Люди сорок девятого
Шрифт:
– Держите! Не дайте ему уйти!
Несколько выстрелов прогремело ему вслед, и шляпа слетела с головы, но ничто уже не могло остановить Моргана.
Свежий ветер хлестнул в лицо, прервав на мгновенье дыхание, перед глазами все поплыло. Новый прыжок коня швырнул его высоко вверх над бархатной спиной скакуна, но он удержался, намотав на руку повод, и почувствовал, как зазвенели все его кости при приземлении. Неудержимый восторг диким ревом вырвался из груди Моргана и перешел в безумный смех. Конь шарахнулся, кося злым, налитым кровью глазом, вихрь закрутил желтые с красным листья в густой гриве и швырнул в лицо парня. Он был свободен! И темная сила, какую Морган ощутил в тот момент внутри себя, была безграничной и разрушительной.
Глава II. Запах снега.
В темноте, обволакивающей лестницу, ведущую наверх, блеснули, на миг отразив трепещущее пламя керосиновой лампы, бездонные глаза, неотрывно следящие за каждым движением мужчины в темно-синем жилете поверх белоснежной сорочки, игравшего в покер с городским маршаллом. Тусклый свет падал на его черты, когда он немного подавался вперед. Сидя на ступеньках, Алиса Морроу по прозвищу "дикая кошка" уперла локти в колени и положила подбородок в ладони, наклонившись в сторону игроков. Лицо мужчины было непроницаемо, и противнику приходилось явно нелегко. "Блефует?" Наверняка - да. Он открыл свою комбинацию. Так и есть: старшая карта. А маршалл секунду назад спасовал и сбросил свой шикарный "фул". Алиса чуть не рассмеялась. За свою жизнь она насмотрелась на разных типов, но никто из них не умел так хорошо блефовать в покере, да и в жизни тоже. Иногда это раздражало. Алиса видела его лицо, бесконечно усталое и безразличное, будто что-то высосало из него жизнь. Впрочем, таким он был всегда: надменный и вечный, как сфинкс, охраняющий покой фараонов в раскаленных солнцем песках на далекой земле, которую Алиса видела как-то на картине, но в существовании которой сомневалась. Он был невозмутим и в ту самую ночь... Алиса следила за его быстрыми пальцами, тасующими колоду, такими быстрыми, что даже она не могла заметить, когда он передергивал, и видела грязный, наполненный табачным дымом салун в Нью-Орлеане, каким он был в тот вечер, когда на пороге возник высокий мужчина с холодными светлыми глазами, чтобы изменить ее жизнь навсегда. Незнакомец был небрит и одет не так шикарно, как сейчас, но, встретившись с ним глазами, она почувствовала его внутреннюю силу. Он сел играть с Большим Недом и еще тремя случайными посетителями и вскоре стал выигрывать, несмотря на все уловки противников, которые, судя по всему, легко разгадывал. Алисе показалось, что пришелец специально пару раз вышел из игры с минимальным для себя ущербом, чтобы его не обвинили в шулерстве, однако Нед все же стал закипать, и на его лбу вздулась не предвещающая добра багровая вена. Незнакомец же, напротив, был холодно спокоен, и она даже начала сомневаться, может ли что-то его действительно волновать... Ответа на этот вопрос Алиса не знала до сих пор. Она наблюдала за ним краем глаза, когда Большой Нед отложил карты, налил себе виски, выпил, и как бы невзначай похлопал по столу ладонью свободной руки. Мисс Морроу спокойно относилась к тому, что Нед иногда использовал ее, чтобы выигрывать, какая разница - спать с мужчинами, или помогать очищать их карманы от денег иным способом - но в тот день что-то вдруг с небывалой силой взбунтовалось в ней, возможно, потому что раньше никому не удавалось перехватить инициативу и так обставить босса на его территории, а может потому, что она была зла на работодателя за то, что он убил ее ребенка. Алиса была в бизнесе с войны. В первый раз она забеременела в шестнадцать лет и даже теперь, думая о том от кого, представляла лишь размытый ряд абсолютно одинаковых лиц. Ребенок, слабая девочка, родившаяся через семь месяцев под грохот пушечной канонады, с которой мать и обращаться-то толком не умела, постоянно плакала, раздражая всех вокруг. Она прожила только три месяца, а потом умерла, и Алиса так никогда и не узнала почему. Теперь она с трудом могла вспомнить ее имя, вырезанное когда-то на простой доске, заменившей надгробный камень. Мери Луиза Морроу. Тогда с почерневшего неба хлестали струи воды, где-то далеко, казалось в другом измерении шел бой, его звуки и вспышки мешались с громом и молниями, разрывавшими небо. Доска, наверняка, давно сгнила, и время стерло все следы могилы, поэтому когда несколько лет назад Алиса снова попала в город и бродила по кладбищу с белой розой в руках, она ее не нашла. Второй раз это случилось, когда она работала на Неда. Догадавшись, что с ней происходит, он страшно разозлился, раскричался, из-за того, что потеряет много денег за те месяцы, пока женщина не сможет работать каждый день, и велел ей избавиться от ребенка, а когда она сказала, что боится, столкнул ее с лестницы, которая была выше и круче, чем в "Клубничном поле". Не ограничившись этим, Нед спустился и принялся бить ее ногами... Никто из людей, наполнявших салун в тот вечер, как, впрочем, и всегда, не вмешался. Только потом другие девушки подняли ее и унесли наверх. Выздоровление заняло долгое время, и сегодня, спустившись вниз впервые, после инцидента, как можно гуще подведя глаза, чтобы скрыть синие круги, Алиса была все еще очень слаба, иначе нашла бы возможность убить мерзавца, а там будь, что будет. Она никому не рассказывала об этом. Только Линдейлу. Ему рассказать пришлось, потому что он имел некоторые познания в медицине и понял, что с ней не все в порядке, а, выслушав, оплатил ее визит к настоящему врачу, который после осмотра, протирая очки, важно сообщил, что ей повезло, и она сможет иметь детей. С тех пор Алиса научилась избегать подобных ситуаций.
Быстро подойдя к незнакомцу, и скороговоркой пробормотав что-то вроде: "как дела, милый", Алиса уселась к нему на колени, уже твердо зная, что будет делать, а чего - нет. Она даже не взглянула в его карты. Нед отчаянно симафорил ей, но женщина в ответ лишь едва заметно покачала головой, испытав при этом странное, никогда ранее не испытанное злорадство. "Если хочешь, я буду ждать наверху, - шепнула она в ухо незнакомцу.
– Спроси Алису". И встала, чтобы уйти, но чужак, не отрывая глаз от карт, удержал ее за руку и заставил сесть снова.
– Ты приносишь мне удачу, - сказал он.
– Люди с чистым сердцем всегда ее приносят.
Алиса заглянула ему в глаза сверху вниз и похолодела, поняв, что он знает все. "Что же это, Господи..." - в смятении подумала она, желая провалиться сквозь землю. А еще ее тогда поразила пропитавшая его взгляд насквозь бесконечная боль. Незнакомец глянул еще раз в свои карты, затянулся сигарой и положил их на стол рубашкой вверх.
– У меня есть предложение, - сказал он негромко, обращаясь к Неду.
– Девчонка твоя?
Тот кивнул и насторожился.
– Я ставлю все, что выиграл сегодня, - продолжал незнакомец, любуясь ажурными кольцами дыма, - против нее. Сейчас мы откроем карты, только ты и я. Все - или ничего. Что скажешь?
Алиса вздрогнула и открыла было рот, чтобы предупредить чужака, сказать, что Нед способен на все, кроме проигрыша, но тот мягко закрыл ей рот ладонью и грустно улыбнулся. Он знал все и без нее, и ей оставалось только крепче прижаться к нему, но, сделав это, она мгновенно отпрянула, почувствовав твердую сталь под его плащом, чтобы не стеснять его движения. С расширенными зрачками, еле дыша, она застыла, боясь даже вздохнуть в предчувствии быстро надвигающейся беды. Холодный пот покрыл лицо Неда, его глаза, лихорадочно блестя, смертельной хваткой впились в лицо противника. Наконец жадность победила.
– Согласен, - рявкнул он зло; нервно смеясь, бросил на стол свой "стрит флеш" и потянулся к деньгам. Сердце Алисы почти остановилось. Легкая высокомерная усмешка играла на губах незнакомца, когда он перехватил руку Неда и открыл "роял"... В последовавшую за этим бесконечную секунду перед глазами Алисы промелькнула вся ее жизнь, но она не двинулась с места, загораживая собой его.
Вопль негодования вырвался из самого сердца Неда, и он рванулся к револьверу, но в руке чужака внезапно взорвался грохотом "рут-и-маклахан", неизвестно откуда взявшийся. Одновременно с этим стрелок оттолкнул Алису стремительным движением свободной руки с такой силой, что она, свалившись на пол, больно ударилась коленями. Мгновение - и самодовольный ранее Нед задыхался на грязном, усеянном окурками полу, истекая кровью, а новый босс вскочил с револьвером наготове, быстро обвел взглядом обмерший зал, поднял Алису с пола и, схватив ее за руку, начал медленно отступать к двери. По дороге она не упустила возможность задержаться и заехать умирающему Неду каблуком в лицо.
– За все хорошее, - прошипела женщина, трясясь, как в лихорадке, и плюнула в него. В следующий момент незнакомец рывком оттащил ее, и они продолжили отступление.
У пристани, на которую выходил черный ход, качаясь на темной, пахнущей заплесневелой тиной воде, их ожидала небольшая парусная лодка...
– Тебе сегодня везет, Джон...
– натянуто улыбаясь углом рта, проговорил маршалл, бросив на стол свои карты и вглядываясь в сидящего напротив человека. Это был его десятый проигрыш сегодня вечером, впрочем, и партия была тоже десятой. Лампа, сгустком лучистого тепла зависшая над столом, роняла яркое пятно на его середину, но в мягкой полутьме за его пределами, скрывавшей второго игрока, нельзя было понять, обрадовал ли его выигрыш.
– Еще партию...
– предложил Джон, потянувшись за картами. Свет лампы упал на резкие черты его лица, и маршалл вздрогнул: в темных глазах была пустота - ни радости, ни азарта... Ничего.
Джонатан Линдейл всегда представлял для маршалла загадку: чутье подсказывало, что опасность и смерть идут за этим человеком след в след. Ходили слухи, более похожие на легенду, что где-то на тропе он убил четверых... Будто они чем-то насолили ему, нелестно отозвались о его даме, что ли.. А он будто бы выследил их всех и убил одного за другим в честных поединках.
Маршалл скептически относился к подобным историям, слишком уж часто истины в них не было вовсе, тем более ничто в этом спокойном образованном мужчине не выдавало в нем сорвиголову, однако было что-то в глубине его глаз... Джон мало общался с горожанами, что, в общем, было естественно, учитывая то, как пуритане относятся к заведениям типа "Клубничного поля", но даже с собутыльниками в салуне или с клиентами в своем баре он, как правило, не откровенничал. Он мог часами слушать треп на ничего не значащие темы, смеялся над шутками, но при этом маршалл никогда не видел Линдейла взволнованным, ничто не пронимало его. Страж закона даже не взялся бы ответить на самый важный вопрос: чью сторону займет Джон в предстоящей войне. Конечно, хозяин салуна старался не подпускать к себе близко пришлых насколько позволял основной бизнес. Он не раз по душам беседовал с Макклаханом и его людьми, для которых у него был открыт кредит, а этот человек не бросался деньгами, он даже несколько раз собирался нанести визит на "Ленивую М", хотя всегда возникали неотложные дела, и все же... Маршалл тонко чувствовал неустойчивость и хрупкость мирного равновесия в Иглз-Несте, будто застывшего на мгновение на лезвии ножа, чтобы в любой момент слететь в одну или другую сторону, и присутствие человека, которого нельзя читать, как открытую книгу, не могло не настораживать.
– Нет, - служитель закона покачал головой, - удача сегодня на твоей стороне, Джон...
"Она всегда на твоей стороне, если быть точным", - подумал он.
– Да...
– негромко прошептал тот, прикрыв на мгновение глаза. Потом тряхнул головой и добавил громче ровным бесцветным голосом, будто кофе предлагал:
– Я поставлю весь свой сегодняшний выигрыш.
Маршалл покачал головой, с беспокойством взглянул на часы и встал.
– Уже поздно.
– Ладно...
– Линдейл поднялся, собрав со стола деньги, сложил их аккуратными стопками и подвинул по направлению к служителю закона.
– Это твое.