Люди, Бооги и Монстры
Шрифт:
— Не могу, — завертел головой Вальдера. — Не могу, не могу, не могу. Они тут же услышат.
— Алекс, блять, отойди. У него белая горячка.
— Что? — его напарник снова обернулся. — Он же сказал, что на них напали.
Но Бену не нужно было других доказательств, кроме тех, что он уже видел. Когда мать однажды пила четыре дня, он закрыл ее в подвале, и она выла, как раненое животное. Не было никаких грабителей, не было неизвестных убийц. Вальдера явно даже не соображал, где они находятся, шепча своей дочери, что они обязательно выберутся из этой пещеры.
Он
— Алекс! — крикнул Бен, чтобы хоть как-то убрать напарника с линии огня. Вальдера заорал совсем отчаянно, махнул рукой и задел занавеску, сбросив ее на себя.
Раздался хлопок. Бен не понял, как кинулся вперед, столкнув полку с расческами. Мельтешение рук, кипяток на коже, пальцы скользили по занавеске сначала из-за пота, затем из-за крови. Кровь хлестала среди складок, малышка, захлебываясь, пинала Бена по рукам, но каким-то образом он вытащил ее из кокона и тут же метнулся в спальню.
— Бля, да твою ж мать.
Он пытался остановить кровь вечность, заталкивая в перерезанное горло простыню, и не ощущал, не видел ничего, кроме ее маленького тела перед собой. Безвольно опрокинутая голова, вялые ручки, вдвое меньше его собственных, и темная, такая теплая венозная кровь. Опьяняющий запах меди.
Cквозь пижамную рубашку Бен нащупал длинный порез на ее животе. Секунды, вот что ей оставалось. Он наклонился и обхватил ее голову скользкой рукой. Она смотрела молча, кровь заполнила ее рот и выступила через быстро бледнеющие губы. Бен даже не знал ее имени, чтобы успокоить. Да и что бы он сказал? Все хорошо? Я с тобой? Мне жаль, что так вышло?
Десять секунд, двадцать. Бен не отпускал ее взгляда, пока она не перестала дышать. Кровь все еще текла по его рукам, он отпустил ее тельце и сполз на пол. Там он и оставался, пока из ванны не вышел О’Доннел — тоже весь в крови в компании Вальдеры в наручниках.
Можно ли найти ад в обед понедельника?
Сидя на бордюре возле дома, Бен смотрел, как подъехала одна патрульная машина, вторая, третья. Тишину спального района прорезали сигналы рации, переговоры и голоса людей. Дом оцепили лентой. Выставили охрану.
— С тобой все в порядке? — спросила у него детектив Адамс, зайдя за ограничительную ленту и поправляя пиджак над пистолетом на поясной кобуре.
— Да, все нормально, — он улыбнулся и махнул рукой. Она скрылась в доме вместе с медэкспертами, и его улыбка потухла.
Он не был в прострации или неадеквате. Бен с удивлением чувствовал себя хорошо. Немного болели руки после кипятка, холодило плечи и спину — форма промокла, жилет скорее всего тоже. Ничего близкого с тем звоном в ушах и пьяной, качающейся действительностью после перестрелки в спортзале полгода назад.
С ним действительно все было в порядке.
— Здравствуйте, офицер Шерман, — к нему подошел неприятного вида мужчина за сорок в коричневом костюме и блокнотом в руках. — Меня зовут Данте Матиос. Я следователь отдела внутренних расследований, вы готовы ответить на пару моих вопросов?
—
— Очень страшное происшествие, не представляю, каково вам. — Он открыл блокнот и щелкнул ручкой. — Не спешите и расскажите, как все произошло.
Бен должен был чувствовать страх. Следователи внутреннего могли лишить его значка, и на самом деле сейчас был самый опасный момент, когда он может быть в состоянии аффекта. Но ему было все равно.
— У нас с напарником закончился обед, и мы приняли вызов диспетчера по этому адресу. Звонили соседи и жаловались на шум. Мы приехали, подошли к двери — она была открыта, и мы нашли следы крови возле ручки.
«Соберись, придурок», — Бен словно наяву услышал голос Купера. — «Не отвечай на общие вопросы, это ловушка, говори только по существу и только на конкретный вопрос. Не забудь уточнить в рапорте, что, возможно, ты что-то забыл, иначе они прикатают за скрытие важных деталей для следствия. Следи за языком, они могут записывать твои показания на диктофон. Расслабишься один раз, ляпнешь что-то не то, и они с тобой увидятся на следственной комиссии, где отымеют и в хвост и в гриву».
Матиос поднял на него взгляд, ожидая продолжения, но, когда Бен не вымолвил ни слова, пялясь куда-то в сторону соседнего дома, сказал:
— И вы отчитались диспетчеру.
— Да, — кивнул Бен и снова замолчал.
— Что вы увидели внутри дома?
— Беспорядок, следы борьбы. Кровь на полу. Не знаю, что еще, может, если вспомню, скажу позже.
Матиос чиркнул что-то в блокноте.
— Как вы думаете, что произошло?
Бен открыл было рот, чтобы рассказать о словах Вальдеры, когда заметил в толпе знакомый широкий разлет плеч и руки, упертые в бока. Внутри словно что-то успокоилось, потому что, если Купер где-то рядом, ничего страшного не произойдет. А если и произойдет, они с этим справятся.
— Что? — переспросил он.
— В доме, — уточнил Матиос. — Как думаете, что между ними произошло?
— Это теоретический вопрос, и я вряд ли могу выдать вам стоящую гипотезу. — Бен произнес заученную фразу почти слово в слово, как и записал когда-то за своим тренирующим офицером. Следователь хмыкнул и хитро прищурился.
— Даже кое-какие мысли?
— Боюсь, до экзамена на детектива я вам здесь не помощник.
Матиос долго смотрел ему в глаза, щелкнул ручкой и закрыл блокнот.
— Тогда увидимся через месяц на обычном слушании.
— И вы не спросите, действовал ли я по уставу? — громко спросил Бен ему вслед.
Матиос обернулся и ухмыльнулся уголком рта.
— Уверен, вы действовали строго по инструкции, — ответил он, будто слышал это вранье тысячу раз, и ушел к своим коллегам, допрашивающим Алекса возле патрульной машины.
~~~
— Нет, я сегодня не смогу. И завтра не знаю еще, смена до восьми вечера. Да не пытаюсь я от тебя избавиться, Дана, — Бен потер переносицу. — Позвони на выходных, тогда и договоримся. Господи, да не ори ты.