Люди и драконы
Шрифт:
— Та-ак, начинается. Что он должен был мне рассказать? И причем тут ты, старик?
— Ладно, ладно, не кипятись. Давай здесь посидим. — Старик быстро нырнул в приоткрытую щель и вскоре вышел оттуда с небольшим столиком, довольно грубо сколоченном, но добротным и крепким на вид. Пошарив в кустах, он вытащил пару пней, из жилища принес еще стульчик, очень похожий на стол.
— Садитесь. Погода хорошая, посидим здесь. Я сейчас. — Постепенно старик накрыл стол, выставил ягоды, варенье, чай в большом чайнике. Принес мед и хлеб.
— Есть будете?
Василиса молчала. Герман слегка кивнул. Старик скрылся за дверью, вынес холодец и плошку с хреном.
— Ешьте на здоровье.
Все расселись вокруг стола. Старик услужливо подвинул Василисе стульчик, сам с Германом расположился на пеньках.
— Давайте знакомиться. Меня Василием зовут. А вас как?
— Василиса. — Василиса поглощала холодец из большой деревянной ложки. — Вкуснятина. Сами делали?
— Ну, поваров здесь нет, как видишь. А тебя, хлопец, как величать?
— Герман. — Герман по-городскому протянул руку для приветствия. — Мы муж и жена.
— Прекрасно. Каким ветром вас занесло?
— На раскопках. Я ученый историк, специалист по древним славянам. А она за мной приехала. Дома давно не был, соскучилась.
— Понятно. — Старик задумался. — Да вы ешьте, не стесняйтесь.
Но молодых людей уже не нужно было уговаривать. Хлеб и холодец быстро исчезли со стола, и они приступили к чаю и сладостям.
— Какой у вас вкусный чай, Василий! — Василиса не могла не похвалить напиток. — Что за травы вы добавляете?
— Всякие разные, местные. Рад, что угодил. Наелись?
— Да, — Василиса и Герман ответили почти хором.
— Поговорим? — Старик смотрел на них из-под кустистых бровей.
— Охотно, только о чем? — Герман слегка встревожился, вдруг начнет шантажировать?
— Ну, например, о вашем покойничке.
— О покойнике? А что о нем говорить? Это какой-то сумасшедший, хотел нас убить, даже выстрелил, но промахнулся. Не пойму, на кой черт мы ему сдались? А вы хотите нас сдать? — Василиса смело взглянула на старика. — Мы от всего откажемся. А вам никто не поверит. Денег у нас нет.
Старик опять засмеялся, но на этот раз быстро замолк.
— Нет, я не об этом. Как он умер? Его как будто на костре сожгли, не так ли, парень? — Он поднял глаза на Германа.
— Вы хорошо осведомлены, — пробормотал тот. — Что вам нужно от нас? Жена же сказала вам, что денег у нас нет.
— Да отстань ты со своими деньгами, — старик досадливо махнул на Германа рукой. — Ты сжег его, парень. Сжег. Но сам боишься этого. Боишься правды о себе, о ней, — он кивнул в сторону Василисы. — Ты показал ей?
Герман оторопело уставился на старика.
— Ты и это знаешь?
— Я все о тебе знаю. Я знаю о тебе больше, чем ты сам. В отличие от тебя, я от правды не бегаю. Ты же нашел фигурки? Я не думал, что ты такой тупой. Хотя, допускаю, что ты не виноват — все это для тебя чересчур невероятно. Не правда ли?
— Пожалуй. Все это для меня слишком. Я не знал, что мне делать. Я сбежал сюда, надеялся найти хоть что-нибудь.
— Ну, вот ты и нашел. Поздравляю. Покажи ей.
— Я… я не могу. Я хотел, но не могу. — Герман уронил голову на руки.
Старик не переставая смотрел на него. Под этим взглядом Герман вылез из-за стола, снял рубашку и приспустил брюки. Перед до крайности ошарашенной Василисой предстал небольшой хвостик на месте копчика, темно-коричневого, с золотым отливом цвета, украшенный на конце чем-то вроде треугольника. Хвостик задрожал и прижался к телу. Василиса онемела от ужаса. Она медленно подняла взгляд от этого странного образования вверх и обнаружила в районе лопаток два еще более странных выроста, а именно, если уж быть до конца точным и правдивым, то эти выросты можно было оценить довольно однозначно — это были крылья. Небольшие, почти черные, все с тем же золотистым отливом. Крылья были перепончатые, как у летучей мыши, и очень гибкие. Они легко складывались между лопаток на спине, вдоль позвоночника, так, что в рубашке их практически не было видно. Когда Герман снял рубашку, крылья, будто обрадовавшись неожиданной свободе, расправились, и немного помахали. Герман начал одеваться. Здесь, при свете дня, Василиса сделала еще одно открытие — кожа Германа стала намного темнее, не как у негра, нет, но как будто он много времени провел в солярии или пережарился на солнце. Старик удовлетворенно смотрел на эту процедуру.
— Можешь потрогать, — обратился он к Василисе, — это не бутафория. Они настоящие.
— Настоящие?! Да он же монстр! Мутант! Урод! Боже, куда я попала! — Василиса застонала. — Я не хочу больше ничего видеть, ничего знать! Я хочу домой! До-мой! — У нее начиналась истерика.
Она хотела вскочить и побежать, но старик предупредил ее движение и с силой надавил ей на плечо.
— Сиди! Куда ты собралась? От себя не убежишь. У тебя ведь тоже растет температура? Только не ври, я и так вижу, что растет. Лучше выслушай до конца. Это ведь твой муж. Неужели тебе на него наплевать?
Василиса затрясла головой и заплакала.
— Нет, Герман, дорогой, прости, нет! Я люблю тебя! Я спасу тебя! Мы вырежем все это, эти безобразия! Никто ничего не узнает! Все будет как раньше! — Она размазывала слезы по лицу, не в силах прекратить рыдания.
Герман со стариком не мешали ей, ожидая, когда она успокоится. Да и причина была нешуточной. Наконец она успокоилась и взглянула на Германа покрасневшими глазами, в которых засветилась надежда.
— Ты ведь поедешь домой? Прямо сейчас? У меня есть знакомый хирург.
Герман смотрел на нее с сожалением.
— Ты ничего не поняла, Василиса, я не хочу от этого избавляться. Это не входит в мои планы. Ты до сих пор не поняла, что я искал здесь? Я искал таких же, как я! Я как одержимый ходил сюда, в надежде встретить. Крылья и хвост начали расти еще дома, но я не мог тебе сказать. Прости. Теперь ты знаешь. Эта фигурка, та, что у тебя, она натолкнула меня на мысль, но я не мог поверить. И теперь я не хочу слушать, что ты несешь про какого-то хирурга! Я нашел то, что искал. — Он посмотрел на Василия: — Я не ошибся?