Людоед, который объелся (сборник)
Шрифт:
— А что бы вы сделали, если бы узнали, кто этот человек? — спросил Джон.
— Убедили бы его отказаться от своего плана,— сказала миссис Хейвен.— Показали бы ему, что случится со всеми нами, если его план будет приведен в исполнение.
— А если не сможем убедить — остановим. Вплоть до применения силы. Видите, мистер Уилз, я с вами абсолютно откровенен!
Было невыносимо жарко. Джон вытер лицо платком.
— Вы знаете обо мне так много, такие подробности! Несомненно, вы подозреваете, кто этот человек?..
— Он не похож ни на кого из известных нам людей,— ответила миссис Хейвен.— Этот кто-то сошел с ума, Уилз, и мы не можем
«Неужели это правда? — подумал Джон.— Или все это игра, цель которой — выведать мои намерения, узнать, что мне известно, кого я подозреваю?»
— А вы не думали обратиться в полицию? — спросил он.
— С чем? — возразил Гамайэль.— Не секрет, что Муна ненавидят многие. Он наслаждается тем, что говорит репортерам и полиции, как много существует людей, которые его ненавидят! Он публично заявил, что его безопасность — в том огромном количестве врагов, которые сделают все, чтобы он был цел и невредим! Я не могу сообщить полиции ничего нового. Они спросили бы меня: «Что дало ему такую власть над вами? И над другими?» — Уголки его губ дрогнули.— Если бы я открыто рассказал свою историю, Уилз, в моей стране нашлись бы люди, которые четвертовали бы меня в застенке, глубоко под землей, чтобы никто не услышал моих криков. А если бы я назвал другие имена, эти люди были бы публично опозорены, их семьи разрушены, карьера загублена. Мы ничего не выиграем, если обратимся в полицию,— разве что укажем пальцем на человека, который собирается убить Муна...
— А мы не знаем, на кого указать,— продолжила миссис Хейвен.
Джон подивился про себя, что же такого могла сделать эта странная старая женщина, чтобы оказаться во власти Муна. Он был готов поверить им, но пойти на риск и рассказать всю правду не мог. Он закурил новую сигарету и глубоко затянулся. Рубашка его взмокла от жары, царившей в комнате.
— Мне известно, да и вы знаете, что за вами следит полиция,— сказал Г амайэль.— Вы с ними говорили.
— Скажем так: они говорили со мной,— ответил Джон.— Они знают, кто я! Мун знает, что я в этой гостинице. Если бы я захотел убить его, вряд ли мне удалось бы до него добраться.
— Они будут охранять Обри самым тщательным образом.— Миссис Хейвен с силой поставила стакан на столик.— Повредить ему и бежать может оказаться просто невозможным! Наш безумец пытался осуществить свой план через Прим, а может, и через вас, Уилз. Как знать — если он исчерпает все средства, не сделает ли он это сам? И тогда его схватят...
— Если бы вы не боялись, что вас арестуют, вы могли бы застрелить Муна сегодня днем в Гриле,— сказал Гамайэль.
— В наших интересах, чтобы Мун жил, и да поможет нам Бог! — произнесла миссис Хейвен.
Темная, в красных отблесках комната поплыла перед глазами Джона. Он с трудом подавил готовый вырваться смех. Они показались ему свихнувшимися детьми — все, включая Муна,— разыгрывающими написанную автором мелодраму. Ведь это отель «Бомонд», самая дорогая и фешенебельная гостиница в мире, это Нью-Йорк, воплощение современной цивилизации. В их нелепом заговоре нет чувства реальности. И все же, всего несколько месяцев назад президент Соединенных Штатов заявил, что какой-то миг безумия мог бы превратить всю нашу планету в пылающий погребальный костер. Перед лицом этой идеи можно ли утверждать, что в мире Муна, в мире денег, себялюбия и каннибализма, уничтожение нескольких десятков человек из мести и по злобе — вещь невероятная?
— Я бы рад помочь,— услышал Джон свой собственный голос.— Я сочувствую вам. Я видел, как мой отец лежал с окровавленной головой на ковре в дешевом номере гостиницы. Мун сотворил достаточно зла в этой жизни, чтобы позволить ему творить зло и после его смерти! Я не знаю человека, которого вы назвали моим хозяином. Не имею ни малейшего представления о нем! Полиция старается найти его — и не знает, куда смотреть и где искать...
— Не знаю почему, но я вам верю,— покачала головой миссис Хейвен.
Джон заставил себя улыбнуться.
— Не знаю почему, но и я вам верю,— повторил он.
— Ступайте, Уилз,— сказала миссис Хейвен устало.— Нам с Османом придется о многом подумать.
Джон поймал свое отражение в зеркале лифта, который с захватывающей дух скоростью нес его вниз, в вестибюль. Его рубашка прилипла к груди, светлые волосы слиплись, лицо пылало. Лифтер усмехнулся.
— Я видел, в каком виде выходят из этой парилки! Вы еще лучше других.
— Вы не представляете,— пробормотал Джон.— Там можно зажаривать мясо прямо в комнате на столе!
Он вышел из лифта, вытирая лицо платком. Джерри Додд встретил его с усмешкой.
— А я уже собирался отправить к вам наверх посыльного с кислородом! Мне следовало предупредить вас... Эта девочка, Марго Стюарт, явилась полчаса назад с обычным бумажным свертком. Она поднялась на восьмой этаж, в свой номер.
— Спасибо! А где Харди?
— Пошел в управление. Сказал, что вернется к обеду. Вы могли бы позвонить ему. Что-нибудь стряслось?
— После разговора с миссис Хейвен и ее другом я не знаю, на каком я свете! Позвоню ему из номера. Я должен принять душ и переодеться.
Однако в свой номер он не пошел, а вышел на четвертом этаже, чтобы поймать Элисон. К счастью, она была на месте.
— Молчите! Вы только что выиграли бостонский марафон? — спросила она с удивлением.
— Я только что расстался с миссис Хейвен...
— О, мой бедный Джонни! А я еще велела вам полюбезничать с Тото!
— Это не был светский визит.— И он кратко передал ей суть этого фантастического разговора.— Странная вещь,— сказал он,— я потерял ощущение реальности. Закрываю глаза — и вижу фигуры, бегущие по склону корейской горы в укрытие,— я вижу их в прорезь моего пулемета, из которого я по ним стреляю. Я вижу отца с раздробленной головой. Вижу Муна. Муна смеющегося, Муна угрожающего, Муна с хлыстом в руке. Вижу умирающую мать. Вижу эту старуху из другого века и Гамайэля. И все они каким-то образом живут в состоянии ужаса! Не пройдет и ста часов, как мир может взлететь на воздух. Я не вижу простых вещей, вроде чашки кофе рано утром. Не чувствую вкуса первой хорошей сигареты. Не представляю себе, как можно просто идти по улице, разглядывать витрины. Не могу...
— Откройте глаза,— резко прервала его Элисон.
Он медленно опустил руки и уставился на нее.
— Помните меня? — спросила она.— Симпатичную девушку, которой вы нравитесь?
— Целых двенадцать лет, Элисон! Только теперь это кружится все быстрее и безумнее...
— Джонни!
— Да? — послушно отозвался он.
— Ступайте наверх, примите холодный душ, наденьте свежую рубашку и возвращайтесь сюда! А я приготовлю вам отличный мартини со льдом. Потом мы,выйдем. Поужинаем в кафе. А потом пойдем на концерт и будем сидеть на балконе, держась за руки, и наблюдать за музыкантами, у которых тоже есть свои неприятности.