Люди Дивия
Шрифт:
– Возможно, мне придется вывести тебя из игры.
– А разве ты решаешь такие вопросы?
– Я уполномочен решить его на месте. Присмотревшись к тебе. Выслушав тебя.
– Если ты выведешь меня из игры, не разрушит ли это всю комбинацию?
– Порой для спасения всего организма полезно сразу удалить больной орган. Ампутировать.
– Нужно ли ставить вопрос ребром?
– робко пробормотал Валунец. Он взял со стола и стал держать на вытянутых руках батон колбасы, как бы высказывая предположение, что добрая
– Ведь можно решить все полюбовно...
– Кстати, - повернулся к нему Балуев, - ты тоже нарушил многие пункты, внес дисгармонию... Ты вступил с ним в общение, тогда как делать этого не следовало...
Ученый поднял колбасу повыше, горестно заслоняясь ею от гнева кентавра.
– Не выводите меня из игры!
– пискнул он.
– А какие пункты он нарушил?
– вмешался я.
– Пункты чего?
– Мне понятно, что за пункты, я знаю, что они есть и что я их нарушил!
– с пылом выкрикнул Валунец.
Балуев подобрел к нему.
– Как же ты посмел это сделать?
– спросил он, озарив лицо слабой улыбкой.
– Не удержался... Слишком хорошо язык у меня подвешен... Говорил красно... увлекся...
– Ты рискуешь не попасть на встречу с Мартином Крюковым. Или ты полагаешь, что способен спокойно пережить это?
– Пережить-то я переживу, - объяснил Валунец, снова обращаясь к диалектике, - но насчет спокойствия... нет, спокоен я не буду! Ты уже и сейчас вселил в мою душу немалое беспокойство. Надеюсь, вопрос не стоит остро? И Мартин Крюков не поступит со мной столь жестоко...
Я сказал, усмехаясь:
– Наш друг Валунец, как и подобает большому ученому, человек самостоятельный, самобытный, с независимым мышлением. Он бы и сейчас не испытывал такого горячего стремления попасть на встречу с учителем, если бы не один случай... поразительный случай, который с ним недавно произошел.
– Что же это за случай?
– заинтересовался Балуев. Он перегнулся через стол, и из его черных, неподвижных, похожих на дырки глаз словно полетели в меня гвозди.
– Очевидно, Никита имеет в виду то появление существа, женоподобного существа...
– Мертвой женщины, похожей на мою жену, - перебил я.
– Она возникла на пороге этой комнаты и устремила на меня взгляд, в котором...
Я поспешил поставить точку:
– А потом принялась завлекать нашего друга, напускать на него свои женские чары.
– Какой же это случай!
– Балуев презрительно хмыкнул.
– А что же это, если не случай?
– удивился и как будто слегко обиделся бывалый объект притязаний неведомой чаровницы.
– Это так себе, пустячок, а не случай, - сказал Балуев с высокомерием человека, прошедшего через испытания, какие нам и не снились.
– Настоящий случай - это когда пробирает до мозга костей.
– Случай и в тех случаях остается случаем, когда нет подобных эффектов, - неудержимо ударился Валунец в научную полемику.
– Да и кто, скажите на милость, не видел уже этого существа, этой мертвой женщины?
– гнул свое Балуев.
– Я точно видел. А ты, Онопкин, скажи, ты, что ли, не видел?
Его соратник, гордый тем, что на него обратилось общее внимание, раздул губы в самодовольной ухмылке, пригладил пальцами пышные усы и вальяжно промолвил:
– Как же, имел случай.
– Значит, все-таки был случай?!
– с торжеством воскликнул ученый.
– Случай случаю рознь, - назидательно заметил его оппонент.
– А если вы видели ее, - нетерпеливо вклинился я, - может вы мне скажите, была ли она действительно похожа на мою жену?
– Я и не помню, - Балуев пожал плечами, - так, промелькнуло что-то среди всякой плодотворной деятельности... Разумеется, я отметил тогда кое-какие особенности, так сказать особые приметы возникшего существа. И принял к сведению. Но забыл. С тех пор произошло много более значительных событий. А ты, Онопкин, запомнил что-нибудь?
– Она была как бы в мешке неопределенного цвета.
– В сутане, может быть?
– подсказал Балуев.
– Или в саване?
– Этого я не помню.
– Я, к примеру, вообще не запомнил, в чем она была, - сказал Валунец.
– И была ли в чем-нибудь.
Балуев разъяснил:
– Это оттого, что она, как женщина, произвела на тебя большое впечатление и ты забылся, даже чуточку потерял голову.
– Она скорее произвела на меня впечатление как сверхъестественное существо.
Балуев перевел взгляд на Онопкина:
– А на тебя, сердешный, какое впечатление произвела эта история?
Онопкин не мог ответить сразу, не поразмыслив. Он сидел, подперев щеки руками и тупо уставившись в стол, а мы ждали, какой продукт выдаст расположенная в его голове захудалая лаборатория.
– На меня гораздо большее впечатление произвела совсем другая история, - сказал он наконец.
– Она мне ближе, она задела меня куда больнее, и я не ошибусь, если скажу, что как вся моя жизнь отражается в этой истории словно в капле воды, так эта история сама по себе перевернула всю мою жизнь.
– Кажется, я догадываюсь, о чем ты, и если моя догадка верна, мне останется лишь подтвердить: весьма поучительная история!
– подхватил Балуев.
– Это именно та история, ты угадал верно.
– История более чем поучительная!
– Это моя история, история моей...
Не дав Онопкину договорить, его приятель проапеллировал к нам:
– Ничего подобного вы еще не слышали. А знаете, почему? Ответ проще, чем вы полагаете. Ничего подобного до сих пор и не бывало.
– Он нагло усмехнулся.
– Уникальный случай, не знаю, как и назвать...