Люди Весны
Шрифт:
Дверь открылась так тихо, что звука не было вовсе — лишь движение воздуха и луч света. Арга обернулся. Лакенай стояла в проёме. Её магические огни погасли. Дневное солнце озаряло её со спины. В этом сиянии она казалась прозрачной, словно призраком самой себя. Лицо её было до странности бледным. Арга встревожился.
— Лаке? — начал он, и Сарита перебила:
— Лакенай?
Фраян Лакенай Золотая опустила золотые ресницы.
— Святейшая покинула нас.
Арга покусал губу.
— Что случилось? — не выдержал он. — Что она сказала тебе?
Лакенай прерывисто вздохнула и опёрлась на посох.
— Прости, — она прикрыла глаза ладонью. — Я не могу этого… объяснить? Передать?.. Как будто… Нет. — Тряхнув головой, Лакенай выпрямилась. — Я обдумаю её слова и расскажу позже. Сейчас — нет.
— Она говорила о делах? — уточнила Сарита. Человеческий глаз сощурился.
— Нет. Или да?.. — Лакенай снова вздохнула. — Обо мне.
* * *
Риян Скедак склонился над картой. Стемнело. В узком зале на верхнем этаже дома Банширов горели свечи, в камине пылал огонь. Гобелены на стенах изображали охоту — долгую охоту, что начиналась в густых лесах и приводила охотников высоко в горы. Собаки, лошади и олени мчались по кругу, преследуя сами себя. Откуда–то тянуло сквозняком. В дрожащем свете огней поблёскивали бронзовые накладки на подлокотниках кресла. Сейчас в этом кресле во главе стола сидела Луян Ниффрай, наместница Цании. Арга стоял рядом. Казалось, Ниффрай зябла. Она куталась в плащ. Пышный меховой воротник словно тяготил её крепкие плечи, заставляя сутулиться. Никогда прежде Арга не видел Тигрицу Луянов такой подавленной. Мелькнула мысль: верный ли выбор он сделал?.. Но когда Ниффрай подняла взгляд, в её глазах была сталь.
Арга обогнул стол и прошёл к широкому устью Милефрай, впадавшей в южное море. Элевирса и Элефрикка, начертанные на карте, походили на две половинки ореха. Зиланнен разделяла их. Поверх карты, отмечая столицу, лежал сверкающий драгоценный браслет. Только что Скедак стащил с пальца сапфировый перстень, чтобы положить на Цанию.
— Итак, — сказала Арифай, — свинец.
Шахты Голубой Наковальни давали весенним не только серебро. Там добывали и свинец. Цена на серебро менялась мало. Его везли с востока и с юга. Но с тех пор как иссякли месторождения свинца возле Сельна, в мире под солнцем не осталось столь же щедрого его источника, как Наковальня. Много лет назад Фрага приказал дочери придерживать свинец и отправлять в Аттай оружейникам. Так началась подготовка к походу. Свинец рос в цене. Год назад в Элевирсе за меру свинца давали уже меру серебра; сейчас — ещё больше. Соглядатаи доносили, что горные мастера вернулись в Сельн. Старые рудники не могли дать много, но Элевирса хваталась за любую возможность.
— На что они рассчитывают? — пробормотал Арга, потирая щёки.
— Если Маррен не солгал, — ответила дочь Фраги, — то на пустынных иноков Зиддридиры. И если слухи об этих иноках хотя бы вполовину верны, они — грозный противник.
— Что мы знаем о них?
Арга обвёл взглядом совет. Арифай чуть улыбалась. Она выглядела вдохновенной. Ноэян Акрана беспокойно теребил концы кушака. Скедак увлёкся, расставляя меты по карте. Драгоценностей ему не хватило, в ход пошли статуэтки и диковины, прежде украшавшие камин. Ниффрай молча следила за Скедаком. «Нам не хватает Лакенай», — подумалось Арге. Лакенай могла вовсе ничего не говорить, но рядом с нею будто становилось светлее. Даже Сариту Арга был бы рад видеть сейчас — вечную неразлучную спутницу главы Фраянов… Но Лакенай уединилась, сказав, что ей нужно поразмыслить над словами Святейшей. Арга с утра её не видел. Хмурая Сарита бродила где–то.
Арифай посмотрела на Аргу и улыбнулась шире.
— Самое время призвать инн Тегру из Даянов, — сказала она. — Он давно ждёт.
Акрана удивлённо приподнял бровь. Ниффрай тихо хмыкнула.
— Так ты знаешь о нём? — сказал Арга.
— Я знала, что дом Даян однажды будет гордиться этим сыном. Но его время пришло раньше, чем я ожидала.
Арга ответил ей улыбкой.
Тегра вошёл размашистым шагом. Другой юноша, возможно, смутился бы, впервые представ перед советом вождя, но не он. Арга взглянул на него и увидел — словно впервые. Даян Тегра выглядел… Он выглядел одним из Даянов. Стойким и доблестным сыном Великого дома — и ничего больше нельзя было сказать о нём. Он был светлокож и темноволос, с чистым лицом и ясными серыми глазами. Немного похож на Фрагу — но все Даяны чем–то напоминали того. «Тень, — подумал Арга. — Тот, кто сокрыт, оставаясь на виду. Много времени пройдёт, прежде чем его начнут страшиться».
— Расскажи нам о чёрных иноках, — попросила Арифай.
Тегра коротко склонил голову перед нею. Он не удивился и сразу перешёл к делу.
— Пустынные иноки — могучие и благородные люди, — сказал он. — На юге о них ходят легенды. Они не знают страха и не боятся боли. В бою они неудержимы и несокрушимы. Но у них есть одна важная слабость.
— Жара, — откликнулась Арифай.
Арга не понял.
— Они родом из очень жарких земель, — пояснил Тегра, — и непривычны к полным доспехам. В окрестностях Зиддридиры тяжёлый доспех убьёт человека быстрее, чем это сделает враг. Всем ясно, что без освинцованных доспехов даже пустынный инок будет слаб против весеннего. Поэтому отцы Элевирсы закупают свинец за любые деньги, и цена свинца так быстро растёт. Но инокам мало добраться до Элевирсы. Им потребуется время для упражнений.
— Ты сказал, что они благородны, — заметил Акрана. — Могут ли они услышать слово Фадарай? Принять Цветение?
— Как благородные иноки стали наёмниками? — процедила Ниффрай.
Тегра покачал головой.
— Это самое странное, — согласился он. — Соглядатаи доносят, что в разговорах и внутренних письмах вирсанцы говорят о них как о наёмниках. Однако в письмах, отправленных в Зиддридиру, нет ни слова о плате.
— Мы читаем их письма в Зиддридиру? — на сей раз Акрана задрал обе брови. — Приятно и удивительно.
— Чему же удивляться? — сказал Скедак. — Не только в Суре есть Воспринятые.
— Среди наших людей в Элевирсе, — заметил Тегра, улыбаясь, — есть человек, чьи родители и бабки с дедами были безупречными Воспринятыми. Благословением Фадарай он родился весенним — и ныне скрывает это.
— Надеюсь, однажды я увижу его и выпью за славу его семьи, — сказал Арга. — Продолжай.
— Вирсанцы не пишут о плате. Они молят о помощи и взывают к богу — к богу пустынных иноков.
Арга нахмурился.
— Кого они почитают?
— Солнце.
— Солнце? Как воплощение… Миранай? Джандилака?
— Нет, — сказал Тегра. — Они почитают одно лишь Солнце, как явленную силу и источник Жизни. Никакого другого бога.
— Кажется, я поняла, — сказала Арифай. — Но это… безумие.
Ниффрай откинулась на спинку кресла.
— В страхе перед фадаритами, — медленно сказала она, — они обратились к солнцепоклонникам. И чем же они будут с ними расплачиваться?
— В Элевирсе и Элефрикке есть храмы всех богов, — сказал Тегра. — Они думают, что достаточно построить ещё один.