Люди и Я
Шрифт:
Спустя некоторое время в дверь постучали. Я сделал вид, что не слышу. На тот момент оптимальным вариантом для меня было бы одиночество минус головная боль. Но стук раздался снова. И я понял, что он не прекратится. Я встал, подошел к двери и, выждав немного, открыл.
На пороге стояла молодая женщина.
Мэгги.
Дикая роза в цвету. Дева, у которой кудрявые рыжие волосы и полные губы. Она опять накручивала локоны на палец. Дышала она глубоко и как будто другим, нездешним воздухом, в котором витал таинственный афродизиак, суливший эйфорию. И еще она улыбалась.
— Ну, — сказала она.
Я минуту прождал завершения мысли, но его не последовало. «Ну» было началом, серединой и концом. Оно что-то означало, но я не знал что.
— Чего ты хочешь? — спросил я.
Она снова улыбнулась. Закусила губу.
— Обсудить совместимость колоколообразных кривых и модели платикуртического распределения.
— Ага.
— Платикуртический, — добавила она, проводя пальцем по моей рубашке от ворота к брюкам, — термин греческого происхождения. «Platus» означает плоский, а «kurtos»… выпирающий.
— Ага.
Ее палец упорхнул от меня.
— Так что, Джейк Ламотта, [12] поехали.
— Меня зовут не Джейк Ламотта.
— Знаю. Я намекала на твое лицо.
— Ага.
— Так мы едем?
— Куда?
— В «Шляпку с перьями».
Я понятия не имел, о чем она говорит. И вообще, кто она мне или тому человеку, кем был профессор Эндрю Мартин.
— Хорошо, — сказал я, — поехали.
Это была первая ошибка того дня. Но далеко не последняя.
12
Джакоббе «Джейк» Ламотта (род. 1921) — американский боксер, экс-чемпион мира в среднем весе. Получил прозвища Бык из Бронкса и Бешеный Бык за неукротимый бойцовский дух и бешеный нрав.
«Шляпка с перьями»
Вскоре выяснилось, что «Шляпка с перьями» — обманчивое название. В этом заведении не оказалось шляпы и ровным счетом никаких перьев. Только основательно накачанные алкоголем люди с красными лицами, хохочущие над собственными шутками. Место это, как я вскоре выяснил, представляло собой типичный паб. «Паб» изобрели люди, живущие в Англии, чтобы компенсировать тот факт, что они живут в Англии. Мне там понравилось.
— Давай найдем тихий уголок, — предложила юная Мэгги.
В пабе, как и в любом рукотворном человеческом помещении, углов имелось предостаточно. Обитателям Земли, как видно, было еще очень далеко до осознания связи между прямыми линиями и острыми формами психоза, чем, возможно, и объяснялось наличие в пабах невероятного количества агрессивных людей. Прямые линии натыкались друг на друга на каждом шагу. Каждый стол, каждый стул, барная стойка, «однорукий бандит». (Я наводил справки об этих «бандитах». Очевидно, они предназначены для людей, у которых восхищение мерцающими квадратами сочетается со слабым пониманием теории вероятности.) Учитывая такое обилие углов, я удивился, когда нас усадили у сплошного отрезка прямой стены за овальный стол с круглыми табуретками.
— Отлично, — сказала Мэгги.
— Разве?
— Да.
— Хорошо.
— Что будешь?
— Жидкий азот, — не подумав, бросил я.
— Виски с содовой?
— Да. В этом роде.
Мы пили и болтали, как старые друзья, которыми, наверное, мы и были. Хотя манера общения у Мэгги заметно отличалась от манеры Изабель.
— Твой член повсюду, — сказала она в какой-то момент.
Я огляделся по сторонам.
— Правда?
— Двести двадцать тысяч просмотров на «Ютьюбе».
— Точно, — сказал я.
— Впрочем, там его размыли. И скажу по личному опыту, правильно сделали.
Тут она еще громче рассмеялась. Этот смех нисколько не облегчал боли, одновременно сдавливавшей и распиравшей мое лицо.
Я сменил тему. Я спросил у Мэгги, что для нее значит быть человеком. Этот вопрос я хотел задать всему миру, но пока что остановился на ней. И она ответила.
Идеальный замок
Она сказала — представь, что ты маленький ребенок, который на Рождество получает великолепный замок. На коробке изумительная фотография этого замка, и тебе больше всего на свете хочется поиграть в него, поиграть с рыцарями и принцессами, потому что это так напоминает человеческий мир. Беда только в том, что замок не построен. В коробке находятся крошечные замысловатые детали, и хотя к ним прилагается инструкция, ты ее не понимаешь. Родители и тетя Сильви — тоже. Так что тебе остается только рыдать над идеальным замком на коробке, который никто и никогда не сумеет построить.
Куда-нибудь еще
Я поблагодарил Мэгги за ответ. А потом объяснил, что смысл, похоже, открывается мне тем полнее, чем больше я о нем забываю. Потом я много говорил об Изабель. Видимо, это раздражало Мэгги, и она сменила тему.
— А потом, — спросила она, водя пальцем по краю стакана, — мы куда-нибудь еще пойдем?
Я узнал тон этого «куда-нибудь еще». В прошлую субботу Изабель использовала точно такую же частоту для слова «наверх».
— Будем заниматься сексом?
Мэгги снова рассмеялась. Я понял, что смех — это вибрирующий звук правды, которая врезается в ложь. Люди существуют в пределах собственных иллюзий, а смех — это выход наружу, единственный мост, который они могут наводить между собой. Смех и любовь. Но между нами с Мэгги не было любви. Я хочу, чтобы вы это знали.
Так или иначе, выяснилось, что мы все-таки будем заниматься сексом. Мы вышли из паба и прошли пешком несколько улиц, пока не добрались до Уиллоу-роуд и квартиры Мэгги. К слову, такого беспорядка, не являющегося прямым следствием ядерного распада, мне еще видеть не доводилось. Ее квартира являла собой сверхскопление книг, одежды, пустых бутылок из-под вина, сигаретных окурков, засохших гренков и нераспечатанных конвертов.
Выяснилось, что ее полное имя Маргарет Лоуэлл. Я не специалист по земным именам, но все равно понял, что оно до абсурда ей не подходит. Ей бы называться Ланой Плавный-Изгиб или Эшли Ветер-в-Голове. Как-то так. Впрочем, по всей видимости, я никогда не называл ее Маргарет. («Никто, кроме интернет-провайдера, меня так не называет».) Она Мэгги.
Мэгги оказалась девушкой незаурядной. Например, на вопрос о вероисповедании она отвечала: «Пифагорейка». Кроме того, она «бывалый путешественник» — нелепейший эпитет, если вы принадлежите к виду, который покидал свою планету, только чтобы посетить ее Луну (а Мэгги, как выяснилось, не была даже там). В данном случае имелось в виду, что она четыре года преподавала английский в Испании, Танзании и в различных точках Южной Америки, прежде чем вернуться в Англию и заняться математикой. А еще Мэгги почти (по человеческим меркам) не стыдилась наготы и, чтобы оплачивать учебу, не гнушалась исполнять стриптиз на частных вечеринках.