ЛЮДИ КРОВИ
Шрифт:
Потом мы снова меняем обличье, охотимся, занимаемся любовью. И на следующий день тоже. «Большой Бэнкс» и расстилающийся вокруг нас океан – теперь наша вселенная. Интересно, а что там, за ее пределами?
16
Перед рассветом меня будит не то гром, не то смех Элизабет. Я – все еще дракон. Останки нашей ночной добычи – молодая привлекательная пара, владельцы небольшой фермы на побережье Кубы – лежат неподалеку. По палубе лупит дождь. Дует ледяной ветер, накатывают огромные волны, нос лодки то высоко вздымается, то резко уходит вниз. С кормой происходит
Небо прорезает молния. Ее вспышка показывает мне моментальный кадр: холодное море и на его фоне – мокрая обнаженная Элизабет, в человеческом обличье, за штурвалом.
– Элизабет! – беззвучно кричу я.
– Когда меня разбудил шторм, я сняла лодку с автопилота и взялась править сама.
Она поворачивает штурвал на четверть оборота, чтобы направить катер навстречу волнам.
– Я никогда ничего подобного не видела. Потрясающе, правда? «Большой Бэнкс» содрогается, почти останавливается, когда огромная волна обрушивается на его нос.
– Ты можешь спуститься вниз и воспользоваться штурвалом в каюте, – говорю я.
– С чего бы это?
Я пожимаю плечами, выбрасываю два обглоданных скелета за борт и тоже принимаю человеческий облик. Мне сразу становится очень холодно. Элизабет едва замечает меня, когда я подхожу и целую ее в мокрую щеку.
– Пойду оденусь. Тебе принести что-нибудь?
Она мотает головой, смеется, улюлюкает, поднимаясь на очередной волне. Внизу, в каюте, качает еще больше.
С трудом сохраняя равновесие, я вытираюсь и натягиваю свитер и джинсы. Пытаюсь вспомнить, как давно я в последний раз одевался. В это время катер резко меняет направление. Представляю себе, как веселится наверху голая хохочущая Элизабет, и невольно улыбаюсь. Никогда не встречал существа более свободолюбивого, чем моя невеста. И еще я удивляюсь, как заразительно может быть такое поведение. Вспоминаю наше путешествие с Ямайки чуть ли не со страхом: как я мог предаваться такой беззаботной дикой жизни!
Еще я думаю о вопросе, который задала мне Элизабет прошлой ночью:
– Когда ты меня встретил, ты, наверное, решил, что научишь меня жить по-человечески?
– Да, – ответил я.
– Только одного ты не учел!
– Чего же?
– Что, может быть, это я наконец научу тебя жить по-драконьи!
Катер резко швыряет в сторону, и меня бросает к стене каюты. Лодка вертится на месте, не слушаясь штурвала.
– Питер! – беззвучно окликает меня Элизабет.
Я сразу понимаю, что она за бортом.
– Питер! – зовет она, и по голосу я чувствую, что с каждой секундой она отдаляется от меня…
Я вскакиваю на ноги, бросаюсь к штурвалу. Успеваю добежать, прежде чем очередная волна обрушивается на нас. Катер продолжает крутиться на месте.
– Элизабет, ты ранена? – спрашиваю я, навалившись на штурвал и пробуя выправить катер.
– Нет… пожалуй, нет,- отвечает она- Я не понимаю, как это случилось. Волны огромные. Одна просто смыла меня с мостика… Питер, я не вижу катера!
Счастье, что Джереми Тинделл в свое время разорился на автопилот1
– Не волнуйся, – беззвучно говорю я Элизабет, – мы всегда сможем найти наш катер.
– Мы?
– После всех трудов, которых мне стоило найти тебя, неужели ты думаешь, что я соглашусь тебя потерять? – мысленно бормочу я, стягивая с себя
одежду. –
– Хорошо, Питер, – послушно отвечает она.
Я удивлен: она и не думает со мной спорить! Распахнув дверь, я выбегаю на палубу и с разбега прыгаю за борт. Дождь застилает мне глаза. В падении я меняю обличье и пытаюсь лететь. Но шторм сильнее меня. После тщетных попыток лететь против ветра я опускаюсь в воду.
– Питер! – зовет моя жена.
– Сейчас, сейчас, Элизабет! Ты можешь определить, где я сейчас?
– Это очень далеко.
Я знаю, что мы оба достаточно сильны, чтобы выдержать более-менее серьезные испытания,' но я вовсе не уверен в том, что Элизабет это понимает.
– Не волнуйся! – передаю я ей. – Вода теплая.
Все будет в порядке.
– Мне будет спокойнее, когда ты найдешь меня.
Прямо передо мной набухает огромная волна. Поднырнув под нее, я пытаюсь сориентироваться, в какой стороне Элизабет. Я стараюсь прилагать как можно меньше усилий, работая в основном хвостом и крыльями, совершая мощные, но достаточно редкие толчки, продвигающие меня вперед.
– Я плыву к тебе, – говорю я. – Плыви ко мне.
Ты можешь! Плыви под водой. Так легче бороться
с волнами…
– Да, Питер.
Расстояние между нами медленно сокращается. Я остаюсь под водой до тех пор, пока не чувствую жжения в груди – легкие устали. Тогда я ненадолго выныриваю, чтобы глотнуть воздуха, потом снова ныряю, – и все сначала. Я выпадаю из времени, я уже сбился со счета, сколько волн прокатилось надо мною. Вынырнув в очередной раз за глотком воздуха, я ложусь на воду и осматриваюсь. Ничего, кроме серого неба и волн, накатывающих одна за другой. Снова ныряю и плыву вперед. Доберусь ли я когда-нибудь до нее в таком бурном море? Наконец Элизабет подает голос:
– Питер, я чувствую, что мы уже совсем близко
друг от друга. А ты чувствуешь?
Я останавливаюсь и сосредоточиваюсь на определении ее местоположения.
– Да! Чувствую! – беззвучно кричу я и бросаюсь ей навстречу. Нас подбрасывает очередная волна. Мы падаем в объятия друг друга. Я укрываю Элизабет своими крыльями, и мы плывем, нежно
соприкоснувшись головами.
– Не сердись на меня, Питер, – говорит она.
– За что мне на тебя сердиться?
– Я была неосторожна. Если бы это случилось дома, папа был бы в ярости. Он терпеть не может неосмотрительности. Он наказывает нас, даже маму, когда мы делаем глупости.
– Но я не твой отец, – говорю я, еще крепче обнимая ее, радуясь, что нашел ее и что с ней все в порядке. – Ты ничего такого не сделала. Просто сегодня сильный шторм.
Мы долго-долго молча качаемся на волнах, поддерживая друг друга на плаву. Наконец шторм утихает. Когда ветер прекращается, мы поднимаемся в воздух и начинаем искать наш катер. В сумерках Элизабет довольно быстро обнаруживает его. Он примерно в пятидесяти милях от того места, куда мы с ней приплыли. Он по-прежнему, как ни в чем не бывало, движется на север. Мы опускаемся на палубу совершенно без сил. Смеемся от радости, что снова чувствуем под ногами твердую опору. Быстро превращаемся в людей и спускаемся вниз, в каюту. Голод и холод не дают нам уснуть сразу. Элизабет ищет полотенца, а я проверяю приборы и устанавливаю наше местоположение.