Люди легенд
Шрифт:
Как мы ждали тогда, хоронясь в лесу, своего комбрига! И когда мелькнула меж деревьями его высокая, стройная фигура, партизаны, забыв об осторожности, крикнули «ура».
— Васильев вернулся! Комбриг с нами! — полетела от землянки к землянке радостная весть.
Васильев сразу же принял решение: немедленно, в первую же ночь, вырваться из кольца окружения и ударить по карателям с тыла. Так и было сделано. Но вести бои с карательной экспедицией нам долго не пришлось. Помогла обстановка на фронте. В начале декабря наши войска перешли в решительное контрнаступление под Москвой
— Ну, что ж, экзамен выдержан, — довольный исходом борьбы говорил Н. Г. Васильев. — Теперь вся бригада получила боевое крещение. Будем готовиться к новым боям.
В первой половине января бригада получила важный боевой приказ. Его прислал начальник штаба Северо–Западного фронта Н. Ф. Ватутин. Он приказал ударом с тыла захватить город Холм и удерживать его до подхода наших передовых частей.
Сборы были недолги. Ранним утром 15 января бригада разбилась на три группы и двинулась к Холму. Это был большой и трудный поход. Ехали три дня и две ночи. По глубокому снегу, по бездорожью преодолели 80 километров вражеского тыла. Комбриг Васильев все время подбадривал партизан:
— Крепче держитесь, ребята! Идем навстречу Красной Армии.
В ночь на 18 января все дороги, ведущие к городу Холму, были перерезаны партизанами, все мелкие гарнизоны, расположенные в окрестностях, окружены. Плотным кольцом партизан был опоясан и город Холм. В назначенное время местность огласилась грохотом боя.
Операция оказалась тяжелой. Гарнизон немцев в Холме насчитывал 1300 солдат и офицеров. Они были хорошо вооружены, имели укрепленные огневые точки и надежные укрытия. Каждый дом приходилось брать с бою.
Васильев то и дело появлялся среди атакующих партизан. Он и здесь оставался спокойным, уверенным и невозмутимым.
— Укройтесь, слышите? Не делайте из себя мишени. Стреляйте из-за укрытия! — Наставлял он партизан, шагая от дома к дому, как будто его самого пули не могли тронуть.
К полудню город был в руках партизан. И хотя остатки фашистского гарнизона все еще укрывались за стенами каменного собора и тюрьмы, судьба врага была решена. Подошедшие с некоторым опозданием части 33–й стрелковой дивизии нанесли окончательный удар по фашистам. Задача советских воинов была значительно облегчена. Только в боях с партизанами немцы потеряли в Холме 475 солдат и офицеров, 70 автомашин, две радиостанции.
После десятидневных боев под Холмом 2–я бригада возвратилась в Серболовский лес. Уверенно вступили мы на землю Партизанского края. Вроде прибавилось сил, просторнее и светлее стали наши леса. Даже комбриг на время расстался со своей строгостью. Обычно сдержанный и подтянутый, он много шутил, весело, заразительно смеялся, иногда даже пел полюбившиеся ему строки из нашей отрядной песни:
Отчизна–мать! Мы все полны стремленья Громить«Дома» нас ожидали крупные неприятности. Узнав об уходе бригады в новые места и почувствовав себя в безопасности, фашисты осмелели. Они врывались в деревни, грабили жителей, охотились за активистами и оставшимися партизанами. Особенно распоясался фашистский гарнизон в Яссках, где стоял 20–й эсэсовский батальон. Партизаны хотели покончить с ним еще до похода на Холм, но не успели.
— Опять этот гарнизон! — гневно сказал Васильев, услышав информацию о положении в крае. — Сотрем его с лица земли!
Коротки партизанские передышки! Не успели люди отдохнуть после большого похода, отогреться, привести в порядок обмундирование, как уже снова приказ комбрига позвал их в бой.
— Что верно, то верно: с таким комбригом не заскучаешь, — шутили партизаны.
В ночь на 5 февраля фашистский гарнизон в Яссках был окружен. Комбриг снова применил свою любимую тактику: обошел гарнизон с трех сторон, оставил ворота для выхода противника, устроил у ворот засаду. Мы знали его излюбленный прием: окружение, налет! — в этом весь Васильев.
В самый разгар боя я, будучи связным, оказался вблизи командного пункта. Он находился сразу за обочиной дороги, на расстоянии автоматной очереди от Яссок. Комбриг Васильев, комиссар Орлов, начальник штаба Александр Афанасьев и начальник особого отдела Николай Иванов наблюдали за ходом боя. Отсюда было видно и слышно все.
Я задерживаюсь на минуту, чтобы взглянуть на Васильева. Хочется узнать: верно ли, что комбриг загорается в бою, увлекается, как юноша, «с улыбкой воюет»? Вот он стоит, высокий, тонкий, и мне видно его возбужденное лицо.
— Хорошо, хорошо идет бой! — взволнованно говорит Васильев, следя за перебежками партизан. — Так и задумано было.
В этой, казалось бы, беспорядочной стрельбе, где трудно по звуку определить, что происходит в селе, комбриг видел всю картину боя, видел свой план в действии. Как опытный радист читает на ходу зашифрованную радиограмму или музыкант мгновенно определяет тончайшие нюансы в музыке, так и комбриг по звукам стрельбы, по видимым издали перебежкам партизан и немцев определял все детали операции.
— Николай сегодня в ударе! —снова заговорил Васильев, угадывая действия отряда Николая Рачкова. — Смотрите, как азартно воюет. Всю окраину очистил. С таким командиром воевать можно. Военная хватка у него есть! А вот это уже Синельников. Пошел, Никифор, пошел! В обход. Так. Я говорил тебе, Сергей, будет из Никифора толк, — обращаясь к Орлову, продолжал комбриг. — Храбрости он научится у Рачкова, а знаний у него своих хватает.
Следя за ходом операции, комбриг и комиссар не только изучали бой, не только руководили им. Они изучали людей, свои кадры, свой командный состав. В огне боя полнее всего можно было проверить достоинства командира и бойца. Любого партизана Васильев и Орлов оценивали по поведению в боевой операции…