Людовик XIV, или Комедия жизни
Шрифт:
Прошло восемь дней. Хотя при дворе одно торжество сменялось другим, и король, казалось, совершенно предался одним удовольствиям, однако сношения с Англией шли деятельнее прежнего. Явился Барильон из Лондона и сообщил, что в английской резиденции все идет как нельзя лучше, почти следом за французским посланником в гавань Кале вошел королевский британский фрегат. На нем прибыл лорд Бекингем для официального приветствия Людовика XIV и сестры английского государя от имени Карла II. Герцога сопровождал маленький худенький человечек в огромном парике, с еврейским типом лица, назвавшийся доктором Эдвардом Блю, секретарем его светлости герцога Бекингема, но в частной аудиенции у короля в присутствии герцога Филиппа и Анны этот доктор Блю был представлен Людовику как патер Питер, доверенное лицо герцога Иакова Йоркского. Переговоры начались заявлением лорда Бекингема, что его величество Карл II Английский и герцог Иаков Йоркский желали бы увидеться со своей дорогой сестрой, принцессой Орлеанской, и для приема ее английский двор готов переехать в Дувр.
— Мне поручено, — добавил Бекингем, — упросить ваше величество и преимущественно его высочество герцога Орлеанского снизойти на это желание моего государя и осчастливить Англию кратковременным присутствием ее высочества принцессы.
Людовик не был, конечно, удивлен этим внезапным предложением, а Филипп Орлеанский и подавно.
— Я признаю совершенно естественным подобное желание, — начал он, — но судьба поставила моего царственного родственника врагом Франции только благодаря великодушной умеренности моего брата. Мы не стоим теперь друг против друга с оружием в руках, полагаю, что при таких условиях поездка принцессы в Англию была бы полной бестактностью, если бы она не означала желание вашего государя отделиться от Голландии и Швеции.
— Или же то, что отделение это — вопрос времени, — улыбаясь, возразил Бекингем.
— Смею думать, что личное присутствие принцессы решит этот вопрос лучше и скорее всевозможных дипломатических переговоров.
— Если таков будет результат путешествия принцессы, то, конечно, не мне противиться ему. Что скажете вы, милая Анна?
— Я не стану отказываться, — начала Анна, — что вид моря пробудил во мне страстное желание увидеть еще раз родной берег, услышать звуки почти забытого, родного языка. Но при обсуждении просьбы моего царственного брата ваше величество должны сообразовываться не с моими сердечными пожеланиями, а с тем, насколько может моя поездка упрочить дружбу Франции с Англией. Надолго установить связь между этими государствами — вот задача, разрешить которую я готова с опасностью для собственной жизни. Может быть, я и слишком много доверяю собственным силам, но это уж другой вопрос.
— Если позволено будет сказать свое слово мне, духовнику и ближайшему советнику герцога Йоркского, — вмешался патер Питер, — то вы, ваше величество, будете именно ангелом, примирителем двух народов. Обратите Англию на путь спасения, освободите ее короля от мятежников и бунтовщиков, благодаря которым гибнет его династия! В этом деле ее высочество принцесса может особенно положиться на содействие моего высокого доверителя.
— Нам незачем обращаться к этому содействию, — с гордой уверенностью возразил Людовик XIV.
— Дело Англии — оценить свое собственное благо и наше великодушие: не мы выигрываем от этого союза. Но надо заметить, что если принцесса возвратится, не закончив дела, то неприязненные отношения, в которых мы, к несчастью, состоим с нашим другом королем Карлом, примут, вероятно, более резкий характер.
— Сомневаюсь, чтобы могло случиться нечто подобное! — вмешался Бекингем.
— Кто зашел так далеко, как мой государь, отступать не может.
— Да будет так, как того желает король Карл Второй, — проговорил Людовик.
— Но, во-первых, принцесса едет в Дувр под условием строжайшего инкогнито.
— Мне приказано предложить именно такое условие.
— Посещение продолжится не более четырнадцати дней. Далее, во все время нашего путешествия по Фландрии принцессу преследовал некто де Лорен, приверженец Карла Лотарингского и императора, человек, изгнанный нами из Франции за измену. Мы требуем, чтобы его величество, наш брат Карл, доставил принцессу на военном бриге прямо в Гавр, где мы лично будем ждать ее.
— Желание вашего величества будет исполнено.
— Наконец, хотя мы вполне уверены в безопасности принцессы под рыцарским покровительством Англии, но все-таки отпустим ее не иначе, как с условием, что сопровождать ее будут маршал Фейльад и граф Таранн, шесть офицеров и две роты наших лейб-мушкетеров. Весьма может быть, что такое требование несколько странно, но мы настаиваем на его исполнении! Впрочем, мундиры могут быть сняты, и эти господа будут сопровождать принцессу в партикулярном платье!
— Ваше величество, — возразил удивленный Бекингем, — я не могу согласиться на подобное условие, не имея полномочий!
— Позвольте, герцог, — снова вмешался Питер, — я отвечаю за согласие и беру на себя одного всю ответственность перед его британским величеством. Две роты мушкетеров, да еще без мундиров, не составляют еще армии. Что же касается де Лорена, то клянусь вашему величеству, что принцесса вполне безопасна от его покушений на английской земле. Мы знаем не только его личность, но и его намерения. Ему не удастся привести их в исполнение точно так же, как не удастся не только приблизиться к принцессе, но и узнать что-либо из настоящих переговоров!
— Кто сообщил вам об этом? Кто дал вам средство и возможность проникнуть в замыслы де Лорена? Наш посланник Барильон?!
— Нет. Мы обязаны ими иезуитскому провинциалу Средней Франции, он же действовал по указанию весьма набожной и весьма известной в Риме особы — де Ментенон.
Король вздрогнул и сделал шаг назад:
— Ментенон?!
— Я совершенно поражена помощью от такого неожиданного союзника, — заметила Анна.
— Она честолюбива и рассчитывает этим способом снова приблизиться к вашему величеству, но каковы бы ни были ее побудительные причины, мы принимаем ее услугу, так как знаем им настоящую цену. Не так ли, государь?
— Без сомнения! — с усмешкой ответил король, слегка меняясь в лице.
— Ее побудительные причины те же, которые заставляют действовать и наш орден. Она не более как его покорное орудие, — спокойно возразил иезуит. — Наш же орден желает, чтобы совершилось великое дело соединения Англии с Францией. Несчастный искатель приключений не помешает нам. Если он подаст малейший повод к беспокойству, мы сумеем его найти и сделать безвредным. Для этой цели встанет все наше братство — от Вены до Мадрида!