Людоед
Шрифт:
Я не поскупился на лесть, но все мои усилия канули втуне. Маркиз Альминц явственно помрачнел и даже не стал спрашивать, поиск какого сочинения привел меня в Сваами.
— Магистр! — повысил он голос, вцепившись нервными пальцами в резные подлокотники кресла. — Для меня предоставить кому-либо доступ в свою библиотеку столь же немыслимо, как вам обменяться исподним с первым встречным на улице! Хотя не уверен, что для людей вашего происхождения это такая уж большая проблема…
Слова хозяина особняка буквально сочились злой язвительностью, но я не выказал обиды и продолжил свои увещевания:
— Ваша
— Нет! — резко выкрикнул кузен великого герцога. — Это немыслимо! Уходите!
— Поверьте, я могу оказаться полезен вашей светлости…
Маркиз вскочил на ноги и закричал во всю глотку, срываясь на неприятный фальцет:
— Уведите его! Уберите его с глаз моих!
Я поклонился, развернулся и отправился навстречу уже шагнувшим в зал мордоворотам. Те оценили мой поступок и расступились, освобождая дорогу. Ни им, ни мне осложнения были не нужны, вот только взбешенный хозяин особняка и не подумал угомониться.
— Гоните наглеца в шею! — кричал он. — Палками его! Палками!
Святые небеса! Ну что за осел!
Дело принимало дурной оборот, и я вытянул из-за пояса колдовской жезл. Размахивать им не стал, просто понес в опущенной к полу руке. Хватило и этого; телохранители маркиза до рукоприкладства опуститься не посмели. А вот колдуны оказались настроены куда как более решительно. Стоило лишь выйти в коридор, и они угрюмо двинулись вперед, беря меня в клещи.
Мордовороты поспешили захлопнуть двери в зал и отбежали, а я крутанул жезлом, заставил эфир уплотниться и потянуться следом, а потом резким движением разорвал уже наметившийся энергетический поток. По незримой стихии разошлись резкие колыхания, болезненно заломило зубы.
Ритуалисты замерли, не решаясь ни пустить в ход силу, ни отступить.
— Уверен, сеньоры, вы совладаете со мной, — усмехнулся я, не двигаясь с места, — но имуществу его светлости при этом будет нанесен непоправимый ущерб. Мне бы хотелось этого избежать. А вам?
Колдуны переглянулись, и тот, что был постарше, отрывисто приказал:
— Уходите! Быстро!
Просить меня дважды не пришлось; я поспешил к выходу, молча забрал у начальника караула ножны с кинжалом и направился по уже знакомой тропинке к воротам. Мигом позже на крыльцо выскочили телохранители, один что-то резко сказал, и охранники с алебардами наперевес двинулись вслед за мной, будто бы заставляли спасаться от них бегством. Именно так должен был решить хозяин особняка, вздумай он выглянуть в этот момент из окна. Бойцы не спешили меня нагонять, я не провоцировал их на необдуманные поступки и шага по возможности не замедлял, хоть внутри все так и клокотало от бешенства.
Слабоумный выродок! Жертва многовековых инцестов! Тварь! Клянусь небесами, он еще об этом пожалеет!
Но нет, я вполне отдавал себе отчет, что не стану тягаться с родственником великого герцога, и всем будет только лучше, если этот сноб поскорее забудет о моем визите сюда. Вселенская комиссии не пользовалась в Сваами серьезным влиянием, да и в империи я едва ли рискнул бы связываться со столь высокородной особой.
Да и что мне те оскорбления? Пустые слова,
Мелькнуло сожаление, что вообще приехал на север, но тут уж винить, кроме себя, было некого. Опять же в столице меня точно не ждало ничего хорошего, а здесь оставался шанс оказаться полезным епископу Виму.
Баста! Пора заканчивать фарс с никому не нужным инкогнито! Пришло время навестить братство святого Луки и выяснить, как продвигается расшифровка древних пергаментов.
К воротам я подошел в столь мрачном расположении духа, что караульные выпустили меня без единого слова. Нервно подрагивавший в руке гостя магический жезл отбил у них всякое желание проявлять неуместную инициативу.
Спустившись с холма, я заставил себя успокоиться, вернул ножны с кинжалом на оружейный ремень, после заткнул за него волшебную палочку. Чумазый садовник под скрип расшатанных колес скатил вниз свою тележку, остановился рядом и усмехнулся.
— Вашей милости еще повезло! В прошлом месяце на гостя собак спустили, так он его светлость раззадорил!
К этому времени я уже немного понимал жуткую мешанину языков, на которой общались городские низы, и полюбопытствовал:
— Подрали?
Садовник меня понял и заливисто рассмеялся.
— Такой сам кого хочешь подерет! Шпага шириной в ладонь, чистый меч! Молодчик не промах, одно слово — южанин!
Некое наитие заставило меня прислушаться к непрошеному собеседнику, и я потребовал:
— Опиши его!
— Чернявый, — неопределенно пожал тот плечами. — Говорю же — южанин!
В моих знакомцах имелся чернявый южанин с широкой шпагой, поэтому я выудил из кошеля сенти и кинул мелкую монету садовнику.
— Серьга была у него?
Воодушевленный подношением мужичок вытер нос грязной ладонью и надул щеки, силясь вспомнить подробности.
— Не скажу, ваша милость. Кольцо было. Огромная печатка — страсть сколько золота! А серьга… — Он вдруг хлопнул себя по лбу. — Была серьга, ваша милость! Точно была! Зелененький камушек в ней болтался, как сейчас помню!
Ангелы небесные! Старик описал Сильвио де ла Вегу!
Он в Рёгенмаре? Но зачем? И какие дела у него к маркизу Альминцу?
Это ведь не могло быть простым совпадением! Ах ты! Брат Стеффен, сгинуть ему в запределье, интересовался, не выслеживаю ли я, случаем, де ла Вегу!
— Как отрекомендовался, помнишь? — спросил я у садовника, и тот разинул рот, смущенный незнакомым словом. — Представился как, говорю? Имя свое назвал?
— Чего не знаю, того не знаю, — замотал головой мужичок. — Но пропустили его со всем почтением, сам видел. Что-то он такое показал…
— Что именно показал, вызнать сможешь?
Садовник замялся, и я вручил ему фердинг.
— Узнаешь — с меня две… нет!.. даже три марки, — посулил я щедрое вознаграждение и веско добавил: — Серебром.