Люди, Лодки, Море Александра Покровского

Покровский Александр Михайлович

А если найдется ещё один лев, и он скажет: "Львы! Защитим нашу Африку!"

И если, если, если…

Человеческая матка вместо зачатия, вынашивания, деторождения, воспитания, образования, защиты, продвижения по службе, пенсии, захоронения, заимела себе щупальца, челюсти, рога, клыки и призывает других все это оправдать.

Она выросла. Она требует жертв. Она назовет все это "священным долгом", "патриотизмом", "Родиной", "Уродиной" — чем угодно.

Ей кровь нужна, чтоб двигалось.

Она хочет жрать.

А

люди мешают. Они родились в коммуналке. Мальчик вышел на общую кухню и написал на стене: "Вася". Он пометил стену, как лев пень. Он себя продлил. Он не испортил, он пометил — мое, я, родина.

Он вышел в подъезд и разрисовал стены и лифт — это тоже я.

Он плюнул на дороге — это теперь его.

Он изрезал деревья, нагадил в лесу.

Он размазал себя по городу.

Дай ему волю — размажет по стране.

Стоит ли его воспитывать — он уже патриот?

Стоит. Он должен осознать, что за все это потребуют его жизнь. От него нужна жертва. Челюстям нужна свежатина.

Ну, как вам все это?

Я всего лишь рисую картины. Кто-то скажет: все это чушь.

Ну что ж, значит, я певец чуши.

***

О чувстве долга (обычного и священного).

Я уже как-то интересовался, когда человеческий организм им обзаводится. Можно поинтересоваться еще раз.

Итак, когда?

Государство не принимает участия в зачатии (мое глубокое убеждение, и если кто-то хочет возразить или имеет примеры, приличествующие моменту, то я готов выслушать).

Но, может, "долг священный" (я тут долго думал) передается матерью, как стафилококк или другая зараза?

Может, в чем-то виноваты родители? Или их родители? Или родители их родителей, Адам с Евой?

Когда?

Мне просто хочется знать.

Мне говорят: вот пока вы спокойно спали, жили, росли, учились, некоторые охраняли ваш сон.

Согласен. Я вообще согласен. А их сон охраняли другие, и их еще одни, и так до тех, кто в битве при Калке пытался монголам что-то там показать. Я понимаю. Порочный круг.

Но есть же периоды? Законченные циклы. Например, выражение "сын за отца не отвечает" — это как раз попытка обозначить цикл, прервать, начать новый отсчет.

Иначе — жуткое нагромождение различных долгов: гунны — нам, мы — гуннам.

А можно каким-то образом научиться ставить точки? Вот я за точки, я против запятых, однородных членов предложения. Я вообще против однородности, я за яркость, за индивидуальность, я за метафору.

Мне говорят: но вы же сами 20 лет отдали флоту, неужели вы не понимаете, что теперь должны защитить вас. А кто это будет делать?

Действительно, я отдал.

20 лет.

Да, я

ветеран холодной войны, которую, кстати, считаю самой лучшей из войн, потому что в ней соревнование было, а крови великой попусту никто не лил.

Были аварии, были жертвы, но не было такого, что прилетело и покрошило всех подряд кого ни попадя, и кони-люди — в одной каше. И если скажут: выбирай, я скажу: лучше холодная, чем вот эта с "долгом".

Мне говорят: к профессиональной армии вот так сразу перейти нельзя.

А мне кажется, у вас вообще ничего нет.

Это не армия.

Это что-то другое.

Может, машина мукомольная. Муку же не очень жаль. Подумаешь, просыпалось чуть-чуть. А на мельницах все в муке. Так может, у вас мельница? У вас все в муке. Вы где-то, а оно — вон! Вы что-то выстраиваете, а оно развивается само. Оно отпущено на свободу. Существует само по себе. По своим законам, вам не очень ведомым. Вы в различных трубах. Оно — в своей, вы — в своей.

И ваши трубы могли бы прожить сами. Они самодостаточны.

Но иногда они соприкасаются, и вдруг становится ясно, что в соседней трубе обитают драконы. Они там давно живут.

У них есть даже всякие обряды. Обряды посвящения в драконы. Не просто же так все там водку пьют. Её пьют по обряду.

А вы знаете, что "дедовщина" в армии и "годковщина" на флоте — это тоже обряд?

Это очень древний обряд.

Посвящения в "своего".

Это необходимый обряд. Он есть во всех армиях мира. Нужно взять нежное, трепетное существо, прямо от маминой титьки, и превратить его в сурового воина.

На войне это получается сразу, в мирные дни — нет.

Отсюда существует целая система различных унижений — побои, глумление и т.д.

Надо сделать своего. Никто этому не учил. Это в подкорке.

У диких племен есть обряд посвящения в мужчину. И чем кровожаднее надо получить воина, тем этот обряд начинают раньше, и тем он унизительней.

У самых диких папуасов мальчика отнимают от матери в семь лет. Его ведут в лес и там всячески унижают. Ребенок должен испытать шок. И он его испытывает.

Те, кто выживают — стоят двоих. Это безжалостные убийцы. У них теперь одна мать — мужская стая. У них есть вожаки — самые беспощадные. Для них все есть объект охоты — женщина, ребенок, другая стая.

Вам это ничего не напоминает?

Правильно, все уже было — гунны, даки, ирокезы, монголы, викинги.

И спартанцы. Самые воинственные из греков. Мальчики в шесть лет отнимались от родителей. Их учили терпению. А в совершеннолетие секли. Некоторые умирали без стона. Тогда им ставили памятники.

Памятники за стойкость.

И они все полегли.

Эти древние спартанцы без стона.

Сколько у нас памятников за стойкость? А сколько костей еще лежит?

Не правда ли, похоже?