Люди Весны
Шрифт:
«Это будет удар в сердце Людей Весны», — сказал Маррен.
* * *
Вечером того же дня через старшего слугу Сторан Баншир торжественно испросил аудиенции у Торияна Арги Двуконного. Арге пришло в голову, что есть здесь какая–то особенная справедливость. Возможно, божественная? С тех пор он не мог отделаться от этой мысли и прятал улыбку. Несколько часов назад Арга понял, что Баншир может быть в опасности, и решил позаботиться о его защите. И вот — Баншир будто возвращал услугу, о которой пока не знал. Он счёл, что пришло время сдать весенним Роудрена Ташака и всю свору его прихвостней. Со своим четвёртым управляющим инн Сторан справился сам. Ташака препроводили к Арге слуги, вооружённые палками. Держали они эти палки так, что Арге вспомнились слухи о чернокожих воинах из пустынь окрест Зиддридиры. Непревзойдённые бойцы, во славу своего бога те отрицали заостренное оружие.
Потом Арга вспомнил об отряде наёмников, идущем из Зиддридиры в Элевирсу, и помрачнел.
— Я должен сказать, — заметил инн Сторан, — что инн Роудрен остался верен Цании — старой Цании, где властвовала Коллегия. Однако прежде всего он был моим управляющим. Меня он предал. Это могло бы привести к многим бедам… будь он немного осмотрительнее.
Ташак угрюмо молчал.
— Все имена названы, — сказал Баншир. — Все преступники заперты и под охраной. Я готов передать их во власть весенних. Я искренне сожалею, иннайта Арга, что всё это случилось в моём доме. В то же время я рад, что это случилось в моём доме, где достаточно людей верных — и зорких.
«Бедная мэна Фиднеризи», — подумал Арга и ответил:
— Благодарю тебя, инн Сторан. Я найду способ достойно вознаградить тех, кто мне верен. Преступников велю передать во власть Луян Ниффрай. Тебе первому, инн Сторан, я открываю, что мэнайта Ниффрай останется в Цании моей наместницей.
Баншир коротко поклонился или просто кивнул.
«Этой ночью, — Арга глянул в окно, за которым сгущались сумерки, — этой ночью многих потащат из постелей в темницы. Надеюсь, завтрашний день будет спокойным». Город уже начал украшаться к церемонии. Цания любила праздники, ведь во время праздников торговля цветёт как никогда. Цания умела праздновать. Жонглёры и музыканты всё прибывали. На площадях ставили карусели. Три или четыре бродячих театра обосновались окрест. Все они, разумеется, будут почтительно молчать во время обрядов, но после — после сама Фадарай велит веселиться. Из весенних иные присоединятся к новым Воспринятым, другие разойдутся по домам. Слишком холодно для праздника под открытым небом, иначе на берегу Милефрай снова поставили бы шатры… Арга собирался попировать немного, а потом похитить Лакенай и не отпускать её до утра.
— Инн Сторан, — сказал Арга, — хочу переговорить с тобой с глазу на глаз.
Баншир глянул на слуг. Ташака увели.
Арга помедлил.
— Поистине, — сказал он, — ты велик среди отцов Цании, инн Сторан. Полагаю, лучшей наградой для тебя будет устроение дел по твоему слову.
— Людям радостно иметь столь мудрого правителя, как ты, инн Арга.
— Реши судьбу Альвериана из бывших магистров. Я слышал, он твой родич. Следует ли поверить ему и возвысить его? Или он будет служить лишь себе и старой Цании?
Баншир улыбнулся.
— Альвериан прежде всего неумён, — сказал он. — Кому бы он ни служил, пользы от него будет немного. Это понимают все.
«Он подразумевает Цинтириана», — понял Арга.
— Если его судьба в моих руках, — продолжал Баншир, — я прошу освободить его и передать мне. Я найду ему дело по силам и присмотрю за ним.
— Будет так.
— Это всё? — уточнил цаниец после паузы. — Или я могу послужить тебе ещё чем–то?
Арга опустил взгляд. Баншир в молчании ждал его слова.
— Завтра, — сказал Арга задумчиво, — на церемонии Принятия ты будешь стоять на почётном месте, инн Сторан. Тревожит ли тебя это? Есть ли у тебя причина для беспокойства?
Лицо Баншира стало непроницаемым. Некоторое время он размышлял.
— Цания хранит много тайн, — сказал он наконец. — Я подозреваю, что Ташак не единственный плёл заговоры. Я тревожусь, инн Арга. Но ни причины, ни имён назвать тебе не смогу. Остаётся положиться на волю богов.
Арга кивнул.
Утром город разбудили зовы праздничных труб. Яркие флаги вывесили повсюду. Радостно глядело с неба солнце в ожерелье маленьких облаков. О хорошей погоде позаботилась Сарита с магами армейской коллегии, но усилий потребовалось немного. День и так обещал быть тёплым, маги лишь очистили небо. Священники в белых одеждах собирались у городских ворот. Их сопровождали белые коневолки в золотых попонах. Волкобыла Эенна предводительствовала своим народом. Сегодня никто из них не принимал седла и узды, люди оставались пешими. Леннай обняла подругу, и Эенна, прянув ушами, положила голову ей на плечо. Высокое кресло Каудрай стояло на деревянной платформе. Эту платформу несли на своих плечах самые славные герои весенних домов.
Сатри и Ладри пришлось остаться в стороне, потому что они были вороной масти. Кегта и Ирса не могли нести платформу, потому что были слишком высокого роста. Все четверо досадовали, фыркали и перекидывались сердитыми взглядами. Арга заметил сходство, сказал об этом Лакенай и оба долго смеялись.
Ниффрай выглядела сонной и всё пыталась проморгаться. Рядом с нею был Тегра, задумчивый и внимательный. Арга не видел поблизости никого из его друзей, но не сомневался, что они рядом. Долгое время он следил за тем, как почётная стража расходится по стенам Цании. Их начищенные доспехи ослепительно сверкали на солнце. Когда стражник занимал место, то словно превращался в драгоценный камень. Стены теперь казались огромным королевским венцом. «Увижу ли я такой венец на стенах Элевирсы? — подумалось Арге. — И приму ли её венец?..» Он поприветствовал Сиян Мирай, та кивнула и убежала. Мирай командовала почётной стражей, дело это было хлопотное. Мала и Гата примеривались к платформе. Корвак бродил вокруг и вслух рассуждал, как лучше с нею управиться. Алияны Дара и Рега стояли рядом и подшучивали над Корваком. Каудрай ещё не показалась. Час назад за нею отправились Акрана и Скедак, позже — Тинкай и Эльтай, и все куда–то пропали… «Не пора ли начать тревожиться?» — Арга сощурился, высматривая вдали белые или золотые блики, и наконец увидел их.
Он улыбнулся. Посланцы и впрямь пропали куда–то. Каудрай сопровождали Лакенай и Сарита, с ними были ещё несколько магов армейской коллегии и Тия. Согласно обычаю, Тия была без седла и узды, только в попоне, но она не отказала Каудрай в помощи. Каудрай сидела верхом легко и свободно. Спина её оставалась прямой, хотя хрупкие плечи и клонились под тяжестью раззолоченного убора. Эенна заржала, приветствуя волкобылу и всадницу.
С помощью Реги Каудрай спешилась и осенила встречных знаком цветка. Она не сказала ни слова, лишь улыбнулась и направилась к своему креслу.
Час настал.
Святейшая Каудрай, первосвященница Цветения, обходила Цанию вдоль городской стены. Это означало Принятие. Весь город и владения вокруг него отдавались во власть Пресветлой Фадарай, принимали её благословение и могли отныне полагаться на её силу и волю. В этот не по–зимнему тёплый день земля ждала касания вечной весны… Путь Каудрай расчистили и оградили. Вдоль ограды толпились горожане. Все облачились в лучшие наряды, богатеи надели венки из живых цветов.
Опора платформы легла Арге на плечо. Рядом с ним стоял Даян Корвак, остальные четверо — позади. Сарита и Лакенай указывали путь. Священники следовали за платформой. Вскоре они запели. Неспешно шагая по мостовой, Арга рассматривал лица. Одни цанийцы улыбались, другие, казалось, оцепенели, охваченные благоговением. Попадались лица испуганные и полные тревоги. Арга не встретил ни одного враждебного взгляда. Верно, были и такие; но они не рвались в первые ряды.