Людовик X, Филипп V, Карл IV. Последние Капетинги
Шрифт:
Филиппу V было недостаточно управлять королевством, опираясь на институты власти, унаследованные от его предшественников и он начал обширную программу реформ, которая позволила еще больше укрепить королевскую администрацию. Посредством ряда ордонансов он установил четкие рамки для институтов власти, как местных, так и центральных, функционирование которых до сих пор носило эмпирический характер. Таким образом, он сыграл важнейшую роль в строительстве централизованного монархического государства. Его действия в военных вопросах были гораздо более ограниченными, и, как и его брат до него, он довольствовался замораживанием ситуации, унаследованной им во Фландрии и Артуа.
Многочисленные кризисы
Движение мятежного дворянств в Артуа иссякло после ареста Роберта Артуа и перемирия, объявленного до Пасхи 1317 года, но только 19 сентября 1318 года Филипп V отменил свое прямое правление в графстве. Но некоторые артуасские дворяне во главе Жаном де Фьенном, поощряемые графом Фландрии, по-прежнему отказывались выполнять условия соглашения от 6 ноября 1316 года и продолжали свои бесчинства. Ситуация несколько раз грозила перерасти в вооруженный конфликт, и только после долгих переговоров 26 марта 1319 года мятежники наконец покорились. Это соглашение стало лишь началом длительного судебного процесса,
243
N. Offenstadt, Faire la paix au Moyen Age. Discours et gestes de paix pendant la guerre de Cent Ans, Paris, Odile Jacob, 2007, p. 257–274.
244
C. Balouzat-Loubet, Mahaut d'Artois, op. cit., p. 144–153.
Во Фландрии, все еще находившейся под властью Роберта де Бетюна, конфликт ненадолго возобновился летом 1316 года, когда истек срок перемирия, заключенного при Людовике X, в результате "Грязевого похода". Людовик д'Эврё возглавил королевскую армию и разорил приморскую Фландрию, но Филипп, только что назначенный регентом и столкнувшийся с мятежом в Артуа, предпочел уладить дело с помощью переговоров. Был заключен новый договор, подкрепленный брачным союзом, согласно которому вторая дочь Филиппа, Маргарита, должна была выйти замуж за внука графа Фландрии, Людовика Неверского. Однако отец последнего, Людовик де Дампьер, без колебаний поддержал герцога Бургундского Эда IV, когда тот попытался втянуть французское дворянство — в частности, артуасскую знать — в свой протест против того, что его племянницу, Жанну, лишили Наварры и Шампани. Как только мятеж в Артуа был подавлен, Филипп V наложил арест на имущество Людовика, а именно на графства Невер и Ретель. Графства были возвращены в 1317 году, после того как Людовик де Дампьер попросив королевского помилования. Переговоры об установлении прочного мира между королевством Франция и графством Фландрия были возобновлены, но весной 1319 года они все еще не увенчались успехом, и Филиппу V пришлось снова созвать армию в августе следующего года. Наконец, Роберт де Бетюн, покинутый частью своих вассалов, согласился, в течение шести месяцев, прибыть в Париж и принести оммаж новому королю. Роберт приехал в столицу в апреле 1320 года, и 22 июля была отпразднована свадьба Маргариты и Людовика-внука [245] , а в конце 1320 года был подписан мирный договор [246] .
245
Некоторыми фламандцами, это было расценено как предательство. Отец Людовика был заключен в тюрьму, освобожден лишь благодаря вмешательству короля Франции и умер в Париже в 1322 году. Его отец, Роберт де Бетюн, граф Фландрии, умер двумя месяцами позже.
246
I. Guyot-Bachy, La Flandre et les Flamands au miroir des historiens du royaume, op. cit., p. 160–162.
Таким образом, через три года после прихода к власти Филипп сумел, справиться с политическими кризисами, сотрясавшими королевство со времен правления его отца. Сложнее было справиться с экономическим кризисом, охватившим королевство с 1315 года. XIV век ознаменовался началом того, что климатологи называют Малым ледниковым периодом [247] . Наблюдалась череда суровых зим [248] , за которыми следовало либо очень сухое, либо чрезмерно дождливое лето. Такая климатическая ситуация была крайне неблагоприятна для производства зерновых, которые оставались основой рациона питания населения, и вызывала периодическую нехватку продовольствия. Регулярный голод, прекратившийся с XII века, в 1315–1317 годах проявился вновь. Эта ситуация сопровождалась резким ростом цен, который сохранялся до 1318 года. В Больших французских хрониках говорится: "В том году [1315] Париж столкнулся с такой нехваткой соли, какой никогда не наблюдалось прежде". И далее: "В том же году [1316], примерно 20 марта, во время Великого поста, в королевстве Франция, особенно в Париже и некоторых других местах, случился такой большой недостаток пшеницы, что вскоре после этого наступил очень большой голод, а многие мужчины и женщины, истомленные и страдающие от голода, умерли на улицах и площадях Парижа".
247
Этот похолодание затронуло Европу и Северную Америку в период с XIV по XIX века.
248
В частности, в 1317, 1323, 1326 и 1329 гг.
Комета, появившаяся в небе в марте 1316 года, была воспринята как знак олицетворяющий все беды в королевстве, очередным проявлением которых стала смерть короля Людовика X [249] . Как часто бывает в таких ситуациях, стали искать козлов отпущения, и так в 1320 году начался второй крестовый поход Пастушков [250] . Эти последние, изначально нормандские крестьяне и пастухи, были возбуждены несколькими злонамеренными проповедниками и убеждены в необходимости срочно отправиться в Святую землю, несмотря на то, что дух крестового похода со времен правления Людовика IX сильно угас. Вскоре почти 10.000 из них двигались на Париж, и их число увеличивалось по мере приближения к столице. Пастушки напали на аббатство Сен-Мартен-де-Шам, расположенное за стенами города, а затем вошли в столицу, пробив себе путь через Шатле и угрожая дворцу Сите и Лувру. Затем они направились на юг, отворяя по пути тюрьмы и убивая евреев.
249
Grandes chroniques de France, op. cit., vol. VIII, p. 325–327.
250
Первый
Начиная с XIII века, евреи были одним из главных объектов религиозной нетерпимости. Людовик IX, на основании решения IV Латеранского собора (1215), заставил их носить на одежде rouelle, круглый желтый знак, который отличал их от остального населения. В 1306 году Филипп IV изгнал евреев из королевства конфисковав их имущество, но в июле 1315 года Людовик X отменил это решение [251] . Эта отмена изгнания не была благотворительностью, и была введена за выплату евреями 22.500 ливров единовременно и обещание ежегодной выплаты в 10.000 ливров [252] . Король не мог лишить себя такой финансовой выгоды. Более того, евреи стали незаменимыми для значительной части населения благодаря своей деятельности в качестве кредиторов. В 1317 году Филипп V напомнил им об обязанности носить отличительный знак. Евреев преследовали, потому что подозревали в ритуальных убийствах или осквернении христианских святынь. 3 мая 1320 года в Вердене-сюр-Гаронне пятьсот из них были буквально истреблены пастушками. Отлученные от церкви Иоанном XXII, пастушки были окончательно остановлены в порту Эг-Морт сенешалем Каркассона, который не позволил им отправиться на Восток. После того как толпа пастушков рассеялась они стали легкой добычей для властей, которые арестовали и казнили большинство из них.
251
Король приостановил действие ордонанса о высылке евреев на двенадцать лет (J. Favier, Philippe le Bel, op. cit., p. 198–199).
252
E. A. R. Brown, "Philip V, Charles IV, and the Jews of France: The Alleged Expulsion of 1322", Speculum, vol. 66, no 2 (1991), p. 298.
Однако этого было недостаточно, чтобы погасить народный гнев. Вскоре распространился новый слух, что евреи и прокаженные объединились, чтобы отравить водоемы и колодцы королевства и таким образом уничтожить всех христиан. Многие из подозреваемых были сожжены на кострах, особенно в Гиени, где погромы начались первыми. 21 июня 1321 года Филипп V издал ордонанс, осуждающий прокаженных и конфискующий их имущество. Тех, кого признали виновными в отравлении воды, должны были сжечь на костре, а остальных — пожизненно заключить в тюрьму [253] .
253
H. Duples-Agier, "Ordonnance de Philippe le Long contre les lepreux (21 juin 1321)", Bibliotheque de l'Ecole des chartes, vol. 18, no 1 (1857), p. 265–272.
Такое отношение со стороны государя, которое, в конечном счете, породило слухи и поощрило нетерпимость, оскорбляет наши современные понятия. Однако это вполне объяснимо, если мы примем во внимание менталитет людей того времени. Во-первых, судебный процессы, начатые против прокаженных, полностью соответствовали правилам инквизиции: слухи о заговоре позволяли начать расследование, в ходе которого обвиняемые, допрошенные и, возможно, подвергнутые пыткам, признавались в своих преступлениях и были осуждены. Во-вторых, с этической точки зрения, король просто выполнял свою роль защитника народа, благосостояние которого он поклялся обеспечить во время коронации. Наконец, на политическом уровне назначение козлов отпущения могло быть полезно королю, отвлекая народное недовольство на другие цели и освобождая его от ответственности за несчастья, постигшие королевство. Таким образом, в очередной раз Филипп проявил незаурядный политический ум.
Как бы ни неожиданна была смерть Людовика X, смерть Филиппа оказалась неизбежной после нескольких месяцев болезни. По возвращении из поездки к своему брату Карлу де Ла Марш в Креси-ан-Бри Филипп через четыре дня заболел лихорадкой и дизентерией. Его состояние стремительно ухудшалось. 27 августа 1321 года монахи Сен-Дени при зажженных свечах молились за короля, а 16, 19 и 21 октября в Париже прошли процессии за его выздоровление. Такие благочестивые процессии были вполне обычным явлением в случае серьезного кризиса, такого как сильная непогода, война, эпидемия или, в данном случае, болезнь короля. Народ обращался к Богу с просьбой положить конец бедствиям. Церковные власти должны были в свою очередь отреагировать на эту народную инициативу. В столице епископ Парижа обратился к аббатам монастырей, где хранились самые важные христианские реликвии, такие реликвии Страстей Христовых, хранящиеся в Сен-Дени, или святилище Святой Женевьевы. Все они были перевезены в город и выставлены на всеобщее обозрение, но король не выздоравливал.
Филипп, казалось, полностью осознавал серьезность своего состояния. Он оставался в Конфлан-ле-Каррьер с 21 августа и там же (26 августа) продиктовал свою последнюю волю и завещание. В октябре его отвезли в аббатство Лоншан. Это аббатство, основанное Людовиком IX по просьбе его сестры Изабеллы Французской, было дорого королям из династии Капетингов, которые регулярно его посещали. Четвертая дочь Филиппа и Жанны, Бланка, приняла там постриг в 1319 году и, несомненно, была свидетелем последних дней своего отца. Возможно, король надеялся на чудо, подобное тому, которое, по преданию, произошло у гробницы Изабеллы [254] . Он преумножал акты благочестия, и даже зашел так далеко, что еще раз временно изгнал евреев из королевства. В декабре монахи Сен-Дени прошли в столицу в процессии, босиком, чтобы преподнести королю свои реликвии — фрагмент Истинного Креста, гвоздь от Распятия и кость из руки святого Симеона [255] . Филипп с благодарностью принял их и целовал. 2 января 1322 года он снова сделал дополнение к своему завещанию, а затем, в ночь с 2 на 3 января, скончался в возрасте 29 лет после, шести лет пребывания у власти.
254
Говорят, что Филипп Красивый оправился от тяжелой лихорадки после того, как побыл рядом с гробницей своей родственницы.
255
Это тот самый старец, который, согласно Евангелию от Луки, приветствовал младенца Иисуса во время его первого представления в храме.