Людовик X, Филипп V, Карл IV. Последние Капетинги
Шрифт:
Таким образом, Карл де Валуа, казалось, отказался от своих амбиций, а Филипп стал самым законным наследником по мужской линии, но Эда IV Бургундского, дядю Жанны, было убедить труднее. 17 июля он был принят Филиппом в Венсене, и в обмен на право забрать дочь умершего короля обратно в Бургундию, чтобы заняться ее воспитанием, герцог обещал соблюдать принятые накануне решения, касающиеся регентства [202] . Его брак с Жанной, старшей дочерью Филиппа V, отпразднованный в 1318 году, но, вероятно, тайно обсуждавшийся уже 17 июля, официально привел его в лагерь своего тестя. Затем Филипп постарался завладеть Лувром, даже если это означало противостояние с его дядей Карлом де Валуа. Овладение крепостью стало яркой демонстрацией суверенитета регента. Филипп перевез туда Клеменцию Венгерскую, чтобы она могла родить находясь в спокойной обстановке, под охраной [203] . Это дело показало силу характера Филиппа, который прочно утвердился во главе королевства — королевства, будущее которого зависело от рождения ребенка королевой Клеменцией.
202
Ibid., t. I, p. 28.
203
B. Bove, "Les palais royaux a Paris au Moyen Age…", op. cit., p. 56.
От
Первые успехи
Через несколько дней после вступления в регентство Филипп имел счастье узнать об избрании Иоанна XXII по окончании 28-месячной папской вакансии. Для него это был первый успех, которым он намеревался воспользоваться. Поэтому Филипп отправился в Лион, где 5 сентября 1316 года состоялась папская коронация. Это был триумф Филиппа как регента, а его брат Карл де Ла Марш и его дядя Людовик д'Эврё получили право держать уздечку папского коня во время церемонии, хотя эта привилегия обычно принадлежала императору. Церемония коронации нового Папы дала возможность публично закрепить примирение между короной Франции и папством. Это также продемонстрировало, что принцы крови снова объединились, поскольку Филиппа сопровождали его недавние противники, его брат, дяди и герцог Бургундский [204] . Но долго радоваться Филиппу не пришлось, так как он должен был быстро вернуться на север королевства, где ему пришлось разбираться с возобновившимся конфликтом между графиней Артуа и местным дворянством.
204
E. A. R. Brown, "The Ceremonial of Royal Succession in Capetian France", op. cit., p. 262–263.
Восстание дворян в Артуа, казалось, поутихло. После поездки Людовика X в Аррасе несколько заключенных перемирий позволили подготовиться к встрече в Компьене, которая была назначена на 15 ноября 1315 года. В результате переговоров было подписано соглашение, Венсенский мир, но смерть короля показалась баронам Артуа благоприятным знамением и нарушив свою клятву, они воспользовались этим переходным периодом, чтобы возобновить мятеж. Они начали с нападения и разграбления замка Эден, любимой резиденции графини Артуа. Пока Жан де Фьенн опустошал окрестности Сен-Омера на севере, другая группа мятежных баронов взяла Бапом. Чтобы укрепить свое движение, они обратились за помощью к Роберту, племяннику графини, пообещав сделать его графом Артуа вместо его тети. Роберт считал себя законным наследником графства и был полон решимости завладеть им [205] . Он присоединился к мятежникам в Дуллане 22 июля 1316 года. Регент пытался образумить дворян, обещая обеспечить строгое соблюдение Венсенского мира, но Роберт собрал свою армию численностью около 1.800 человек и отправился в поход. Мятежники взяли замок Эден, после чего продолжили свой поход на Авен-ле-Конт, а затем на Аррас, в сентябре 1316 года. Они взяли замки Эперлек и Монтуар, но не смогли захватить Теруан, Сент-Омер и Кале. Всего за два месяца они завоевали большую часть земель, на которые претендовал Роберт.
205
В октябре 1307 года Роберт при поддержке своей матери, Бланки Бретонской, впервые обратился в суд с иском к графине Маго д'Артуа. Дело было передано в Парижский Парламент и 9 октября 1309 года иск Роберта был отклонен, а права его тетки на графство Артуа подтверждены. Тем не менее, Роберт получил солидную финансовую и земельную компенсацию. Уже будучи сеньором де Конш и де Меэн-сюр-Йевр после смерти своего отца, Роберт получил от короля Донфрон. Графиня Артуа также обязалась выплатить своему племяннику 24.000 ливров в качестве компенсации и предоставить ему земли за пределами графства Артуа, которые приносили бы 5.000 ливров в год. В этом последнем вопросе она предпочла договориться с Филиппом IV. Для этого она уступила королю земли, завещанные ей ее отцом - Шарни, Шаторенар и Вилларжи, а также часть своих бургундских владений, доход от которых был эквивалентен требуемым 5.000 ливров, при условии, что он выплатит причитающуюся Роберту ренту. Так племянник Маго получил графство в Нормандии, Бомон-ле-Роже, специально созданное для него Филиппом IV. Хотя Роберт не вернул себе Артуа, он теперь носил тот же титул, что и его тетя, и имел владения, которые обеспечивали ему приличный доход.
Тем не менее, графиня Артуа имела сильную поддержку, поскольку регент Филипп, был ее зятем. Он не собирался позволить мятежникам бросить вызов его власти, поскольку графство Артуа находилось под его покровительством. Филипп призвал Роберта предстать перед Парламентом, чтобы отчитаться за свое поведение, но, несмотря на три последовательных вызова, Роберт туда не явился. Это неповиновение вынудило Филиппа собрать армию. 30 октября, вернувшись из Лиона, он принял Орифламму в Сен-Дени, тем самым возложив на себя эту королевскую привилегию. При этом Аббат Сен-Дени, который не собирался одобрять этот крайне политизированный акт, отказался служить мессу и выносить мощи святых мучеников. В конце концов регент добился, чтобы епископ Сен-Мало совершил мессу и благословил Орифламму, но мощи святых так и не были задействованы [206] . После этой церемонии Филипп отправился в Амьен, где разместил свои войска. Тогда Роберт оценив свои перспективы и опасаясь гнева своего сюзерена, которому он сознательно бросил вызов, напав на подвластную ему территорию, склонился перед угрозой вооруженного столкновения. Ведь если бы его признали виновным в преступлении, то есть в государственной измене, он мог бы лишиться своего графства Бомон-ле-Роже. В конце концов, Роберт решил не рисковать, к большому разочарованию мятежников, которые таким образом лишились сильного и харизматичного лидера.
206
P. Contamine, L'Oriflamme de Saint-Denis…, op. cit., p. 24.
6 ноября Роберт отправился в один из городов в Пикардии, чтобы в присутствии королевского Совета и знатных людей королевства изложить регенту свои требования. Эта публичная церемония была необходимым условием для королевского помилования, которое предполагало подписание соглашения между королем и его вассалом. Роберт объявил о своей капитуляции и пообещал вернуть замки, крепости и селения, которые он захватил в графстве Артуа. В ответ Филипп обязался еще раз рассмотреть вопрос о наследовании Артуа в Парламенте. В ожидании решения Парламента Филипп сохранял свою власть над Артуа, и чтобы убедиться, что Роберт сдержит свои обещания, и, несомненно, чтобы исключить его вмешательство в дела Артуа, король заключил его в тюрьму в Шатле, а затем в Сен-Жермен-де-Пре. Было заключено перемирие до Пасхи 1317 года [207] .
207
C. Balouzat-Loubet, Mahaut d'Artois, op. cit., p. 127–134.
Поэтому приход Филиппа к власти был гораздо более многообещающим, чем у его предшественника. Он мог похвастаться тем, что разрешил кризис с папскими выборами, получив Папу-француза и ему удалось умиротворить Артуа, где восстание назревало уже несколько лет. А на обратном пути в Париж
Вступление на престол
Иоанн I, посмертный сын Людовика X, родился преждевременно в ночь с 13 на 14 ноября 1316 года, в то время когда его мать была больна. Это лишь временно нарушило планы Филиппа на овладение троном, так как через пять дней новорожденный младенец умер. Это была беспрецедентная ситуация для королевства, ведь впервые с момента прихода к власти династии Капетингов в 987 году король умер не оставив потомков мужского пола. Престолонаследие казалось открытым, и напряженность, которая на некоторое время ослабла после установления регентства, немедленно возросла.
Герцог Бургундии Эд IV, не обращая внимания на ранее заключенные соглашения, попытался добиться признания прав своей племянницы, но Филипп, опираясь на советы искусных юристов, смог использовать лазейки в договоре от 17 июля в своих интересах. В тексте договора предусматривались только два случая для регентства Филиппа: рождение второй девочки или рождение мальчика, до достижения им совершеннолетия. Теперь же речь шла об урегулировании вопроса о преемственности короля, который царствовал всего пять дней, что делало договор устаревшим. После смерти младенца Иоанна I, главными претендентами на корону Франции остались его единокровная сестра, Жанна, законность рождения которой была под сомнением, и один из его дядей, Филипп, регент королевства, который всего за несколько месяцев продемонстрировал свою способность править государством. Поэтому последнему не составило труда добиться признать себя королем Франции и Наварры, а его дяди и младший брат были одними из первых, кто присягнул ему на верность. Это отстранение Жанны от наследования трона было больше связано с вопросом сомнительности ее рождения, чем с ее полом. В действительности, не существовало закона, препятствующего женщине вступить на трон Франции, поскольку такая ситуация никогда не возникала в истории династии Капетингов, и ничто не мешало дочери короля стать королевой. Возможно, именно сомнения в ее происхождении послужили причиной ее отстранения. Этот выбор не остался без последствий и какова бы ни была причина, он придал убедительности идее о том, что корона Франции может передаваться только по мужской линии. Это единичное решение создало прецедент, на котором несколько лет спустя будет основано уточнение правил престолонаследия в королевстве Франция [208] .
208
R. E. Giesey, Le Role meconnu de la loi salique: la succession royale, XIVe-XVIe siecles, Paris, Les Belles-Lettres, 2007; F. Cosandey, "La loi salique et la constitution d'un espace public pour les femmes", dans A. Bleton-Ruget, M. Pacaut, M. Rubellin (dir.), Regards croises sur l'oeuvre de Georges Duby: femmes et feodalite, Lyon, Presses universitaires de Lyon, 2000, p. 263–272.
Похоронная служба по Иоанну I прошла почти тайно в Сен-Жермен-л'Осерруа, а не в Нотр-Дам, где традиционно она проводилась перед королевскими похоронами в Сен-Дени. Только одежда новорожденного из золотой ткани с вышитыми геральдическими лилиями, обозначала его статус. В королевской усыпальнице была возведена часовня, и младенец был похоронен у ног своего отца в присутствии его дядей и двоюродных дедушек [209] .
30 ноября, менее чем через две недели после смерти Иоанна, Филипп стал использовать королевскую печать. Невозможно, чтобы матрица печати была изготовлена за столь короткое время, что доказывает, что молодой человек предвидел свое восшествие на трон, с чем бы ни была связана задержка. Печать диаметром 96 мм, он во многом повторяла тематику своего предшественника: король сидит на троне, украшенном драпированными львами, его ноги покоятся на выступающем помосте, украшенном спереди четырехлистниками. Позади короля драпировка, усыпанная геральдическими лилиями. На голове короля корона, он одет в далматик и мантию, заколотую на правом плече. В правой руке король держит скипетр с двойным соцветием, а в левой — длинную руку правосудия [210] . Надпись на печати гласит: PHILIPPVS DEI GRACIA FRANCORVM ET NAVARRE REX [ФИЛИПП, БОЖИЕЙ МИЛОСТЬЮ КОРОЛЬ ФРАНЦИИ И НАВАРРЫ]. Таким образом апанаж Филиппа вернулся к короне с прежним статусом, то есть как сенешальство Пуату и бальяж Лимузен [211] .
209
E. A. R. Brown, "The Ceremonial of Royal Succession in Capetian France", op. cit., p. 265.
210
SIGILLA, цифровая база данных печатей, хранящихся во Франции,(дата последнего обращения 31 мая 2019 г.).
211
Recueil des documents concernant le Poitou, op. cit., p. XVI.
Только герцог Эд IV продолжал упорствовать, он потребовал решения суда пэров и покинул столицу, заявив, что не будет присутствовать на коронации. Эд призвал всех противников Филиппа (дворянские лиги, фламандцев) объединиться против него и попросил архиепископа Реймса не проводить церемонию коронации. Не обращая внимания на эти происки, Филипп назначил свою коронацию на 6 января 1317 года. Дата была выбрана не случайно, это был церковный праздник Богоявления, а также день коронации Филиппа IV, тридцатью одним годом ранее. По пути в Реймс новый король проехал через Сен-Дени (2 января 1317 года), которому он преподнес золотую геральдическую лилию, посвященную Людовику IX и предназначенную для размещения в реликварии, содержащем останки святого короля, над главным алтарем базилики. Причислив себя к преемникам своих предков, память которых он почтил, Филипп подчеркнул свое право на царствование.
По прибытии в Реймс он некоторое время испытывал недомогание и, наконец, 9 января 1317 года, был коронован по обычному обряду. Несколько великих вассалов отказались приехать на эту коронацию: герцог Бретани, герцог Гиени, граф Фландрии и герцог Бургундии. Младший брат Филиппа, Карл де Ла Марш отказался войти в состав королевской свиты во время поездки в Реймс, и в последний момент решил не присутствовать на коронации своего брата, потому что Филипп отказал ему, когда он потребовал увеличить свой апанаж. Поэтому представителей крупной знати было немного, но Филипп мог похвастаться тем, что Карл де Валуа присутствовал на церемонии и играл в ней одну из центральных ролей [212] . Графиня Артуа, чья дочь Жанна должна была стать королевой Франции, была удостоена высокой чести: как пэр Франции, она поддерживала корону короля во время церемонии коронации, но эта привилегия, предоставленная женщине, не могла не шокировать некоторых присутствующих [213] . Филипп, теперь уже король Франции под именем Филиппа V, снова отправился в путь на следующий день и вошел в Париж, где его приняли с большой помпой.
212
P. Lehugeur, Histoire de Philippe le Long, op. cit., t. I, p. 81–83.
213
"Говорят, что Маго, будучи пэром королевства, но также графиней Артуа и матерью королевы, поддерживала корону короля вместе с другими пэрами, что некоторых возмутило" (Chronique latine de Guillaume de Nangis, op. cit., t. I, p. 431–432).