарабатывала концертами.
Мы продолжали встречаться, но уже не каждый день. Начались репетиции в театре «Острые углы».
Когда читаешь письма Сергея Есенина, невольно испытываешь понятное огорчение, до какой степени ему не подходит эпистолярный жанр, все какие-то сухие распоряжения, даже в переписке с женщинами, как ни крути, никакого романа в письмах не получить. Настоящие письма Есенина – это его стихи.
Мы встречались с Есениным все реже и реже.
Увидев меня однажды на улице, он соскочил с извозчика, подбежал ко мне.
– Прожил с вами уже всю нашу жизнь. Написал последнее стихотворение:
Вечер черные брови насолил.Чьи-то кони стоят у двора.Не вчера ли я молодость пропил?Разлюбил ли тебя не вчера?Не храпи, запоздалая тройка!Наша жизнь пронеслась без следа.Может, завтра больничная койкаУпокоит меня навсегда.Может, завтра совсем по-другомуЯ уйду, исцеленный навек,Слушать песни дождей и черемух,Чем здоровый живет человек.Позабуду я мрачные силы,Что терзали меня, губя.Облик ласковый! Облик милый!Лишь одну не забуду тебя.Пусть я буду любить другую,Но и с нею, с любимой, с другой,Расскажу про тебя, дорогую,Что когда-то я звал дорогой.Расскажу, как текла былаяНаша жизнь, что былой не была…Голова ль ты моя удалая,До чего ж ты меня довела?Как всегда, тихо прочитал все стихотворение и повторил:
Наша жизнь, что былой не была…Вот так прощаются поэты, часто они мало говорят, но совершают красивые бессмысленные поступки, в которых ярко проявляется их талант.
– Третьего октября 1924 года меня разбудили в восемь часов утра, – рассказывает Августа Миклашевская. – Пришел Есенин. Мы уже встречались очень редко, но тревога за него была еще сильней. Он стоял бледный, похудевший.
– Сегодня день моего рождения. Вспомнил этот день прошлого года и пришел к вам… поздравить… Меня посылают в Италию. Поедемте со мной. Я поеду, если вы поедете.
Вид у него был измученный, больной. Голос – хриплый.
Мы шли по улице, и у нас был нелепый вид. У него на затылке цилиндр (очевидно, опять надел ради дня рождения), на одной руке – лайковая перчатка, и я – с непокрытой головой, в накинутом на халат пальто, в туфлях на босу ногу. Но он перехитрил меня. Довел до цветочного магазина, купил огромную корзину хризантем и отвез домой.
– Извините за шум… – И ушел неизвестно куда.
Сергей Есенин, Иван Приблудный, Григорий Шмерельсон, Вольф Эрлих, Владимир Ричиотти, Семен Полоцкий. Ленинград. 1924 г.
Глава 26. Укатали сивку
Есенин страдал от безденежья, от бездомности, от чрезмерной опеки Галины, от невозможности найти что-либо родное в общении с обожавшими его женщинами. Ему не дали отпраздновать юбилей, не было денег на журнал поэтов. Есенин не администратор, в отличие от Айседоры, привыкшей с детских лет буквально выколачивать деньги из театральных директоров, Сергей обычно смущался попросить, тем паче потребовать свое.
– В делах денежных после возвращения из-за границы он очень запутался (недаром к юбилею он именно денег ждал от Совнаркома), – рассказывает Галина Бениславская. – Иногда казалось, что и не выпутаться из этой сети долгов. Приехал больной, издерганный. Ему бы отдохнуть и лечиться, а деньги только из «Стойла».
По редакциям ходить, устраивать свои дела, как это писательские середняки делают, в то время он не мог, да и вообще не его это дело было.
Часто говорят про поэтов «он не от мира сего», и при этом рисуется слащавый образ с длинными волосами и глазами, устремленными в небеса – в мечтах и грезах, мол, живет. Не знаю, как вообще полагается поэтам. Знаю одно – Сергей Александрович не был таким слащавым мечтателем с неземными глазами, но вместе с тем трудно передать, насколько мучительно было для него это добывание денег. Его гордость не мирилась с неудачами, с получением отказа. Поэтому, направляясь в редакцию, он напрягал все нервы, чтобы не нарваться на отказ. Для этого нужно было переводить свою психику на другой регистр.
Говорят, пишут, вспоминают про него – какой он был хитрый, изворотливый, как умел войти в душу всесильного редактора, издателя и пр. Но при этом забывают случаи, когда Сергей Александрович пасовал, неудачно отстаивал свои интересы, как, например, с продажей своих сочинений Госиздату, когда он, почти не глядя, собирался подписать договор и только благодаря сестре, Екатерине Александровне, и поэту Наседкину [113] (в этом отношении очень практичному и бывалому) получил от Госиздата 10 тысяч вместо 6 тысяч, на которые он уже почти согласился.
Такая же история была с «Анной Снегиной» (или «Персидскими мотивами» – точно не помню). Я условилась с частным издателем И. Берлиным продать ему эту вещь за 1000 рублей. Предупредила об этом Сергея Александровича. Пришел Берлин к Сергею Александровичу и опять завел разговор об этом издании. В конце разговора предлагает за книжку не 1 тысячу рублей, а всего 600 рублей. И Сергей Александрович робко, неуверенно и смущенно соглашается. Пришлось вмешаться в разговор и напомнить о том, что уже условлено за эту вещь 1000 рублей. Тогда Сергей Александрович неопределенно заявляет:
– Да, мне все-таки кажется, что шестьсот рублей мало. Надо бы больше!
Выпроводив поскорее Берлина, чтобы переговоры о гонораре вести без Сергея Александровича, возвращаюсь в комнату.
– Спасибо вам, Галя! Вы всегда выручаете! А я бы не сумел и, конечно, отдал бы ему за шестьсот. Вы сами видите – не гожусь я, не умею говорить. А вы думаете, не обманывали меня? Вот именно, когда нельзя, я растеряюсь. Мне это очень трудно, особенно сейчас. Я не могу думать об этом. Потому и взваливаю все на вас, а теперь Катя подросла, пусть она занимается этим! Я буду писать, а вы с Катей разговаривайте с редакциями, с издателями!
Одно он знал и понимал: за стихи он должен получать деньги. Заниматься же изучением бухгалтеров и редакторов – с кем и как разговаривать, чтобы не водили за нос, а выдали, когда полагается, деньги – ему было очень тяжело, очень много сил отнимало.
Нам пришлось жить втроем (я, Катя и Сергей Александрович) в одной маленькой комнате, а с осени 1924 года прибавилась четвертая – Шурка.
113
Наседкин Василий Федорович (1895) – современный поэт. Родился в семье крестьянина. Окончил стерлитамакское 4-классное училище. Начал печататься с 1923. С 1923 по 1928 состоял в группе «Перевал», с 1930 член ВОПКП. Наседкин по преимуществу лирик. На раннем его творчестве лежит печать мелкобуржуазного индивидуализма, сказывается влияние Есенина. Муж Екатерины Есениной.
Иными словами, Есенин не просто переехал к Бениславской, он еще и двух сестер туда прописал!
А ночевки у нас в квартире – это вообще нечто непередаваемое. В моей комнате – я, Сергей Александрович, Клюев, Ганин [114] и еще кто-нибудь, в соседней маленькой холодной комнатушке на разломанной походной кровати – кто-либо еще из спутников Сергея Александровича или Катя. Позже, в 1925 году, картина несколько изменилась: в одной комнате – Сергей Александрович, Сахаров, Муран [115] и Болдовкин [116] , рядом в той же комнатушке, в которой к этому времени жила ее хозяйка, – на кровати сама владелица комнаты, а на полу: у окна – ее сестра, все пространство между стенкой и кроватью отводилось нам – мне, Шуре и Кате, причем крайняя из нас спала наполовину под кроватью.
Ну а как Сергею Александровичу трудно было с деньгами – этого словами не описать. «Прожектор», «Красная нива» и «Огонек» платили аккуратно. Но в журналы сдавались только новые стихи, а этих денег не могло хватить. «Красная новь» платила кошмарно. Чуть ли не через день туда приходилось ездить (а часто на трамвай не было), чтобы в конце концов поймать тот момент, когда у кассира есть деньги. Вдобавок не раз выдавали по частям, по 30 руб., а долги тем временем накапливались, деньги нужны в деревне, часто Сергей Александрович просил выслать. Положение было такое, что иногда нас лично спасало мое жалованье, а получала я немного, рублей 70. Всего постоянных «иждивенцев» было четверо (мать, отец и две сестры), причем жили в разных местах, родители – в деревне, сестры – в Москве, а сам Сергей Александрович – по всему СССР.
114
Алексей Алексеевич Ганин (1893, деревня Коншино, Кадниковский уезд, Вологодская губерния – 1925, Москва) – русский поэт и прозаик, близкий друг Сергея Есенина.
115
Муран Константин Михайлович – журналист, поэт. В письме к Г. Бениславской от 12 мая 1925 года Есенин называет его своим «бакинским другом»
116
Василий Иванович Болдовкин (1903–1963) – комендант Советского посольства в Тегеране (1923–1928), дипломатический курьер, близкий друг С. А. Есенина.
Да, Есенину несладко пришлось после разлуки с Дункан: полное безденежье, невозможные жилищные условия, в которых не то что не пишется, а дышится через раз. И главное, Галина Бениславская, вообразившая отчего-то Сергея Александровича чем-то вроде своей неделимой собственности.
– В своих отношениях с Есениным она претендовала не просто на роль друга, но на роль друга единственного. А для Есенина личная и творческая независимость была одной из высочайших ценностей, он ее всегда отстаивал, – приоткрывает полог тайны лучшая подруга Валины Яна Козловская. – Безусловная самоотверженность Г. А. Бениславской, ее безоглядная преданность и любовь к Есенину порой превращались в свою противоположность. И определенный интерес ее воспоминаний отчасти в том и состоит, что с их помощью лучше и полнее можно представить себе ту обстановку, в которой немалое время пришлось жить поэту, тот остракизм, которому были подвергнуты все его друзья и знакомые.
Эти взгляды Г. А. Бениславской нашли отражение в том предельном субъективизме, с которым она пишет, по сути дела, о всех знакомых. Она уделяет много места рассказам о том, как самые разные лица из окружения Есенина пытались всяческими способами разрушить их отношения, оторвать Есенина от нее. Она обвиняет в этом и имажинистов, и П. В. Орешина [117] с А. А. Ганиным, и Н. А. Клюева, и А. М. Сахарова, и даже сестру поэта Екатерину Александровну. Болезненная субъективность Г. А. Бениславской наложила значительный отпечаток на то, в каком свете предстают перед нами в ее воспоминаниях А. К. Воронский, Н. А. Клюев, А. Дункан, И. Вардин и другие лица. Это, разумеется, должно постоянно учитываться при обращении к ее воспоминаниям.
117
Петр Васильевич Орешин (16 (28) июля 1887, Аткарск, Саратовская губерния – 15 марта 1938, СССР) – русский и советский поэт и прозаик.