Люди сорок девятого
Шрифт:
– Вы уверенны, - осторожно спросила миссис Черрингтон, - что это подойти Эльмире?
– Разумеется!
– заявила миссис Галлахер.
– Вне всякого сомнения.
– Я надеяться, вы приходить к нам праздновать Рождество?
– сменила тему миссис Черрингтон.
– И я тоже надеюсь, что мы выберемся к Вам, - кивнула миссис Галлахер.
– У Вас такой милый дом и готовите Вы хорошо. Никогда не забуду день рождения Жаклин: ваш новый пирог был восхитителен.
– Вот и заходить еще, - улыбнулась миссис Черрингтон, - Я обещать дать рецепт.
– Да, дорогая, конечно зайду, - старая дама чуть наклонилась и заговорщически зашептала: - Только позвольте мне дать Вам один совет: держите эту Дилэни подальше от Ваших девочек, а то она набьет им головы своим суфражистским бредом. Прости, Господи!
– Мне кажется, - негромко возразила миссис Черрингтон, - что Нора Дилэни - ужасно одинокий человек. Ей просто не повезло встретить подходящего мужчину, а теперь уже слишком поздно и она ищет выход в этих вечных протестах.
– Конечно, - не без удовольствия ехидно сказала миссис Галлахер, - этой старой деве никогда не подцепить мужика, она же их с грязью смешивает при каждом удобном случае. Вон, Майкл О'Руни - деньги есть, сидит всегда на ранчо, людей видит редко, приличных женщин - тем более. Но нет. Эта идиотка его в последний приезд так унизила...
– Не говорите так, - попросила миссис Черрингтон.
– К чему смеяться над несчастным человеком. Нора не знает, что женщина может от мужа всего добиться без требований и скандалов, но эта возможность теряется, когда она на всех углах кричит о "равноправии", понимая под этим свое превосходство над мужчиной во всем. Я уверена, она хороший человек, но боится быть отвергнутой, поэтому и опасается близко сходиться с людьми.
– Вы ангел, миссис Черрингтон! Просто ангел!
– ахнула дама и в переизбытке чувств обняла миссис Черрингтон, а затем утерла набежавшую слезу.
– Ой, я заболталась, а мне еще к сыну надо зайти, проведать его и внука. Надо сказать, эта Лора, на которой женился, не послушав меня, мой сын, отвратительно готовит. Конечно! От девицы из Денвера разве можно ожидать хорошего воспитания? До свидания, дорогая.
– До свидания, - вслед ей сказала миссис Черрингтон.
– Что надо было старой курице?
– это была Нора Дилэни, одиноко жившая в старом доме в конце улицы. К ее видавшей виды шляпке стеклянной брошью был приколот клочок бумаги: "Равные права для всех".
– Не надо так, Нора, - миссис Черрингтон мягко взяла ее за локоть. Они шли по направлению к лавке.
– Она заслуживает этого. Все они заслуживают, - раздраженно бросила Нора, но потом добавила уже мягче.
– Они не понимают и ненавидят меня. Все, кроме Вас, Мэри. Вы одна относитесь ко мне хорошо. Вас все любят, потому что Вы добрая, Мэри. Они не понимают, все эти дамы, что женщина может делать все гораздо лучше мужчин, и должна занимать соответствующее положение. Вот миссис Галлахер. Она могла бы быть мэром сама...
– Но ее вполне устраивает теперешнее положение вещей, а Вам бы легче все равно не стало, - сказала миссис Черрингтон, не желая спорить.
– Так ведь?
– Так!
– со вздохом согласилась Дилэни.
На пороге лавки они столкнулись с щуплой рыжей девицей с явными следами косметики на лице, гордо расправившей плечи и явно готовой к обороне, хотя в глазах ее не было уверенности. Миссис Черрингтон видела ее несколько раз на улице в компании подвыпивших мужчин и догадывалась, чем она занимается, но они никогда не разговаривали. Домохозяйку поразило то, как резко отпрянула назад Нора Дилэни, и как исказило ее лицо нескрываемое отвращение. Не жалость или сочувствие, нет - именно отвращение. В воздухе повисла гнетущая тишина. Надо было что-то делать и, несмотря на ужас, сменивший прежнюю эмоцию, на лице борца за равноправие, миссис Черрингтон улыбнулась и, протянув руку, просто сказала:
– Добрый день.
Рыжая девушка немного расслабила напряженные плечи.
– Здравствуйте, - сказала она, слегка и нерешительно пожимая протянутую руку. За ее спиной внезапно возник Линдейл.
– Ты здесь, Фокси? Лу сказала, что ты пойдешь в лавку. Возьми для меня каталог. Проходи.
Он приоткрыл перед ней дверь, и Фокси скользнула в полутьму магазина. Мари во все глаза смотрела на незнакомого мужчину.
– Неприлично так смотреть на людей, - шепнула ей мать.
– Да ничего. Проходите, мэм, - обратился Линдейл к миссис Черрингтон. Та несколько смутилась и, пробормотав слова благодарности, вошла, чуть ли не силой втащив за собой дочь. Нора Дилэни двинулась было за ними, но Линдейл резко захлопнул дверь перед ее носом.
– Поймите меня правильно, - холодно сказал он в ответ на ее негодующе-изумленный взгляд.
– Но если вы хотите равноправия, то сумейте для начала сами открыть эту дверь.
Сказав это, он развернулся и, посвистывая, пошел дальше по улице.
– Линдейл! Ты негодяй! Угнетатель женщин!
– придя в себя, со злостью заорала Нора. Линдейл обернулся, на его губах играла легкая усмешка.
– Не старайтесь, леди, вы уже извели на меня весь ваш весьма небогатый словарный запас еще в нашу первую встречу. И хоть я и не отношусь к поклонникам Марты Кенарри, мне кажется, что она, не болтая, а вкалывая наравне с мужчинами, заслуживает куда большего уважения, чем вы.
И, сказав это, он пошел дальше, уже не обращая внимания на крики позади.
– Мама, это кто был?
– спросила Мари.
– У него под шубой настоящий револьвер, я видела.
Миссис Черрингтон на мгновение задумалась.
– Это плохой человек, - сказала она, но слова эти дались ей не легко.
– Не нам судить его, но держись от него подальше.
Навстречу вышел хозяин магазина, расплывшийся в широкой улыбке при виде миссис Черрингтон.
– Добрый день! Чего изволите?
– Здравствуйте, - миссис Черрингтон улыбнулась в ответ.
– Вот список и еще леденцы.
– Конечно!
– воскликнул Марсвел и помчался вглубь магазина. "Как приятно жить среди таких милых людей, - подумала миссис Черрингтон, глядя, как растет на прилавке гора товаров.
– Как хорошо быть одной из них".
* * *
Он еще немного поспал и, проснувшись, почувствовал себя лучше, но лежал с закрытыми глазами, слушая голоса детей и миссис Черрингтон, отчитывающей их за что-то. Резкий визг двери отозвался ударом тока по всему его телу, и, распахнув глаза, Морган судорожно рванулся к бедру, но револьвера не было. Он дико озирался в поисках чего-либо, что могло послужить хоть каким-то оружием, а в голове крутилась одна только мысль: "Как ты мог забыть...", когда его взгляд наткнулся на маленькую девочку, которая забралась на кровать и, усевшись свесив ноги, глядела на него во все глаза. Откинувшись на подушки, Морган зашелся беззвучным смехом, потом широко улыбнулся маленькой гостье. Девочка что-то говорила ему, показывая тряпичную куклу, а он только улыбался и кивал в ответ. Моргану нравился этот дом, но здесь он чувствовал себя в безопасности и в этом была главная ловушка... "Надо убираться отсюда", - подумал стрелок, но не двинулся с места. Вошла миссис Черрингтон. Она улыбнулась Моргану и, взяв на руки девочку, вышла, но вскоре вернулась, неся поднос с едой. И опять эта женщина заставила покраснеть уши ганфайтера. Он пробормотал что-то вроде: "Не стоило так беспокоиться", но миссис Черрингтон была непреклонна:
– Ты терять много крови. Надо есть... Essen.
На подносе была миска с бифштексом и бобами, утонувшими в огненных языках красного перца, и кружка с теплым молоком. Пока Морган ел, медленно пережевывая пищу, женщина все говорила и говорила:
– Ich habe drei (она показала три пальца) kinder. Мари младшая, ей пять... Funf... Люсьен, ему семь, и он ходить здесь школа и уже уметь читать английский. (В ее словах сквозила плохо скрытая гордость.) Жаклин десять... Правильно?
Она сопроводила свои слова выразительным жестом, и Морган кивнул, давая понять, что понял ее. Речь, вероятно, шла о ее детях, и это Мари заходила к нему.