Людовик XIV, или Комедия жизни
Шрифт:
Полчаса спустя «Стюарт» вошел в пролив, унося в Англию французскую посланницу Анну Орлеанскую.
Глава VI. Жертва Сен-Клу
Недели две спустя по отъезде Анны Орлеанской в том самом эрмитаже, где когда-то она против воли ближе узнала любимца своего супруга, собралось поздним вечером несколько человек. Хотя одна и та же цель привела их сюда, но, разделившись на группы, они как будто избегали друг друга. Двое придворных, герцог де Гиш и д’Эфиа, поджидали кого-то у древних руин. Граф Пурнон гулял с Локкартом по аллее, ведущей к замку, а внутри руин находились Сен-Марсан и патер Лашез, приведший с собой молодого священника, с которым оба вели оживленный разговор.
— Так она берет на себя всю ответственность за последствия, и лошади заготовлены вплоть до Седана? — спросил молодой священник.
— Положительно, кроме того, каждый монастырь по дороге будет вам, в случае крайности, верной охраной, — отвечал Лашез.
— Ну ее к чертям, вашу охрану! — возразил молодой человек. — Я так часто ставлю свою жизнь на карту, что вполне готов к смерти, а впрочем, если меня и схватят, то ведь вы первый будете повешены, добрейший патер!
— Нет, вы счастливо кончите это благое дело и будете еще долго жить, пользуясь нашей полнейшей благодарностью.
— Знаем мы вашу благодарность! Пользуетесь нами, а после сами же подставляете нас под нож! Старая песня! Отпустили бы меня с нею в Англию, дело было бы кончено на чужой стороне, и моя жажда мести удовлетворена. Ничего вы не выиграли этой проволочкой, разве только и по ту сторону канала вырыли яму под ногами Стюартов. Только ведь с их падением рухнет там и ваше могущество. Ну да мне ведь нет ни малейшего дела до всех ваших глупостей, меня беспокоят только сомнения в благонадежности Пурнона и в возможности наверняка добраться до нее.
— Он тебя скроет, даст доступ во все покои и обеспечит бегство, — сказал Сен-Марсан.
— Поместье, обещанное ему королевой, уничтожило все его колебания, — добавил Лашез.
Герцог де Гиш вошел в руины. Подошел гофмейстер с Локкартом.
— У вас дарственная, Марсан?
— Дав обещание, он ее увидит, а получит по окончании дела. Лашез протянул руку молодому священнику:
— Будьте еще раз благословенны за великое дело, да увижу я вас в большем почете, чем прежде!
— Да, да, иезуитам все можно. Полезайте-ка обратно в свое воронье гнездо и предоставьте это великое дело лучшим людям!
Вслед за этим он повернулся к другим, а Лашез исчез в развалинах.
Безмолвно ходили они втроем, приближающиеся шаги становились все слышнее, вскоре показались граф Пурнон, д’Эфиа и Локкарт в сопровождении человека в партикулярном платье.
— Вот граф Пурнон, гофмейстер принцессы, мой старый, добрый друг, готовый служить интересам ее величества, — сказал д’Эфиа.
— Прекрасно, — возразил Сен-Марсан, — так ее величество желает, чтобы вы скрыли у себя на время празднества патера Иозефа. Не следите за ним, не приставайте к нему с расспросами, куда он идет, откуда пришел и тому подобное. Не мешайте ему ни в чем, и пусть будет, что будет! За эту ничтожную услугу вы получите от королевы поместье около Рози стоимостью в сто тысяч ливров. Владетелем его вы станете, как только этот вот господин, под условием полнейшей тайны, оставит Сен-Клу.
— Я, кажется, понимаю, господа, о чем тут речь, — сказал гофмейстер после короткой паузы. — Но на кого же падет ответственность в случае неудачи или если станут доискиваться виновника?
— Королева Терезия отвечает за все, — прервал его священник. — Вот бумага, из которой ясно видно, что действовали по ее настоятельному приказанию.
Он протянул Пурнону исписанный лист, который достойный гофмейстер внимательно стал рассматривать.
— Возьмите-ка назад вашу бумагу. Приказание это ко мне не относится… Не забывайте только, господа, что если мне придется отвечать, то, вероятно, вы не будете пощажены!
— Ладно, это мы сами знаем! — вскричал, смеясь, Марсан. — Ее величество неприкосновенна, а с нею и мы, ее верные слуги!
— Вы только скажете, любезнейший Пурнон, что получили от Сен-Марсана приказание принять патера Иозефа.
Что сделает этот человек — вас не касается, а если он оставит королю записку, что действовал по приказанию королевы, то вы и вовсе тут ни при чем.
— Ну идемте, патер. Что привело вас в Сен-Клу — не мое дело, а, кстати, наступающие праздники так закружат мою бедную голову, что и думать-то о чем-нибудь другом я буду не в состоянии.
Гофмейстер направился к замку с патером Иозефом, остальные, проводив их на несколько шагов, скрылись между деревьями. Тихо сверкали звезды в вышине, парк и Сен-Клу погрузились в невозмутимое молчание.
Дуврский договор был наконец подписан отчасти благодаря увлекательному красноречию принцессы Орлеанской и еще более увлекательным прелестям Луизы де Керуаль, отчасти же благодаря патеру Питеру, баснословно щедро сыпавшему золото придворным Карла II. Этим договором не только уничтожался тройной союз, но и вменялось в обязанность дому Стюартов ввести католицизм в Англии, а во внешней политике — вполне и безусловно подчиниться Людовику. С этим неоценимым документом, подписанным новыми, тайно назначенными министрами Карла II — лордами Клиффордом, Эшли, Бекингемом, Арлингтоном и Лаудердалем, — сошла Анна в Гавре на французскую почву и была встречена как Людовиком, так и Филиппом с необыкновенными почестями. С триумфом прибыла она в Сен-Клу, где ждала ее королева, маршалы и высшие чины двора. На следующий день предполагался всеобщий праздник. Предостережения Кольбера были совершенно забыты. Каждый чувствовал только страшную силу Людовика и сознавал, что теперь его честолюбию нет больше границ. Но по дипломатическим соображениям о союзе с Англией еще молчали.
На утро следующего дня, этого замечательного дня двадцать девятого июля, долженствовавшего решить судьбу двух великих наций, Анна Орлеанская оделась с царской пышностью.
На ней было белое платье для торжественных приемов, усыпанное золотыми лилиями, ее бриллиантовую диадему обвивала померанцевая ветка, горностай прикрывал ее плечи, она была весела и счастлива, как бывают иногда счастливы в молодости. Король в сопровождении королевы, герцога Филиппа и придворных должен был сам вести ее в тронную залу для принятия поздравлений от высших чинов государства.