Люди и драконы
Шрифт:
— И как же ты раскрыла заговор, хитрая ты моя?
Василиса коротко рассказала ему про подосланного нотариуса.
— Я же говорила тебе, что он здесь.
— Ну и хорошо. Видишь, как своевременно он вмешался. Чем ты недовольна?
— Я довольна, только не пойму, к чему эти тайны?
— Может, ему так интереснее. Как в шпионском боевике. Своеобразный адреналин. А вообще, хватит, ты заводишь этот разговор уже в сотый раз! Сколько можно об одном и том же? Ты выполнила свою задачу? Умница. Действуй дальше по плану.
Василиса решила не вступать больше в спор и молча допила кофе.
Чтобы отправиться на банкет, ей понадобилось купить платье. Они давно никуда не выходили,
Она ушла с работы пораньше, переоделась, предупредила свекровь, что будет поздно, и вызвала такси. Она опоздала минут на пять, и Сидоров уже поджидал ее у входа. Они холодно кивнули друг другу, как заклятые враги, и прошли в зал. Василиса решила разрядить обстановку.
— Напрасно вы, Сергей Львович, злитесь. Я не желаю вам ничего плохого. Видите, я даже простила вам покушение на мою жизнь. Да, да, я вас прекрасно понимаю и не сержусь. Ну, подумайте сами, зачем вам рисковать, сидя в банке? Здесь все рано или поздно станет заметно. А я вас прикрою. Согласитесь, все не так уж ужасно.
Сидоров молчал.
— Вы не понимаете, чем мне может это грозить. Те люди будут очень недовольны моим уходом. — Он тяжело вздохнул. — Да что уж теперь об этом говорить!
— Не надо так мрачно. Убедите их, что все делается для блага. Что вас заподозрили, и вы решили уйти в тень. Думаю, вам поверят.
— Надеюсь.
— Вот видите. И потом, — Василиса взяла его под руку и слегка прижалась, — между нами может все остаться по-прежнему. Когда вы будете здесь, разумеется.
Сидоров не успел ей ответить, потому что они вошли в зал, где уже были приготовлены фуршетные столы. К ним сразу подскочил шустрый человечек и начал восторженно их приветствовать. Сидоров знаком велел ему удалиться.
— Сейчас мы подойдем вон к тому человеку, — шепнул он Василисе, указывая глазами на мужчину среднего роста с волосами, слегка тронутыми сединой, — это и есть наш хозяин.
Василиса повернула голову в ту сторону, чтобы лучше рассмотреть человека, и застыла в немом изумлении. Это был дракон. Сомнений быть не могло. Василиса почувствовала это все кожей. Ей даже показалось, что из-под брюк сейчас покажется кончик чешуйчатого хвоста и приветственно помашет ей. Василисе захотелось подойти поближе и заглянуть ему в глаза, но на нем были надеты дымчатые очки. Интересно, он тоже ее узнал? Если да, то совершенно не показывает виду. Пожалуй, не стоит выдавать себя. А вдруг она ошиблась?
— Вы нас познакомите? — Василиса тоже ответила шепотом.
— Непременно. Разве мы не за этим пришли? Сейчас как раз подходящее время.
Они подошли к человеку, и Сидоров, слегка волнуясь, обратился к нему:
— Добрый вечер, Фрол Тимофеевич! Как дела?
Мужчина обернулся в ответ на приветствие, и Василисе показалось, что в его глазах тоже мелькнуло узнавание.
— Прекрасно! Чем могу быть полезен?
— Я никогда бы не дерзнул нарушить ваш покой, если бы не обстоятельства, — замямлил Сидоров.
— Не стоит так извиняться. Что за прекрасная спутница с вами? Познакомите нас?
— Это Василиса Юрьевна, я о ней и хотел поговорить.
Мужчина поднял бровь.
— Вот как? Очень интересно. Отойдемте в сторону, чтобы нам не мешали.
Пока они вели диалог, Василиса потихоньку рассматривала хозяина. Что за имя — Фрол? Из глубины каких веков? И сколько ему, интересно, лет? Выглядел он лет на пятьдесят пять-шестьдесят, не больше.
Хозяин провел их в небольшой кабинет директора ресторана, которому велел удалиться и никого к ним не впускать.
— Понимаете, Фрол Тимофеевич, я вчера продал все свои акции этой даме. Все до единой.
Фрол Тимофеевич хранил непроницаемое молчание, и Сидорову ничего не оставалось, как продолжать:
— Эта дама работает в филиале нашего банка, управляющей. Весьма дельный и грамотный сотрудник, хотя работает совсем недавно.
— Прекрасно, но какое это имеет отношение к акциям? Вы продали их ей, потому что восхищены ее профессиональными качествами?
— Нет, что вы. Так сложились обстоятельства. Я болен, очень болен, нуждаюсь в длительном лечении за границей. Я не мог продолжать работу, хотел предложить свой пакет совету директоров, посоветоваться с вами, как быть. И тут чудо, случилось чудо. Не спрашивайте, откуда, но я абсолютно точно узнал, что Василиса — моя дочь. Она нашла меня сама. Был грех в молодости, знаете ли. Мы поговорили, я был очень виноват перед ней, я ведь не помогал совсем ее матери, а они жили чрезвычайно трудно. И я подумал, что могу компенсировать вину, отдав ей свои акции. Она тоже банковский работник, сумеет ими распорядиться. И у меня будет обеспеченная старость, Василиса очень добрая девочка, она обещала меня не бросать, — Сидоров пожал руку Василисе. — Но это не все. Я прошу вас разрешить ей занять мое место в совете директоров. Пакет ей это позволяет, а девочка хочет делать карьеру. Для вас ведь это не принципиально, а для меня это вопрос жизни и смерти. Я не смогу спокойно доживать свои дни, если не буду знать, что сделал все для ее будущего. — Сидоров замолчал, ожидая ответа.
— Ну что ж, чрезвычайно трогательная история. Я подумаю. Скорее всего, я не буду вам мешать, мне, и правда, все равно. А появление такой прекрасной женщины в вашем совете только украсит его. — Он взял у Василисы руку и поцеловал ее. — Не волнуйтесь, все будет хорошо, пусть ваш папа будет спокоен.
— Вы спасли меня, — Сидоров даже повеселел.
— Не стоит благодарности, лечитесь. Я буду здесь еще неделю, думаю, мы все оформим за это время. Соберем очередной совет и вынесем решение. Мне они не возразят, дорогая Василиса. Давно пора расшевелить это осиное гнездо. Вы преподнесли мне замечательный сюрприз, дорогой Сергей Львович. Ну, за сим разрешите откланяться, совет можете назначить на понедельник. — Хозяин встал и вышел из кабинета, Василиса с Сидоровым за ним.
Остальная часть вечера прошла довольно скучно, и Василиса ушла задолго до окончания.
Ночью Павлу опять снился странный сон. Он совершенно не слышал слов, события разворачивались, как в немом кино. Павел увидел себя в пещере, опять довольно необычно одетого. Он чувствует крайнее раздражение и озирается по сторонам. Из глубины пещеры выходит старик, и Павел устремляет свой гнев на него. Он машет руками, пытаясь достать человека, но тот уклоняется. Он пытается что-то внушить Павлу, но тот его не слушает. Старик сует ему в руки какую-то склянку и что-то быстро говорит. Павел не хочет к ней прикасаться, но потом успокаивается и берет наконец ее в руки. Кажется, гнев схлынул с него, и он внимательно слушает старика. Но Павел знает, что это всего лишь хитрая уловка, чтобы усыпить его бдительность. Старик хлопает Павла по плечу, улыбается и велит уходить. Павел делает вид, что уходит, но внезапно разворачивается и бьет старика наотмашь по лицу. Старик падает, и Павел начинает бить его ногами, пока тот, скрючившись, не застывает на полу. Павел открывает склянку, приоткрывает рот своей жертвы и выливает ее содержимое прямо туда. Старик кричит и начинает биться в страшных судорогах. Лицо его чернеет, но Павел не испытывает жалости. Оставшиеся капли жидкости он вытряхивает старику на одежду, и та начинает дымиться. «Проклятый колдун!» — эту фразу Павел то ли произнес, то ли подумал. Теперь уже не оборачиваясь на агонизирующее тело, он выходит из пещеры и подставляет лицо лучам вечернего солнца. Тут сон обрывался.