Люди в красном. Божественные двигатели

Скальци Джон

— Ну, допустим, не в каждой, — сказал Вейнштейн.

— Джимми, — произнес Даль.

— К настоящему времени в эфир вышло шесть сезонов «Хроник „Бесстрашного“», это сто двадцать девять серий, — сказал Хансон. — В девяносто шести сериях погиб как минимум один член экипажа «Бесстрашного». Сто двенадцать серий касались смерти тем или иным образом. Всего вы убили как минимум четыреста людей из экипажа «Бесстрашного», а если добавить серии, в которых у вас уничтожались другие корабли, или атаковались планеты, или случались эпидемии, ваши потери будут исчисляться

миллионами.

— Это не считая вражеских смертей, — добавил Даль.

— Да, они увеличили бы число на порядок, — сказал Хансон.

— Он много читал про ваш сериал, да, — пояснил Вейнштейну Даль.

— Я во всех этих смертях не виноват! — заявил Вейнштейн.

— Это ведь вы, а не кто-нибудь, внесли их в сценарий, — сказала Дюваль.

— Но не все же! — сказал Вейнштейн. — В штате есть и другие сценаристы.

— А вы — главный сценарист, — сказал Хестер. — Все сценарии одобряются вами.

— Суть не в том, чтобы повесить на вас все эти смерти, — вмешался Даль. — Вы не могли знать. С вашей точки зрения вы просто сочиняете. Но с нашей точки зрения все это реально.

— Да как это вообще работает? — спросил Вейнштейн. — Как может то, что мы пишем, влиять на вашу реальность? В этом всем нет ни малейшего смысла!

Хестер фыркнул:

— Добро пожаловать в нашу жизнь.

— Что вы имеете в виду? — Вейнштейн повернулся к Хестеру.

— Вы думает, в наших жизнях есть какой-то смысл? — сказал Хестер. — Вы заставили нас жить во вселенной, где по космической станции разгуливают роботы-убийцы с гарпунами, потому что да, конечно, что же еще может быть на космической станции, как не роботы-убийцы с гарпунами?

— Или ледяные акулы, — добавил Даль.

— Или Борговианские Земляные Черви, — вставил Хансон.

Вейнштейн поднял палец:

— С земляными червями я ни при чем. Я две недели провалялся с птичьим гриппом. А писатель, который составлял сценарий, любит «Дюну». Когда я вернулся, было уже поздно. Наследники Герберта с нас за это шкуру сняли.

— Слушайте, мы в черную дыру прыгнули, чтобы сюда попасть, — сказал Хестер и ткнул большим пальцем в Керенского. — И нам пришлось похитить это угребище, чтобы у нас все получилось, потому что он главный герой в вашем сериале и не может умереть за кадром. Просто подумайте об этом — вокруг него законы физики меняются!

— И не то, чтоб это помогало мне не огребать по полной каждый раз, — сказал Керенский. — Я все спрашивал себя, почему со мной случается всякая дрянь. А теперь я знаю — потому что хотя бы один из главных героев должен страдать. И это просто отстой.

— Вы даже заставляете его исцеляться с невероятной скоростью, чтобы вы могли опять над ним издеваться, — сказала Дюваль. — И сейчас, когда я об этом думаю, мне кажется, что это жестоко.

— И еще этот Ящик, — добавил Хансон, кивнув на Даля.

— Ящик? — переспросил Вейнштейн.

— Каждый раз, когда вы вписываете в сериал что-нибудь псевдонаучное, ситуация разрешается так — мы скармливаем проблему Ящику, и в драматически подходящий момент он выплевывает ответ, — пояснил Даль.

— Мы никогда не вставляли в сценарий никакой Ящик, — смутился Вейнштейн.

— Но вы вставляли псевдонауку, — ответил Даль. — Все время. Вот вам и Ящик.

— Вас в школе вообще чему-нибудь учили? — спросил Хестер. — Ну, просто интересно.

— Я ходил в Западный Колледж, — ответил Вейнштейн. — Там отлично преподают физику, правда.

— Да, а на уроки-то вы ходили? — уточнил Даль. — А то, знаете ли, во вселенной у нас бардак полный.

— У других научно-фантастических сериалов есть научные консультанты, — заметил Хансон.

— Это же фантастика, — ответил Вейнштейн. — Второе слово тоже кое-что значит, между прочим.

— Но у вас получается отвратительная научная фантастика, — сказал Хестер. — А нам приходится в ней жить!

— Ребят, — опять вклинился Даль. — Давайте не отвлекаться.

— Отвлекаться от чего? — спросил Паулсон. — Вы сказали, что у вас есть идея, которую вы хотите обсудить, а все, что я пока слышу — полоскание моего главного сценариста.

— Как-то мне не по себе, да, — признался Вейнштейн.

— Не стоит, — сказал Даль. — Еще раз: вы не могли знать. Но теперь вы знаете, откуда мы, и почему мы вернулись, чтобы остановить ваш сериал.

Паулсон открыл было рот, вероятно, чтобы запростестовать и предложить сколько угодно причин, почему это будет невозможно. Даль поднял руку, предупреждая возражения:

— Теперь, когда мы здесь, я знаю, что сериал не может быть просто так остановлен. В любом случае, это было маловероятно. Но сейчас я не хочу, чтобы сериал останавливался, потому что я вижу способ, которым можно заставить его работать на нас. И на нас, и на вас.

— К делу тогда, — сказал Паулсон.

— Чарльз, ваш сын в коме, — сказал Даль.

— Да, — ответил Паулсон.

— У него нет шанса выкарабкаться, — сказал Даль.

— Нет, — через минуту ответил Паулсон и отвернулся со слезами на глазах. — Нет.

— Ты ничего не говорил об этом, — сказал Вейнштейн. — Я думал, все еще есть шанс.

— Нет, — ответил Паулсон. — Доктор Ло сказал мне вчера, что функционирование мозга продолжает ухудшаться, и что только аппараты поддерживают жизнь в его теле. Мы ждем, пока вся семья съедется, чтобы мы могли попрощаться. И тогда мы отключим аппараты. — Он оглянулся на молча сидящего Хестера и опять повернулся к Далю. — Если только у вас нет другой идеи.

— Есть, — сказал Даль. — Чарльз, я думаю, мы можем спасти вашего сына.

— Говорите, как, — сказал Паулсон.

— Мы берем его с собой, — сказал Даль. — Обратно на «Бесстрашный». Мы можем вылечить его там. У нас там есть технология, чтобы это сделать. А даже если бы и не было, — он указал на Вейнштейна, — у нас есть Сюжет. Мистер Вейнштейн тут напишет сценарий серии, в которой Хестер ранен, но выживает и попадает в лазарет, где его вылечат. Хестер выживает. Ваш сын выживает.