Людовик и Елизавета
Шрифт:
С архиепископом Суврэ закончил дело в нескольких словах. Старик был в восторге, что наконец-то ему предоставляется возможность получить красную мантию, и сообщил маркизу, что его племянник на днях проиграл в карты последние остатки своего состояния, а, следовательно, будет счастлив женитьбой на Нейль поправить свои дела. Архиепископ уже заранее давал слово за виконта, но обещал сегодня же переговорить с племянником и не позже завтрашнего утра дать Анри окончательный ответ.
От архиепископа Суврэ помчался обратно в Версаль. Дома он застал одну только Полетт.
— Привет вам, виконтесса! — весело крикнул ей Анри.
— Виконтесса? — удивленно переспросила Полетт. — Простите, Анри, но я, право, не понимаю, в
— Да не остроумие, а самый бесспорный факт, Полетт! Не пройдет и недели, как вы будете ею! — Суврэ рассказал Полине о переговорах с архиепископом и продолжал: — а теперь, Полетт, другое дело, из-за которого я, собственно, и приехал к вам. Правда, под угрозой вечной королевской немилости я обещал никому не говорить о том, что мне сообщил король, но мы все равно связаны тайной прошлого, а потому одним преступлением больше или меньше — не все ли равно!
— Но вы просто пугаете меня, Анри! — сказала Полина.
Суврэ передал ей вкратце свой разговор с Людовиком по поводу кандидатуры на место покойного Тремуйля и вмешательства в русские дела.
— Так он все-таки выболтал это кардиналу? — воскликнула Полетт, с досадой топнув ножкой. — Как я просила его не делать этого! Мне хотелось сначала подготовить его как следует, чтобы он сам мог дать отпор кардиналу. А теперь он все перепутал, и кардиналу нетрудно было разбить его "по всем пунктам", как вы говорите!
— А разве ваш замысел не таков? Я по крайней мере вынес убеждение, что вы хотите именно этого!
— Этого, да не этого! — нетерпеливо сказала Полина. — Кто говорит о ниспровержении императрицы Анны? Кто сравнивает ее права с правами принцессы Елизаветы? Ну да, права принцессы Елизаветы были нарушены, но раз этому дали совершиться, раз Анна короновалась, раз над ней совершен обряд помазания на царство, то с ее царствованием приходится мириться. Однако я знаю из самых верных источников, что здоровье императрицы очень плохое и что врачи не дают ей больше одного-двух лет жизни. Вот когда надо вмешаться, чтобы не дать утвердиться на престоле ее племяннице Анне и возвести на престол принцессу Елизавету!
— Но помилуйте, Полетт, ведь может пройти не два, а десять, двадцать, тридцать лет, пока императрица Анна умрет! Ведь врачи так часто ошибаются!
— Да, но они никогда не ошибаются, если им сунут в одну руку крупную взятку, а в другую — склянку с каплями! Что вы на меня так смотрите! Политика не знает ни сентиментальности, ни щепетильности там, где налицо необходимость! Но вы можете быть спокойны, Анри, нам к этому средству прибегать не придется: я знаю, что императрица недолговечна, и вы можете доверять моим сведениям! Словом, так или иначе, но мы можем считаться с достоверным фактом, что императрица Анна проживет недолго, и должны теперь же принимать меры к обеспечению трона за принцессой Елизаветой!
— Но подумайте, Полетт, не прав ли отчасти кардинал, опасаясь, как бы открытое выступление Франции не вовлекло ее в войну со всеми германскими государствами?
— А кто вам говорит об открытом выступлении? Неужели надо всегда и во всех случаях идти проторенной дорожкой? Пусть Франция помогает деньгами, дипломатическим давлением на другие государства; пусть она помогает сорганизоваться партии принцессы Елизаветы, извещает последнюю через своих агентов о намерениях враждебных держав, да и мало ли что? Право, тайная помощь, сочувствие в тайном заговоре принесут больше пользы, чем открытое вооруженное вмешательство. Наоборот, последнее могло бы быть только опасным для самой же принцессы Елизаветы! Вы знаете, Анри, я знакома с историей и много думала над ней. И вот что я вам скажу: если бы Лжедмитрия не сопровождали польские полки, то он, по всей вероятности, царствовал бы до преклонного возраста. Русский народ не поверит, что у Елизаветы все права на престол, если сажать ее на трон придут
— Словом, — вставая с кресла, сказал Анри, — я убеждаюсь, что моя мысль была как нельзя более удачной!
— Какая мысль!
— Король обратился ко мне за советом, как решить, кто прав — вы или Флери. Я посоветовал ему устроить совещание, на котором вам дадут возможность сцепиться с кардиналом, чтобы его величество мог решить, кого из вас послушать.
— Это вовсе не такая удачная мысль, Анри. Я могу заробеть, смутиться, а Флери — опытный боец. Если он теперь вдобавок узнает, что я с сестрой настаиваю на кандидатуре другого лица и что его племяннику грозит опасность не получить места покойного Тремуйля, то он все поставит на карту, чтобы назло мне разбить мои планы!
— Кардинал никогда не узнает об этом, если вы сами не постараетесь дать ему знать о своих намерениях. А вы непременно должны найти способ сделать это!
— Анри, да вы совсем с ума сошли!
— А вот судите сами. Флери уже высказался против предложенного нами вмешательства, а, следовательно, как бы вы ни убеждали его, он из простого упрямства будет действовать против вас. Но если до этого совещания вы сумеете показать ему, что от вас зависит судьба его племянника, он уже сам будет искать способ вступить с вами в соглашение. Смотрите, Полетт, ведь таким образом вы сможете дешево купить кардинала!
— Но к чему же тогда вся эта комедия с совещанием?
— А как, по-вашему? Может быть, кардиналу просто прийти к королю и сказать: "Ввиду того, что мы с милой вашему сердцу дамой пришли к соглашению, я уже не вижу препятствий к вмешательству в русские дела"? Нет, Полетт, кардинала можно купить известным соглашением, чтобы он не мешал вам, но помогать вам он будет только в том случае, если вы сумеете убедить его в действительной целесообразности задуманного вами. Помните, Полетт, я убедился, что король только с очень большим трудом расстанется с кардиналом, а если расстанется, то сейчас же пожалеет об этом. В последнем случае кардинал может поставить какие угодно условия, и они будут приняты! Я знаю, Полетт, вы всегда мечтали, что выгоните Флери и будете управлять Францией. [45] Что вам дороже — первое или второе? Я думаю — второе! Так вот, что я вам скажу: если кардинал не пойдет на соглашение, тогда, конечно, свалите его, если удастся; и свалить еще мало: его надо убить, потому что иначе он сумеет и упав испортить вам все. Но, если есть возможность согласиться с кардиналом, идите на это! Не забудьте, что кардинал стар, а вы молоды. Все равно он скоро умрет. Но если вам удастся провести свое блестяще задуманное дело, то вы займете при короле непоколебимую позицию!
Note45
Еще из монастыря Полина писала своей подруге Дре, постригшейся в монахини, дословно следующее: "Я буду писать письмо за письмом моей сестре де Майльи; она добра и возьмет меня жить к себе. Я заставлю короля полюбить меня, выгоню Флери и буду сама управлять Францией".
— Пожалуй, вы правы, Анри… Значит, по-вашему, дать стороной знать Флери, что мы выступили против его племянника?
— Всенепременно!
— Но как это сделать получше!
— А вот. Ведь вы дружите с молодой Лебель? Скажите ей как-нибудь мимоходом, что кардинал хлопочет за того-то, но вы решили во что бы то ни стало провести другого кандидата. Лебель расскажет об этом отцу. Ее отец полетит с этим известием к старухе Тансен, которая славилась прежде своими любовными похождениями, а теперь устраивает чужие. Тансен, как поставщица возлюбленных старухи Бледекур, сейчас же передаст это маркизе, а последняя, верный агент кардинала, доложит самому Флери!