Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Мудреная эта проблема потребует от нас некоторого отступления в прошлое.

Мягкая пшеница - тритикум вульгаре, - с именем которой связано процветание рода человеческого, занимает, оказывается, свое главенствующее положение среди злаков земли сравнительно недавно, каких-нибудь две тысячи лет. До этого Homo Sapiens не менее 10 - 15 тысяч лет возделывал дикую пшеницу, так называемую однозернянку. На однозернянке вскормлены древнейшие государства Двуречья, ею питались предки героев гомеровского эпоса, жившие за несколько тысячелетий до битвы под стенами Трои. В руках человека однозернянка утратила привычки дикаря: зерно ее укрупнилось, и она перестала самовольно рассыпать свой урожай по земле до прихода жнецов. Ученик и друг Аристотеля Теофраст (III век до н. э.), автор «Исследования о растениях», высоко ценил однозернянку за то, что она нетребовательна к земле и хорошо родит на бедных почвах его родной Греции. Но

Теофраст знал уже и другую пшеницу, разводимую в Египте, - полбу.

Полба - тоже первоначально дикарь - вошла в человеческий обиход позже однозернянки и, очевидно, превосходила свою соперницу урожайностью. Выходец из Азии, она в очень раннюю пору попала в Европу. Археологи нашли ее зерна в тех слоях земли, что сохранили остатки человеческой культуры восьмитысячелетней давности. Дожила полба до наших дней: русские крестьяне из поволжских и прикамских деревень сеяли ее еще в прошлом веке. Недаром пушкинский Балда, нанимаясь к попу, выговаривал себе в харчи кашу из мелкого зерна этой прапшеницы.

Третью из древнейших пшениц именовали спельта. Она появилась в Европе сравнительно недавно - на рубеже бронзового века. Маленькими островками ее можно и сегодня обнаружить у наиболее древних народов Евразии - басков, армян, грузин, персов. Во времена расцвета Римской империи спельта стала любимым хлебом обитателей Италийского полуострова. Пришла она, очевидно, тоже из Азии, а по дороге, двигаясь на Запад, вскормила империю завоевателей-арабов, ранний феодализм в Европе и даже Болгарское царство на Волге. Европейцы нового времени уже больше не сеют спельту и полбу. Мягкая пшеница более вкусная, полезная и урожайная, почти повсюду изгнала с полей своих предшественниц. Но каковы связи мягкой пшеницы о однозернянкой, полбой и спельтой? Предки ли они или просто случайные ее соседи? И где действительная родина главного хлеба человечества?

Искать родину пшеницы Вавилов попытался сначала в Западной Африке. Но первые же поездки по Алжиру и Тунису разочаровали его: история хлебов начиналась явно не там. Все говорило за то, что розыски надо вести на Востоке. Вот почему с такой настойчивостью стремился Николай Иванович получить визы в Сирию и Палестину. В Палестине за двадцать лет перед тем, в 1906 году, ботаник Ааронсон открыл заросли дикой полбы, которую объявил предком современных культурных пшениц. А на границе Сирии и Турции некоторые авторы обнаружили якобы родину однозернянки. Сообщение Ааронсона воспринято было сначала как крупная сенсация. Директор американского Бюро растительной индустрии Кук даже снарядил за семенами дикой сирийской пшеницы целый корабль. Семена доставили в США, но селекционеры не нашли в них для себя никакого прока, а генетики усомнились в родстве дикаря с культурными хлебами. Сторонники Ааронсона, однако, не сдавались. Вавилов попытался развязать этот запутанный узел. Еще в 1924 году он послал в Турцию своего сотрудника Петра Михайловича Жуковского. Жуковский успел обследовать земледелие только половины страны. Теперь из средиземноморской экспедиции Николай Иванович начал бомбардировать Писарева наказами: «Жуковского… послать весной не позже 10 апреля (прямо выслать!) в Малую Азию… Прошу Вас дело Малой Азии поставить как первоочередное. Особенно нужна южная часть границы с Сирией… Выпроводите Жуковского даже в марте. Это необходимо для всех нас».

Но львиную часть расследования по части «пшеничных дел» директор института оставил себе. К находке Ааронсона относится он скептически. И хотя в Сирии и Палестине сам отыскал образцы наделавшей когда-то шуму дикой пшеницы, но признать ее предком нынешних мягких пшениц отказался. Свое отношение резюмировал, как всегда, предельно кратко: «Видел воочию дикую пшеницу около гор. Но пекла творения в Сирии не нашел, надо искать». Перед его глазами, очевидно, вставали собственные находки в Афганистане/Родина мягкой пшеницы должна, по всей вероятности, лежать там, в горных складках Памира, между Персией, Индией и Афганистаном. Писареву это свое убеждение Николай Иванович изложил еще более резко: «Нашел здесь (в Сирии.
– Ж. П.) Triticum dicoccoides (дикую полбу.
М. Н.), Ааронсон и Кук не много поняли в ней».

Что касается твердой пшеницы, то центр ее происхождения Вавилов отнес к Восточной Африке. Там, судя по присланным в Ленинград образцам, находилось самое большое разнообразие форм этого злака. Теперь во что бы то ни стало надо было попасть в Эфиопию и Египет, чтобы собственными глазами увидеть, как действительно обстоит дело…

В Эфиопию Вавилов, хоть и не без труда, попал. Но спор о происхождении пшениц разрешился не там и не тогда. Окончательные итоги были подведены наукой только тридцать лет спустя, когда большинства первых участников спора уже не было в живых. Понадобился тридцатилетний труд цитологов, генетиков, ботаников и селекционеров из Советского Союза, США, Англии, Германии и Японии, прежде чем в середине 50-х годов нынешнего столетия мир узнал историю мягкой пшеницы во всех подробностях. На русском языке изложил эту эпопею один из старейших участников ее - Виктор Евграфович Писарев.

Ни Ааронсон, ни Вавилов не оказались носителями абсолютной истины. Понять родственные взаимоотношения между однозернянкой, полбой, спельтой и современной мягкой пшеницей удалось только после того, как ученые приняли в расчет еще одно растение, на которое долго не обращали внимания. Это был эгилопс - низкорослый мелкий злак, широко распространенный в теплых южных странах. Родня пшениц, он оказался неприметным, но решающим звеном в созидании современных культурных хлебов. В глубокой древности с эгилопсом скрестилась однозернянка. От этого брака на свет появилась полба. Полба в свою очередь где-то и когда-то «поженилась» с другим видом эгилопса и породила спельту. А уж из этого исторически близкого к нашей эпохе предка отщепилась сравнительно недавно мягкая пшеница.

Чтобы взрастить это простое на вид генеалогическое древо, понадобились, повторяю, многолетние усилия мировой биологии, и прежде всего генетики. И хотя вавиловская теория о центрах в той ее части, что относится к пшеницам, не выдержала испытания временем (сегодня родиной пшениц, и мягких и твердых, считается весь обширный район Передней Азии), не кто иной, как профессор Вавилов, произнес решающее, главное слово для формирования самых передовых научных представлений сегодняшнего дня. Среди хаоса взглядов, царившего в географии культурных растений в первой четверти нынешнего века, он один из первых заговорил о роли эгилопса в происхождении пшениц. Скромная травка заинтересовала его еще в 1921 - 1922 годах, во время поездок по Туркестану. Он обратил тогда внимание сотрудников на гибриды эгилопса с пшеницей и уже больше никогда не забывал об этом злаке. Во время экспедиции по странам Средиземного моря мысль эта еще более окрепла. Вавилов ищет эгилопс в Южной Франции, в Греции, на Кипре, в Африке, задумывается над многообразием форм дикаря и наконец подводит итог: «Эгилопсная проблема должна быть распутана систематикой и географией». Это означало: хочешь понять прошлое пшениц - изучай эгилопс, его распространение по земному шару, всю сложность его систематики. Свою идею Вавилов не оставил и после возвращения в Ленинград. Высыпал перед одним из самых способных своих сотрудников, Петром Михайловичем Жуковским, все богатство собранных по свету эгилопсов и потребовал за считанные месяцы написать труд по систематике дикаря. Книга Жуковского вышла в 1928 году, лишь на год опередив такой же труд палестинского ботаника Эйга: идея уже носилась в воздухе. Другому сотруднику института, Карпеченко, Николай Иванович поручил генетический анализ разных видов эгилопса. Были проделаны многочисленные скрещивания дикарей с разными пшеницами, чтобы дознаться, какие именно виды оказались предками современной культурной пшеницы.

Дознавшись о происхождении пшеницы, ученые разных стран повторили в лабораториях скрещивания, которые тысячелетиями творились в природе помимо человеческой воли. Сжимая время, как пружину, они за считанные годы воссоздали мягкую пшеницу из ее составных частей. И тут обнаружилось: природа совсем не так совершенна, как может показаться, - далеко не все предки вносили в пшеничное естество только добрые начала. Например, эгилопс со звучным видовым именем «скварроза», тот самый, что некогда скрестился с полбой и положил начало спельте, внес в потомство будущих поколений весьма дурной признак - потомки его начали жестоко страдать от грибных болезней. Ошибки истории не должны повторяться: генетики и селекционеры берутся ныне за перестройку генеалогического дерева пшениц. Решено создать новые хлебные злаки, у которых неудачные предки будут заменены более подходящими для нужд земледельца. Недосмотр природы будет исправлен у самых истоков.

Ни о чем подобном селекционер 30 - 40-х годов не мог даже мечтать.

Ныне пора коренного преображения главного хлеба земли уже близка. И хочется верить: когда с институтских делянок на поля хлеборобов выйдут великолепные, целиком созданные руками человеческими пшеницы, будет помянут добрым словом и профессор Николай Вавилов. Ведь это он одним из первых начал изучать скромную травку эгилопс.

…В Палестине, ожидая ответа из канцелярий Лондона, Парижа и Каира, провел Николай Иванович почти два месяца. Задержка была вынужденная («тактическая», как объяснял он друзьям), но и тут ни одного дня попусту не пропало. Маленькая Палестина и лежащая рядом Трансиордания были обследованы с особым тщанием. «Выехал на юг, - сообщил Вавилов жене.
– Отсюда доеду до Синайской пустыни, затем в Иерусалим, в Заиорданье, к Мертвому морю. Дальше Самария, Галилея. Словом, весь закон божий…»

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря

Сапфир Олег
1. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря

Великий князь

Кулаков Алексей Иванович
2. Рюрикова кровь
Фантастика:
альтернативная история
8.47
рейтинг книги
Великий князь

Убийца

Бубела Олег Николаевич
3. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.26
рейтинг книги
Убийца

В теле пацана 6

Павлов Игорь Васильевич
6. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
В теле пацана 6

Третий. Том 3

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Третий. Том 3

Курсант: назад в СССР 2

Дамиров Рафаэль
2. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.33
рейтинг книги
Курсант: назад в СССР 2

Курсант: Назад в СССР 10

Дамиров Рафаэль
10. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: Назад в СССР 10

Мастер 2

Чащин Валерий
2. Мастер
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
попаданцы
технофэнтези
4.50
рейтинг книги
Мастер 2

Черный Маг Императора 6

Герда Александр
6. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
7.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 6

Я – Орк. Том 3

Лисицин Евгений
3. Я — Орк
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 3

Сила рода. Том 3

Вяч Павел
2. Претендент
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
6.17
рейтинг книги
Сила рода. Том 3

Без Чести

Щукин Иван
4. Жизни Архимага
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Без Чести

Опер. Девочка на спор

Бигси Анна
5. Опасная работа
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Опер. Девочка на спор

Провинциал. Книга 4

Лопарев Игорь Викторович
4. Провинциал
Фантастика:
космическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Провинциал. Книга 4